| Страниц в журнале: 40 Страница: 11 |
« 1 2 ... 9 10 11 12 13 ... 39 40 » |
Изнанка
О реформе российской психиатрии. Мнение эксперта
 
Автор: Дмитрий Фролов
Гипердиагностика шизофрении приводит к необоснованным госпитализациям и чрезмерному использованию нейролептиков. При этом ряд врачей склонны назначать несколько препаратов в больших дозах, что приводит к выраженным побочным действиям и снижению приверженности к лечению. Несколько раз я даже сталкивался с использованием врачами побочного действия лекарств как наказания стационарного пациента за непослушание. Все это накладывается на стигматизацию психиатрических пациентов в обществе: их совершенно необоснованно считают опасными, что заставляет врачей ориентироваться на эти стереотипы. Да и сами врачи эти же стереотипы порой и разделяют. И они же сами, и вся эта система создают неприглядный облик психиатрии и поддерживают стигму.  Пациенты, будучи лишены элементарной помощи в амбулаторных условиях, дезадаптируются социально, чем подкрепляют стереотип о собственной опасности и несостоятельности. Затем сами или по принуждению изолируются в стационаре, где врачи охотно диагностируют расстройства, требующие госпитализации. Дальше пациент, не без помощи врачей, усваивает идею, что он тяжело и неизлечимо болен, окончательно утрачивает социальные связи и становится зависим от стационара. Его жизнь превращается в ежегодные многомесячные туры в больницу, где он, как и дома, деградирует. Глядя на все это, люди редко обращаются к психиатрам, если жизнь совсем не прижмет или не увезут недобровольно. Психиатры в итоге видят только наиболее тяжелых пациентов, укрепляясь в своем мнении, что психические расстройства – приговор, и оправдывают этим устаревшие теории. Круг замкнулся. К тому же известные и доказанные факты злоупотребления психиатрией в политических целях в советскую и даже постсоветскую эпоху, пока не были осмыслены и подвергнуты последовательному осуждению со стороны нашего психиатрического сообщества. Часть его пытается отвергать эти факты или преуменьшить их распространенность. Российская психиатрия – непосредственная преемница той, советской, психиатрии. Чего же от нее ждать? В этом плане удивляет либеральная оппозиция, которая осуждает советскую карательную психиатрию и нарушения прав человека, но при этом отстаивает закостенелую, устаревшую и способствующую нарушению прав человека систему закрытых психиатрических больниц, выступая против реформы психиатрической помощи. Оппозиция как будто думает по принципу: все, что сверху, – плохо. Но считать, будто от нынешней власти может исходить только вред, очень наивно. Тогда оппозиции надо еще выступить за запрет абортов, «Матильды» и осуждение новоуренгойского школьника. Ведь власть выступила против этих инициатив. У кремля много башен. Иногда интересы власти и общества совпадают. Даже если чиновники и народ далеки друг от друга. Подводим итог: вся эта система имеет весьма слабое отношение к оказанию помощи. Цель существующей системы – изолировать людей, выпавших из общества, а не вылечить. Да, возможно, она не дает им умереть. Хотя в 90-е были и случаи смерти от голода в больницах. Но полноценно жить эта система точно не дает. Подлатать ее невозможно. Ее нужно в корне менять. Бессмысленным экономическим бременем ложится на общество многомесячное пребывание частично или полностью трудоспособных людей, которые получают необоснованно большое количество лекарств и теряют свои жизни и здоровье в четырех стенах. Эти же деньги можно потратить на их социальную реабилитацию с большей отдачей. Мы можем частично или полностью вернуть обитателей психиатрических учреждений в общество, благодаря чему они смогут быстрее восстановиться и жить полноценной жизнью.  Вот именно на это и направлена реформа. Современная медицина вообще направлена на максимально раннюю реабилитацию. Тем более это касается психиатрии. В развитых странах в той или иной степени произошла деинституционализация психиатрии. Она заключается в сокращении стационарной помощи при увеличении амбулаторной, сокращении длительности госпитализации, вовлечении пациентов в повседневный труд и жизнь без отрыва от места жительства, улучшении их социальных условий. Акцент смещается на социальную и психологическую помощь. Теперь деинституционализация дошла и до Москвы. Скептики говорят, что власти просто закроют больницы и пациенты окажутся на улице без помощи. Но в Москве явно такого не происходит. Открываются новые амбулаторные и полустационарные отделения. Я сам работал в одном из них. Могу сказать, что организовано все достаточно хорошо. Пациентов, которые раньше бы лежали в стационаре, несколько раз в неделю посещают врачи, психологи, социальные работники, привозят лекарства и помогают решать бытовые проблемы. На мой взгляд, есть два недостатка в проведении реформы. Первый. Я согласен с критиками, что правительство недостаточно информирует население о реформе и не спрашивает мнения врачей, пациентов, жителей Москвы. Это и приводит к слухам и спекуляциям. Вторая проблема — в косном мышлении врачей. Их собственные страхи и теоретические воззрения пятидесятилетней давности несовместимы с новыми формами оказания помощи. Эта реформа не просто одно из очередных улучшений. Это историческое событие. В конце XVII века Пинель снял цепи с психиатрических пациентов, за что его самого посчитали безумным. В XIX веке Конолли убрал смирительные рубашки и вызвал этим массу критики. В XXI веке мы разрушаем стены психиатрических учреждений, разделяющие нас и «душевнобольных». Осталось разрушить границы в головах. Ведь люди в этих учреждениях – это мы, наши друзья, знакомые, соседи. Я думаю, что психические расстройства – это как война. Нет семьи, которой они ни коснулись. Кто-то стыдливо скрывает это, кто-то просто об этом не знает. Но хватит делать вид, что нас все это не касается. Автор: психиатр и психотерапевт Дмитрий Фролов Источник  |