***

Наконец ужин был доеден. Беспокойство насчёт таинственного визитёра играло по струнам нервной системы доктора, но сон клонил его в кровать, и всё остальное казалось пустяком. Рестрейл снял тапочки и лёг в повседневной одежде на плед в позу эмбриона. Уже Морфей сомкнул его глаза, уже дрёма махала опахалом над нашим героем…

Жужжание тысячи мух вырвало доктора из рая. Монотонная, противная какофония заставила доктора снова надеть тапочки, как невидимый кукловод дёргает за ниточки марионетку, и направила к двери. Сердце Рестрейла сжалось под зубами злобы – длинными, тупыми, - мысли пульсировали в голове: убить, разрушить, уничтожить. Тело доктора, изморенного сонным голодом, очутилось у входа и распахнуло дверь. На него дохнуло воздухом пустой лестничной клетки. Рестрейл стоял, отупевший, и наблюдал, как раздваивается ступенчатая лестница. Медлено закрыл дверь и мельком заметил – хотя, может, ему почудилось, - как рукава пальто едва шевельнулись. Но в реальность его вывела вспышка света. Лампочка в бра рядом с дверью не выдержала напряжения и потухла.

Свет постепенно таял в очах доктора. А изнутри его наполнял страх, настолько сильный, что порождал мысли: может, всё это уже сон? Но если это и сон, то живой, объёмный, цветной, осязаемый – до того, как всё вокруг погасло. Только осязание ещё служило доктору, но и пол чувствовался едва-едва. На секунду Рестрейл вообразил самого себя со стороны – красный силуэт, испускающий во тьму массу волн. «Мама!» - произнёс силуэт белым подобием света. Но потом доктор пришёл в тело. С нечеловеческой натугой пошевелился и медленным тихим шагом направился в спальню. Если это сделал тот самый таинственный визитёр, то от него стоит спрятаться, и лучше всего – под кроватью.

Молнии озаряли коридор сквозь двери комнат. Только в спальне не было окна, и чёрный прямоугольник тьмы сверкал за спиной Рестрейла. Уже пройдена треть пути, и доктор развернулся, словно от удара электричества: грабитель в квартире? Никого не слышно, но кто знает? Дверь была открыта, и сонный доктор мог пропустить его – как же он ловок! Восприятие Рестрейла напряжёно ловило тишину между тиканьем часов, мозг лихорадочно работал, преодолевая оцепенние, и тело двигалось, напряженное, к спальне, оставляя левой рукой след на мучительно острых обоях. Словно призрак, доктор зашёл во вспыхивающую зеленовато-синим светом спальню и забрался под кровать. Воображение рисовало, как злая тень властным, самоуверенным шагом заходит в комнату, отбрасывает столик, опрокидывает кровать и открывает Рестрейла своей власти, точно рыбку в консервной банке, наводит на него орудие смерти, болезненно-грубым голосом требует отдать всё, что есть. Этого стоит избежать, в любом случае избежать. Доктор был атеистом, но сейчас он был готов поверить в кого угодно, лишь бы он спас ему жизнь. Молния осветила половину поля зрения доктора, и он тихо выбрался из-под кровати, нащёпал вилку и ножик и крепко сжал уже под кроватью.

Прошла целая вечность, дверной проём то и дело вспыхивал, а было тихо. Никто не вторгался в спальню. Яркий свет ослепил доктора, а когда глаза привыкли, они увидели привычный интерьер, пусть из непривычного ракурса. Доктор Рестрейл, находясь под властью отступающего страха, ваылез наружу, отряхнулся. Потянулся, напряг сведенные мышцы.

- Привет! – ударило Рестрейла в спину тонким голосом, и он развернулся, руки прилипли к глазам, фигура изогнулась зигзагом, голова вжалась в плечи.

- Чего ты боишься? Смерти, что ли? – раздалось насмешливое впереди.

Голова доктора приподнялась, ладони отвелись и открыли мозгу картинку с молодым человеком, лежащим на кровати. Совсем юноша, но с чёрной бородкой, и не производящий впечатление преступника. Но пальто было Рестрейла!

- Я же говорил тебе не смотреть вверх. Да ты там ничего и не увидел. Это так, шутка была. К слову, подбираешь одежду ты паршиво.

- Господи… - раздалось из горла Рестрейла.

- Не бойся. Это была подколка. Позволь представиться: я – Йелстерр, и твоя персона сейчас меня очень интересует. Вошёл я просто: ты сам меня впустил. Свет гасить по всей квартире я тоже умею.

- К-к-как?

- Ты поел. И молока выпил. Это будет плохо для тебя. Хороший аппетит был? Молодец, что у тебя есть звонок. Сквозь дверь я просачиваться не умею, хоть и двигаюсь молнией.

- Я не понимаю тебя.

- Да, родители часто не понимают своих чад. И чада часто становятся воплощением их желаний. Я – воплощение того, что ты так долго в себе подавлял и, как следствие, применял к себе последние годы. Я – разрушение.

- Что? Что ты говоришь такое? Ты же грабитель!

- Ха-ха-ха-ха-ха! Ты – доктор, а хочешь уничтожить мир. Забавно.

- Но зачем ты мне нужен? Зачем ты пришёл ко мне? Мне и самому хорошо.

- Чтобы довести процесс до логического завершения. Сейчас в твоих руках вилка и ножичек. Ножик сейчас не нужен. Положи его на стол.

Рестрейл подчинился.

- Садись на кровать. Я освобожу тебе место – и кровать едва вздохнула, а доктор мог сесть. – Садись!

Рестрейл подчинился.

- Воткни вилку себе в глаз.

- Зачем?

- Воткни её! – Рестрейл одеревенел, похолодел. Но затем вспомнил своё красноречие. Ощутил некоторую смелость. И слова выдавились из спёртого горла, точно кетчуп из упаковки:

- Нет. Нет, нет, нет. Я не понимаю, почему ты должен мне указывать. Зашёл ко мне в квартиру и распоряжаешься.

- Я имею на это право. Что твоё – то моё. Воткни вилку себе в глаз.

- Нет, ты шутишь!

- Воткни, чёрт побери!

Красноречие доктора пропало.

- Боже…

- Ты – атеист, вспомни. У атеистов Бога нет. Давай. Это не больно. Больнее будет, если ослушаешься.

Другого выхода не было. Рестрейл подчинился. То, что он услышал про боль, было обманом – страшным и жгучими. От крика человека на кровати с вилкой в глазу, которого видел доктор, содрогнулись стёкла и даже стены, но некому было этот крик услышать.

- Молодец. Выдерни глаз с вилкой.

Рестрейл подчинился. Другого выхода не было.

- Возьми ножичек. Перережь им нерв и брось глаз в мусорное ведро. Я принёс его, пока ты был под кроватью.

Рестрейл подчинился. Другого выхода не было.

- А теперь воткни вилку в другой глаз. Ты уже делал это, ты сможешь. Ну, соврал тебе раньше, но сейчас-то ты готов! Иначе я покажу тебе настоящую боль.

- Зачем ты меня мучаешь? Йелстерр, зачем?

- Вспомни, как ты долго мучил себя. Сейчас – кульминация! Воткни вилку! Ну же!

Рестрейл подчинился. Реальная боль была меньше воображаемой обещанной, но всё равно страшна.

- Ножик прямо перед тобой. Нащупай его и перережь им нерв, как вытащишь глаз. Сделай всё это. Молодец. Брось глаз в мусорное ведро.

Рестрейл подчинился. Теперьо не было ни света, ни тьмы.

- Ты меня видишь?

- Нет… Не делай этого со мной.

- Это ты сам делаешь с собой. Значит, не видишь… Тем лучше для тебя. Впрочем, это был вопрос вежливости. А теперь воткни вилку себе в кадык и вскрой горло.

- За что ты так издеваешься надо мной? Я всё сделал, как ты просил! Я буду тебе гораздо полезнее, если ты оставишь меня в живых! Ха-ха! Я – доктор, у меня наблюдаются разные люди, и даже очень влиятельные. Ха-ха-ха! Я попрошу их, и они сделают для тебя всё, что угодно!!!

- Рестрейл, вскрой себе горло.

- Нет… Нет…

- Это пройдёт. Всё пройдёт. Подчиняйся мне!

Рестрейл, с язвами вместо глаз, сидел и сжимал окровавленные вилку и ножик. Молчал. Наконец, ясным, едва дрожащим голосом он сказал:

- Да… Ты прав… Всё пройдёт. Точно, всё. Ты тоже не вечен. Да, я раньше ненавидел весь мир, всех людей. Но сейчас я отказываюсь от этого чувства. Я отказываюсь от тебя. Я отказываюсь от своего желания.

Слепой доктор Рестрейл отбросил ножик в сторону и переложил вилку в левую руку. Сжал правую руку в кулак и разжал её. Положил на стол. И с размаху проткнул вилкой до стола.

- Та-а-ак… - сквозь ярчайший внутренний свет боли услышал доктор впереди. И его восприятие отключилось.

***

Прошло две недели. Доктор Рестрейл ещё слабо оправился от чудовищного события, но решил не тянуть время и сам сообщил в полицию, что какой-то маньяк в трагической маске вырвал ему оба глаза и проткнул вилкой руку. Доктор не мог оказать ему сопротивления, потому что маньяк был ужасно ловок, а кроме того, грозил ему ещё большими страданиями. На «собирателя глаз» была объявлена охота, а за сведения о нём назначено вознаграждение. Пальто доктор, вопреки своим ожиданиям, так и не нашёл.

Ослепший, воспринимающий мир иначе, доктор Рестрейл возобновил роман с экономкой Беллой. Это было сложно, потому что доктор сильно изменился внешне, но и внутренне тоже, поэтому Белла приняла его и полюбила таким, каким он стал.

Теперь он в наглаженном смокинге спускается под землю вместе с друзьями. Экзотический своим месторасположением клуб «Тайные мечты» открыл двери всем любителям веселья. И у компании Рестрейла есть для него причина. Теперь у него много глаз.

В сердце Рестрейла была любовь.