Наше творчество
Богдан_Н, Кто болен. Роман. Часть-58
 
Автор: Богдан_Н
Шапокляк ей сказала, точнее, прошипела змеёй, что из неё – Прапорщицы ничего (в литературном плане) не получится. Мне же хочется помочь пожарнице. Что касается поступка (слов) вяленой воблы Шапокляк, то на неё это похоже. Родители должны были поэтессу-клоунессу назвать Зоей (ЗОЯ – змея особой ядовитости). Это гнилое, фальшивое, похотливое, неряшливое и злобное существо на всех, кто видит её змеиную сущность, брызгает ядом и желчью… Также успел сходил в кафе со Спящей красавицей. Она меня глубоко разочаровала. Девица явно желала дороже продаться. Содержанки – те же проститутки – мне, весьма, противны. К этим женщинам испытываю такое же чувство гадливости, как к мокрицам, слизнякам, двухвосткам… У меня уже три с половиной месяца не было женщины. Срабатывает некий внутренний тормоз. Делал пару вялых, робких попыток сойтись с местной почтальоншей и автобусной контролёршей, но безуспешно. Возможно, у меня депрессия ещё оттого, что мы с мамой до сих пор в селе. Уже полтора года продаём квартиру, но безуспешно. Возможно, меня плющит оттого, что увеличился день и, следовательно, чаще стал видеть соседей справа и слева – этих махровых жлобов. Пожалуй, всё. Пойду, посижу на лавочке, что напротив дома Хавроньи и Блудницкого потроха. Там сейчас сидит и принимает воздушные ванны моя матушка.  ЗАПИСЬ – 195 (апрель, 12г.) Шёл второй час ночи. Мне не спалось. Зашевелилась на диване в своей комнате мама. Кряхтя и вздыхая поднялась на ноги и, громко топая, поконыгала в маленькую проходную комнату, где стоит «ночная ваза». По пути она, точнее её ж-ж-ж издавала звуки, подобные кваканью лягушки. Потом, когда маман села на ведро для испражнений, её ж-ж-ж стала пищать, словно мышь… Приблизительно месяц назад, я свою маман как-то подколол: - Ты когда-то была стройной и красивой девушкой… Тебя мой дед – твой отец звал за изящность «Балериной»… А, теперь ты толстая пердунья… - На себя посмотри! – возмутилась маман, сидя на ведре, словно царица на троне, и попёрдывая. Я пребывал в нерешительности, говорить старушке или нет, что у неё не ж-ж-ж, а сказочный теремок. В нём – в теремке живут лягушка-квакушка, мышка норушка и, возможно, другие зверюшки. - Что? Не спишь? – спросила старушка-пердушка. - Да. Не спится. Посиди со мною. Маман присела на мой диван. Рассказал ей о ж-ж-ж – сказочном теремке. Она, на моё удивление, не обиделась, а рассмеялась и сказала: - Я одна такая на восемь тысяч! - На какие восемь тысяч? – спросил. Сам подумал, что она имеет ввиду численность населения нашего села. - У Акулины Бояновны в шоу было восемь тысяч конкурсантов. Певцов и певиц… - Да. Было, - подтвердил. - Я на разные голоса, как Маврикий… - Я тоже, маман, пердун. Видимо, этот дар у меня от тебя, но, всё же, мне до тебя далеко… - Послушали бы люди, о чём мы с тобой в два часа ночи говорим… Как быдло! - Нет, мы ведём себя, подобно дебилам. - Дебилы быдла не лучше. - Да. Не лучше. - Пойду спать. - Иди… ЗАПИСЬ – 196 (апрель, 12г.) Своей персоной, точнее, своими дневниковыми записями (если они попадут в руки «нормальных» людей) я представляю касту отверженных, пытаюсь защитить душевнобольных. Их, в среде так называемых «здоровых» людей, презрительно зовут на разные лады: шизики, маньяки, дураки, придурки, идиоты, дебилы, «не все дома», «крышу снесло», «тараканы в голове», «цирк уехал, а клоуны остались»… Хочу попытаться убедить себя и других, доказать, что так называемые «нормальные люди», по большому счёту, тоже не в себе, тоже нездоровы. И на протяжении дневника много раз задам вопрос: «Кто болен?» и утвердительно отвечу: «Все больны!». Известные люди, когда ведут дневник, «фильтруют базары», то есть пишут с оглядкой на то, что их когда-нибудь прочтут. Они пытаются выглядеть в этих дневниках как можно умнее и привлекательнее, они становятся в «красивые позы», они, частенько, благороднее, честнее, порядочнее… на бумаге, чем в реальной жизни… Не буду «отделять мух от котлет», если даже покажусь отвратительным животным… ЗАПИСЬ – 197 (апрель, 12г.) В нашей губернии в позапрошлом (19) веке жил весьма гениальный поэт с очень сложным и тяжёлым, неуживчивым характером. Увы, поэт был убит на дуэли. В наши дни многие губернские поэты, прозаики и краеведы поют дифирамбы этому поэту, крапая стишата и поэмицы, рассказцы и романчики, толстые научные труды, защищая диссертации… Редактор городской литературной газеты Барабан тоже в своё время «метнул в жестяную баночку потёртый пятачок». Сотворил сладенькоглуповатый рассказец с истеричноотмороженным главным героем. Барабан, как большинство коньектурщиков и приспособленцев, тоже лизнул гроб великого поэта. Забавно было бы, если б этот большой поэт родился в наши дни. Уверен, он бы издевался над всей этой, за редким исключением (есть в губернии несколько интересных литераторов), окололитературной шушерой. А шушера травила бы его, путалась под ногами, пакостила, оговаривала, сокращала бы пииту жизнь… Прошло бы время и шушера написала бы в своих воспоминаниях, что она состояла в тесной дружбе с большим поэтом… Потом прошло бы ещё лет сто и внуки с правнуками шушеры, что травила поэта с непростым, желчным характером, стали бы зарабатывать на его имени, тщательно и дотошно исследуя его творчество и личную жизнь («рылись бы в грязном белье»). Увы, такова гнилая человеческая природа. Как правило, лилипуты Великана при жизни травят, а после его смерти – славят… слагают оды… ЗАПИСЬ – 198 (апрель, 12г.) Уже несколько дней, точнее, ночей принимаю снотворное феназепам. Начал раньше засыпать, но и просыпаться стал «на заре». До этого отключался в 2-3 часа ночи, вставал же в часов 12 дня. Сейчас сплю с 23 - 24 до 6.30 – 7.00. Сон свой передвинул во времени, но агрессия (по отношению к маме и всему остальному миру) осталась. Моя мама уже давно плохо соображает и слышит, неважно видит и страдает забывчивостью (склерозом). Признаюсь, меня, как неуравновешенного, вспыльчивого и истеричного человека от всёго этого бесит. Могу завестись из-за неправильно сделанного ударения в слове. Мама не дружит с русским языком. В эти моменты начинаю вспоминать самые отвратительные, изощрённые (становлюсь соседкой Хавроньей) ругательства. Из меня они льются, как зловония из ржавой канализационной трубы. Понимаю, чувствую, что если ни выругаюсь, ни «выпущу пар», то в следующий момент могу схватить какой-нибудь предмет (тарелку, бутылку, тапочек…) и ударить им или метнуть его в свою несчастную (самого близкого и дорогого мне человека – это искрение слова) старушку. При посторонних людях стараюсь сдерживать свои «психи» (к сожалению, это не всегда получается. Тоже, бывает, веду себя агрессивно, неадекватно). Очень не хочу, чтоб весь мир: родственники, соседи, знакомые, малознакомые, чужие… люди шептались по углам, щелям и норам. Не хочу, чтоб при виде меня, почёсывали указательным пальцем себе висок (как это делал, в своё время, мой сын-подросток А, чтоб угодить свой матери - моей бывшей жене Жеребцовой.). Не хочу, чтоб бросали на меня косые, всёпонимающие взгляды, задавали каверзные, двусмысленные вопросы, разводи несусветные сплетни… Я весьма мнительный (моя мама, кстати, тоже), и весь этот негатив весьма болезненно сказывается на мне. Скрывая от всего мира свою тяжёлую болезнь, что презирается «нормальными» людьми, я, «маскируясь», чувствую себя то агентом вражеской разведки, то инопланетянином, то членом некоего тайного общества… Нет, это не раздвоение личности. Это уже образ жизни. Мне всегда желательно себя наблюдать и слушать со стороны: что делаю, что говорю, как жестикулирую, как на всё реагирую… И только дома, при маме, которая всё обо мне знает и которая (поклон тебе, прости меня) всё мне может простить, могу позволить себе расслабиться и быть чудовищем, цербером, то есть сорваться, «выпустить пар», «вылить зловония»… Частенько, ничего не могу с собою поделать. Видимо, моя агрессия зависит от неких химических реакций в мозгу?.. Пошёл и съел тарелку супа с галушками и выпил пару чашек сладкого чая с конфетами. Почувствовал сильную вялость (может, потому, что на улице идёт дождь и, следовательно, скачет давление) и тяжесть в желудке. Прилёг на диван, включил радиоприёмник. Не прошло и пяти минут, услышал из кухни. - Бу-бу-бу… - Не понял? Подойди ко мне и скажи. - Бу-бу-бу… Я выключил радио - Что? - Я буду жарить котлеты на алюминиевой сковородке, - сказала мама. - У нас же есть чугунные. - Она тяжёлая и грязная. - Если тебе трудно, то я сейчас её помою. И, вообще, могу пожарить котлеты… - Я сама пожарю. - Почему ты меня постоянно злишь? Уже тебе сто раз говорил, что нельзя готовить и есть из алюминиевой посуды. Я специально купил две чугунные сковородки. - Они тяжёлые. - Пусть тяжёлые. Ты себе нажила слабоумие. Бог и так мозгов не дал, а ты ещё из алюминия ела. Теперь, хочешь, чтоб я таким же, как ты тупым стал. Достаточно, что я псих, а тут ещё и тупым буду… Как с тобой отец жил? Трахнуться можно. Хотя, вы оба трахнутые, раз так долго вместе жили…  | |