Продолжение. Начало на стр. 4

— А что такое деперсонализация и как она проявляется у подростков?

— Это состояние включает в себя, в крайних своих вариантах, «чувство утраты чувств», болезненное бесчувствие. Подросток понимает, что потерял способность сопереживать, и мучается этим. Есть менее выраженные формы деперсонализации, например смутное ощущение изменённости своих чувств, своего «я», перемена взгляда на жизнь, блёклость красок внешнего мира, утрата яркости впечатлений. Но это переходное состояние, содержащее в себе потенциал иных психических симптомов: страха, тревоги, бреда, агрессии.



Поведение такого человека лишено логики, цельной мотивации, оторвано от реалий жизни. Больной в данном состоянии может говорить о странном чувстве собственной раздвоенности, будто внутри него есть некое «второе я». Он становится раздражительным, агрессивным, издевается над близкими. Эти симптомы незавершённые, нестойкие. В последующем они могут трансформироваться в шизофрению, в патологическую агрессию. Но могут и исчезнуть, и тогда произойдёт обретение личности. Не исключено также «цементирование» патологических черт характера (психопатия).

Кстати, другим важным переходным синдромом следует считать депрессию. Человек, длительное время пребывающий в депрессивном состоянии, особенно лёгкой и средней степени, склонен к пьянству, употреблению наркотиков. Депрессия в ряде случаев предшествует развитию навязчивых явлений. Подобные превращения можно наблюдать, в частности, на примере «трансформированной агрессии» у подростка. Случается, у него надолго снижается настроение, он мрачен, угрюм. «Прорываются» высказывания о бесполезности, ненужности собственного существования, об утрате смысла жизни. Он говорит матери: «Почему я такой несчастный?», «Зачем ты меня родила?» В подобных переживаниях мотив суицида звучит порой не так отчётливо, сами депрессивные идеи также не структурированы. Они находятся как бы в зародыше, в потенции, но имеют свою внутреннюю, скрытую динамику.

На определённом этапе развития такого состояния очередной, «рядовой» конфликт совершенно неожиданно разрастается до неимоверных размеров. У ребёнка наблюдаются физическая агрессия, неуправляемость поведения, «полная невменяемость». Подросток совершает, казалось бы, немотивированные поступки: убегает из дома, угрожает ножом и т. д. Родители вынуждены прибегать к помощи соседей, вызывать полицию, дежурного психиатра. Этот взрыв агрессии говорит о трансформации психической патологии в качественно новое состояние.



— Что же может предшествовать такому взрыву? Можно ли его предвидеть?

— Необходимо отметить, что трансформации всегда предшествует скрытая динамика. Она проявляется рядом внешних симптомов: мрачностью, размышлениями вслух о безысходности, никчёмности жизни и проч. Это состояние внутренней пустоты сходно с так называемой скрытой депрессией (термин испанского психиатра Хуана-Хосе Лопеза-Ибора). Оно возникает как бы из «ничего», но в нём, в этом «ничто», скрывается огромной силы разрушительная энергия. «Пустота» развивается в некую «возможность». Если существует возможность, то есть и «бифуркация»: событие должно иметь альтернативы развития.

Илья Пригожин сетовал на то, что законы физики используются в биологии и социологии прямолинейно, в упрощённо понимаемой позитивистской парадигме. Согласно такому подходу, эволюция, процесс в некой биологической либо социальной системе всё время идёт вверх, к прогрессу. На самом деле всё обстоит сложнее, в каком-то смысле фатальнее. У любой системы есть, условно говоря, две траектории: детерминистическая (определённая) и нестабильная, флуктуирующая. Если в отношении первой можно применять формулы развития и предсказывать будущее, то вторая непредсказуема.

Алгоритм болезни не просматривается, но он уже «написан». Он существует в потенции и ждёт «малейших флуктуаций среды» для своего воплощения в «точке бифуркации».

— Но помимо медикаментозного воздействия в психиатрии применяется и другое детище ХХ века — психоанализ. Как он соотносится с клинической психопатологией? — Разумеется, успехи «материалистической» психиатрии бесспорны: мы можем, опираясь на теорию медиаторов, лечить психозы, эпилептические припадки. Но как бы ни стремились учёные совершенствовать «химический» подход, психотропные препараты помогают только в 50% случаев. Не говоря уже о побочных явлениях лекарственной терапии, порой нивелирующих её положительные эффекты. Поэтому так важна и психотерапия.

Клиническая психопатология балансирует на стыке обыденной реальности и переменчивого, тонкого, относительного, трансцендентного (по Иммануилу Канту) мира. Это обстоятельство, вероятно, определило появление психоанализа Зигмунда Фрейда, аналитической психологии Карла Густава Юнга. Позднее к ним прибавились психосинтез итальянского психиатра Роберто Ассаджоли, теория перинатальных матриц чешского психотерапевта Станислава Грофа, онтопсихология итальянского психолога Антония Менегетти и др.

Обращение к подсознанию — главное в методиках знаменитого американского психотерапевта Милтона Эриксона. Например, он говорит пациенту: «Я не знаю, каким образом и когда изменится ваше поведение». В этой фразе есть утверждение («изменится»), которое окрашено недирективностью («я не знаю»). Это разоружает пациента, приготовившегося противостоять «насилию» терапевта.



— Расскажите, можно ли помочь подросткам, используя методику Эриксона? В его практике известна масса случаев излечения. — Начну издалека. Агрессия у подростков — проявление жизненной воли, попытка убрать препятствия на своём пути. Это социум, правила поведения, родители с их «замшелыми» нравственными установками. Влияние «улицы», компании сверстников выступает как пусковой механизм. Здесь происходят манипулирование, выработка мотивов и целей поведения.

Философ Михаил Эпштейн считает, что именно нереализованные возможности имеют особенную эмоциональность. Ещё до реализации возможность того или иного действия наиболее сильна. Вспомните ожидание праздника, которое сильнее самого праздника. Состояние неопределённости способно активизировать энергию подсознания, стимулирующую подлинную работу личности, в том числе по преодолению застарелых невротических, депрессивных комплексов. Подсознание выбирает наиболее правильные и эффективные пути. В психотерапии Эриксона его стимулирование подсознания подводит пациента к решению своих подлинных проблем, к борьбе со своими «тараканами». При этом значительно уменьшаются или вовсе исчезают бесплодные защитные реакции, которые только истощают энергию исцеления.

При лечении и общении с молодыми людьми мне кажется очень важным не диктовать, а приводить их самих к правильным решениям. И не упустить время, когда активизация собственных душевных сил ещё способна помочь в излечении недуга. Конечно, легче ожидать чуда, думать, что проблема рассосётся как-то сама собой. Непризнание родственниками болезненной природы неадекватного поведения, боязнь обратиться к психиатрам называлась в своё время в США синдромом 50-х: «стыдно, если в семье психически больной». У нас этот синдром по многим причинам существует и сегодня. Отсрочка вмешательства психиатра там, где оно необходимо, может привести к усилению невроза, депрессии и к серьёзным кризисам, а в каких-то случаях к катастрофе в жизни вашего ребёнка.

Источник