Целитель Кевин

Глава 1. Приступ.
Кевин проснулся от того, что голова горела изнутри от какого-то странного, сильного, ни на что не похожего жара. Эти жар и боль означали только одно - начинался новый приступ. Уже второй за последний месяц.
Кевин привычным движением закинул в рот две капсулы с лекарством, запил его водой из стакана, сел на диван и призадумался.
Врачи поставили ему шизофрению - распространённый в новое время диагноз, но никто толком не знал, что это такое. Кевина лечили несколько раз в больнице, навесили на него ярлык "психически больного", но парень не смирился со своей незавидной участью.
До начала заболевания Кевин был физиком, писал стихи, играл на индийском ситаре. Много читал. Интересовался паранормальными явлениями. Врачи-психиатры заклеймили его как "инакомыслящего", ибо в обществе такие, как он, относились только к трём категориям: ясновидящие или пророки, целители и, наконец, психически больные.
Кевин, будучи знакомым с эзотерической литературой, без труда обнаружил у себя признаки первых двух категорий. У него бывали видения, когда он предсказывал будущее по фотографии, бывало и так, что неожиданно начинали проявляться целительские способности. Руки его нагревались словно горячие утюги, голова горела - прямо, как сейчас, и тогда Кевин снимал боль, исцеляя одним прикосновением рук. У него не было клиентов - парень не рисковал брать за свой дар деньги, зарабатывал на жизнь он иначе - более принятым и распространённым образом - чинил компьютеры, ибо разбирался в технике. Но неожиданно проявлявшиеся способности не давали Кевину покоя. Иногда он видел переливающиеся цвета и тонкие энергии, слышал музыку - такую, которая не звучала на физическом плане.
Мама Кевина Оливия, во всём поддерживающая своего сына, советовала ему найти знающего человека, способного направить на истинный путь реализации его талантов. Кевин обладал уникальной фотографической памятью, он, вообще, очень многое умел делать.
Когда врачи впервые сказали ему, что он шизофреник, Кевин был сражён наповал. Диагноз означал конец его карьеры, конец его мечтам о будущем - женитьбе, семье с любящей женой, конец и крах его чаяний и надежд.
К счастью, Кевин скоро оправился от нанесённого его честолюбию удара и трезво оценил ситуацию. Образованность и информированность помогли Кевину понять, что его диагноз - это не приговор, а, скорее, нечто такое, чему врачи до сих пор не смогли найти оюъяснения.
В глубине души Кевин знал, что он не такой, как все. Он знал это с детства. Наблюдая вспышки яркого света и шары разноцветной энергии, будучи ещё ребёнком, Кевин разговаривал с невидимыми существами, а когда мама спрашивала его, с кем он говорит, мальчик неизменно отвечал: с ангелами.
Мама Кевина уже тогда поняла, что сын её не похож на других, и воспитывала его соответственно. Она позволяла ему долго и много читать и гулять, наблюдать за растениями и птицами в лесу, одним словом, делать то, что заблагорассудится. Ненавязчивое в юные годы воспитание привело к тому, что к двадцати пяти годам Кевин стал человеком с гибким, но твёрдым характером, уверенным в себе, необыкновенно любознательным, исследователем по натуре. Он любил рассуждать и медитировать, перебирая струны ситара, купленного в поездке в экзотическую Индию пару лет назад. Физика была его страстью, но на кафедре узнали о его диагнозе и отказали ему в праве писать диссертацию.
Кевин тяжело переживал этот отказ, подолгу сидел на диване, погрузившись в оцепенение или сонливость. Впрочем, сказывалось действие препаратов, которые парень вынужден был принимать. Голоса преследовали его по ночам и даже иногда днём, и, чтобы не слышать их, Кевин заглушал симптомы приличной дозой нейролептиков. Пожалуй, только голоса и видения - вот что беспокоило его и что врачи считали проявлениями болезни. Но сам-то Кевин считал иначе. Его, конечно, никто не слушал. Где уж там - слыханное ли дело, чтобы пациент-шизофреник, пусть и талантливый, учил врачей со стажем и опытом!
Кевин делился своими наблюдениями с Оливией, а она вела дневник, куда вписывала каждую победу сына, будь то отличные отметки в школе или в университете, или победы в разборках с врачами.
Сегодня утром Кевину пришлось несладко. Несмотря на принятые вовремя таблетки, голова гудела, руки пылали от жара. От навязчивых размышлений о болезни его спас звонок Натали, приятельницы, во всём поддерживающей его, как и Оливия, сокурсницы по университету.
- У меня опять приступ, - сразу начал Кевин. – Ты можешь прийти ко мне прямо сейчас?
К счастью, Натали жила неподалёку и ответила согласием на приглашение Кевина. Парень отнюдь не был влюблён в Натали, их отношения носили чисто дружеский характер, но именно поэтому были очень дороги для него. В их дружбе не было ревности, не было планов на будущее, как это бывает обычно у влюблённых пар. Но Кевин и Натали, в каком-то смысле, были друг другу даже ближе, чем влюблённые, потому что их связь носила чисто духовный и возвышенный характер.
Итак, через двадцать минут Натали уже звонила в дверь квартиры Кевина. Парень отпер двери и жестом пригласил девушку войти. Сам он без сил уселся на диван. Натали присела рядом, сочувственно глядя на друга.
- Как ты? – спросила его Натали.
- Нормально, выживаю, - ответил Кевин. – Одно меня смущает – это руки. Они горячие, как утюги. Потрогай.
Кевин протянул Натали руки, она зажала их в своих маленьких ручках.
- Так и есть, - резюмировала девушка. – А что если ты проведёшь со мной целительский сеанс? Может быть, после этого тебе станет легче?
- Давай попробуем, - без энтузиазма согласился Кевин. – Ложись на ковёр спиной вверх, я попробую полечить её. Ты часто жалуешься на боли в спине.
Натали легла на мягкий ворсистый ковёр и вытянула руки вдоль тела. Кевин сел у её головы так, чтобы можно было поместить руки сначала на голову, потом на плечи, на лопатки, грудной отдел и поясницу. Он потёр одну руку о другую и попеременно начал гладить отдельные участки спины Натали, а потом просто помещал на её спину свои руки, чтобы тепло и энергия переходили в те части, где у Натали была боль. Кевин закрыл глаза и просто отдался потоку ощущений, идущему через руки. При этом, он не забыл и голову Натали, которой тоже досталась порция целительной энергии. Натали совершенно не боялась способностей Кевина и целиком доверяла ему. Она знала, что через руки друга не может передаться что-то плохое. Напротив, Натали чувствовала посыл энергии из сердца Кевина, который быстро распространялся через руки. Спустя некоторое время девушка блаженно потянулась и промолвила:
- Пожалуй, хватит на сегодня, Кевин. Ты устал. Я ощущала твои руки как электрогрелку. Удивительно! И боль в спине у меня совершенно исчезла!
- Я рад, Натали! Знаешь, мне тоже стало легче.
- Естественно, ведь ты поделился своей чудесной энергией. Мне кажется, что ты спонтанно и непроизвольно подключаешься к целительскому каналу. Это не рейки или что-то подобное, я даже не знаю, как это назвать. Одним словом, у тебя дар, Кевин, и не смей зарывать свой талант в землю! Ты обязан делиться им с миром! – закончила свою тираду Натали.
- Да, но как быть с моим диагнозом? – недоумевал Кевин. – Что, если люди узнают о нём?
- Предоставь всё Богу и Высшим Силам, - решительно заключила разговор Натали. – Извини, но мне пора. Тебе легче, и я спокойна. Скоро увидимся.
С этими словами девушка засобиралась домой.
А Кевин проводил её и остался наедине со своими мыслями и с коллекцией минералов и кристаллов, привезённых из той же Индии. Он пожалел, что не использовал во время сеанса с Натали аметист, горный хрусталь и розовый кварц. Кевин отлично разбирался в минералогии и кристаллотерапии. Правда, применить свои знания на практике ему удавалось нечасто. Друзья у него были недоверчивые и боязливые – почти все, за исключением Натали и одного парня по имени Стивен. Впрочем, Натали превосходила храбростью даже Стивена. По характеру они с Кевином были чем-то похожи – оба бесшабашные, открытые для нового, непредубеждённые, готовые к приключениям…Им было хорошо вместе. Но…их отношения нельзя было назвать «любовью», как мы уже говорили ранее.
Тем не менее, общение Кевина и Натали обогащало их обоих. Оба черпали в частых встречах что-то очень ценное, большое и значительное, оба уходили домой с ощущением спокойствия и радости в душе. Наверное, такой и должна быть духовная дружба – доверие, открытость, взаимопомощь.
Кевин достал с полки кристалл горного хрусталя редкой огранки в серебре – у камня имелось тайное имя – и прижал его к центру лба. Приятная прохлада распространилась по лбу, затем по голове. Кевин поочерёдно прижимал кристалл к разным точкам на теле, позволяя кристаллу впитывать негативную энергию. Потом он сполоснул камень под проточной водой и протёр его морской солью. Верный помощник не раз выручал Кевина в периоды обострений, особенно, при головной боли. Сейчас головная боль уже прошла, во время целительского сеанса ток энергии в теле восстановился.
Кевин вернул кристалл на место и растянулся на диване. Можно было просто отдохнуть. Приступ миновал.

Глава 2. Воспоминания.
Парень проснулся от того, что в память настойчиво стучался странный сон. Кевин видел себя полководцем в Средневековье, очень верующим и храбрым. Кем-то, сильно похожим на крестоносца. Под началом у него был отряд отважных воинов. Предстояла схватка с сильным и могущественным врагом. В памяти всплывали сцены битвы, от которых кровь стыла в жилах, и, вот, наконец, финальный аккорд – противник одержал победу, военачальник пленён, и его ждёт казнь. Военачальник Кевин был сражён наповал, морально раздавлен.
Такие воспоминания – Кевин относил их к памяти прошлых жизней – приходили к нему довольно часто, но особенно часто – в период обострения заболевания. В эти моменты Кевин чувствовал, что ум его расщепляется на несколько частей. Он терял ориентацию во времени и пространстве.
Мама Кевина, Оливия, знала об этой странной особенности сына и тщательно оберегала его в минуты слабости и отчаяния. Вот и теперь, когда Кевин только проснулся, бледный, с осунувшимся и встревоженным лицом, Оливия подошла к нему и спросила:
- Что, опять прошлое беспокоит? – и заботливо поправила сползшее на пол одеяло.
- Да, я видел себя полководцем, военачальником крестоносцев, которого взяли в плен. Меня потом казнили враги. Битва была проиграна, но самое главное, что в той жизни я утратил веру в Бога.
- Ты и в этой жизни только и делаешь, что ищешь Бога, - сказала Оливия.
- Мне не остаётся ничего другого, - объяснил Кевин. – У меня нет выбора. Я должен знать, почему меня постигла такая участь, такая карма. Я верю в карму, ты знаешь. - сказал Кевин матери.
- Да, ты вводил меня в курс своих эзотерических дел и представлений. Тебе немного лучше?
- Да, после сеанса с Натали лучше, но сейчас я чувствую тревожность и подавленность. Наверное, мне не стоит сегодня выходить на улицу.
- Как хочешь, тебе виднее, - Оливия потрепала сына по волосам. – Можешь поспать ещё немного.
- Ну нет, я лучше на ситаре поиграю. – Кевин достал инструмент из футляра и начал осторожно перебирать струны. Сон таял, а с ним уходила и тревога. Игра на ситаре приводила Кевина в чувство.
В Индии он встретил много удивительных людей, среди них были его ровесники-музыканты. Там он начал обучаться игре на этом удивительном струнном инструменте. Именно в Индии парень впервые услышал о карме, прошлых жизнях, реинкарнации. В этой экзотической чудесной стране он оставил частичку своего сердца. Его подруга Натали говорила, что прошлые жизни Кевина были связаны с Индией. Молодой человек даже начинал изучать санскрит, чтобы понимать мантры – священные песнопения Индии, которые он слушал каждое утро. Мантры спасали его от апатии и были чем-то сродни христианским молитвам.
Кевин вырос в христианской семье, но его отец развёлся с Оливией, когда мальчику было десять лет, а Оливия, хоть и была христианкой, но относилась к увлечениям сына без предубеждений и даже что-то перенимала у него.
Кевина часто преследовали кошмары, иногда ему снилось, что он падает в глубокую бездну. Он просыпался в холодном поту, пару раз даже звал маму, когда чувствовал себя совсем беспомощным. Нет, Кевин не испытывал задержки в умственном развитии, напротив, был очень смышлёным малым. Диагноз ему поставили, когда Кевину исполнился двадцать один год.
Сейчас ему было уже двадцать пять. Позади университет, стажировка на кафедре. Неизвестность и неуверенность впереди.
Кевин пробовал разные способы, чтобы оставаться «на плаву». Одним из них была игра на ситаре, другим – медитация, третьим – джапа (повторение священных имён Бога, обычай, который парень привёз из Индии). В общем, в его арсенале имелось немало методов борьбы с апатией и плохим настроением. Кевин был борцом по натуре. Он никогда не сдавался. Он не мог и не хотел сдаться болезни и изо всех сил боролся с любыми её симптомами.
Вот и теперь, поиграв какое-то время на ситаре и восстановив душевное равновесие, Кевин взял чётки из рудракши и принялся за джапу. Он повторял мантру «Ом Намах Шивая», которую услышал в Индии от садху – святых отшельников. Шива – один из индийских богов – невероятно притягивал Кевина. Шива-отшельник и аскет был пределом мечтаний молодого человека. Кевин немного занимался йогой, чтобы поддерживать своё тело в форме, нельзя сказать, чтобы серьёзно, но тем не менее… Джапа – повторение мантры – возвращала Кевина к себе. Джапа помогала концентрировать ум, избегать дурных мыслей.
Оливия тоже несколько раз пробовала джапу, и ей понравилось. Короче говоря, мать с сыном не испытывали разногласий на религиозной почве – скорее, наоборот, всячески помогали друг другу.
Религиозные и духовные практики были для Кевина не просто спасательным кругом, помогающим ему выплывать из отрицательных эмоциональных состояний, но и чем-то большим. Он взял для себя за правило никогда не прекращать однажды начатый духовный поиск, никогда не останавливаться на достигнутом. Связь с Богом была для Кевина основой всей его жизни. И под Богом Кевин не подразумевал христианскую модель или ментальную концепцию какой-то другой религии. Нет, Богом для Кевина было всё существование. Он жил ради безусловной любви, которую не искал в отношениях с девушками. Кевину хотелось просто любить людей, просто быть собой – непосредственным, общительным, добрым и слегка бесшабашным. Вот почему иногда парень участвовал в волонтёрских проектах. Он делал, что мог, чтобы помочь людям. Кевин твёрдо усвоил главное правило – если плохо самому, найди кого-то, кому ещё хуже, и помоги ему.
Что касается воспоминаний из прошлых жизней, которые вклинивались в его нынешнюю жизнь так неожиданно и бесцеремонно, то Кевин нашёл человека, который немного помогал ему. Это был врач-психотерапевт Роберт – молодой и прогрессивный, весьма непредубеждённый, к тому же, психиатр по первому образованию. Роберт не сводил так называемую «болезнь» Кевина к исключительно болезненным состояниям. Напротив, он видел в ней возможность и потенциал для роста. Кевину нравилась позиция Роберта, и два раза в месяц он ходил к психотерапевту на консультацию. В случаях, подобных ситуации Кевина, очень важно иметь грамотную и квалифицированную поддержку. По крайней мере, до тех пор, пока «больной» человек не научится находить опору в себе самом.
Кевин успешно справлялся с последней задачей, ибо был человеком далеко не слабым. Болезнь не сломила его, хотя были времена, когда боль становилась невыносимой, и парню приходилось собирать все свои душевные силы для борьбы с ней, но выковала в его характере такие черты как оптимизм, стойкую и сильную веру в себя и Бога, целеустремлённость и ещё массу положительного. Вот почему Кевин не рассматривал болезнь как бедствие, несчастье или страдание. Он просто не разрешал себе страдать. Главным убеждением Кевина было следующее: «мы сами определяем свою судьбу своими мыслями». Кевин воспринимал шизофрению как кармическую отработку, и это радовало его. В отношении прошлых жизней парень полагал, что может извлечь определённый урок из каждой, из каждого непрошеного воспоминания. Он знал, что согласно индуистской и буддийской картинам мира, человеческий характер представляет собой набор самскар или скандх – некоторых преобладающих тенденций ума, наработанных в прошлом и актуализированных в настоящем. Кроме того, Кевин взял на вооружение работы индийских йогов по воспитанию характера и души и был рьяным прилежным учеником. Не существовало такой силы, которая могла бы остановить его на пути. Он падал, получал раны, проживал физическую и эмоциональную боль, и снова вставал, и шёл дальше. Может быть, поэтому Натали так сильно уважала и любила Кевина – и было за что.
Временами Кевин воспринимал своё «инакомыслие» совсем не как болезнь. Он был в чём-то прав. Психиатры стремились навесить ярлык «болезни» и «психического расстройства» на любые нестандартные состояния сознания, на мировоззрение, не укладывающееся в рамки обычного и привычного. Кевин ценил всё тонкое и невидимое, несмотря на то, что занимался физикой, казалось бы, очень земной наукой. Молодой человек интуитивно чувствовал глубину и неповторимость мира, в котором существовал, и знал, что жизнь не сводилась к одним только материальным формам и феноменам. В физике Кевину были ближе квантовая теория и другие более современные разделы науки, нежели механистические концепции.
Мировосприятие Кевина объяснялось ещё и тем, что он прошёл через ряд опытов расширения сознания, и произошло это с ним совершенно спонтанно в Индии – удивительной стране, где каждый клочок земли дышит духовностью и Божественным сознанием, где так легко получить опыт единства с Высшим. А переживаний подобных Кевин искал осознанно лет с двадцати или даже чуть раньше. Это было тогда, когда он задавался вопросами о смысле своей жизни и жизни на земле вообще. Парень перечитал массу книг по эзотерике и философии, именно тогда он начал заниматься йогой и чуть-чуть – медитацией – на том уровне, на котором понимал это всё. А после духовных опытов в Индии мировосприятие Кевина сильно изменилось. Теперь он понимал суть закона кармы – причинно-следственной связи мыслей, чувств и действий человека с событиями его жизни. Кевин беспристрастно анализировал собственную жизнь, и несмотря на юный возраст, отчётливо видел собственное несовершенство и недостатки. И потому что глубоко внутри он хотел быть лучше, чем есть, да и потому что работа над собой и самосовершенствование были заложены в его натуре, Кевин начал тяжёлый труд по преобразованию своего характера. Он полагал, что в его жизни нет места слабостям и плохому настроению, поэтому во время обострения болезни не позволял себе жалости и никогда не потакал себе.
Конечно, он трезво оценивал своё состояние, но любимое дело – занятие физикой, игру на ситаре и прочие интересные вещи – считал лучшей формой борьбы с апатией и вялостью.
(Продолжение следует)