Кто болен? Роман. Часть-7.

ЗАПИСЬ – 110 (октябрь, 11 г.)
Короткие, холодные, серые дни. Длинные ночи. Бывает очень тоскливо. Утром не хочется подниматься, хочется быть «мёртвым». Некая ноющая, сосущая боль в области солнечного сплетения. Видимо, душа моя больная мается. Тоска находит на меня и днём, и ближе к ночи. Ищу пятый угол. Поэтому, долго не ложусь спать – не хочется погружаться во тьму, не хочется «короткой смерти». Желается продлить «маленькую жизнь» то есть день. То ты хочешь быть « мёртвым», то хочешь продлить «жизнь»? Определись, Сева, что ты хочешь больше?
Гляжу от скуки городское шоу «Весёлый вечер». Отправляю телеведущим смс, но их, как всегда, редактор зарубает и по экрану не пускает. Вчера отправил три сообщения.
Первое: «Кака, Пипи нравится Коко. А вам? Хуан К.»
Кака – это новая нагловатая телеведущая, Пипи – давнишняя звезда местного голубого экрана, Коко, само собой, - француженка Шанель.
Кака, на интуитивном, подсознательном уровне закрылась от телезрителей (в том числе и от меня) небольшой подушкой. Её – подушку-подружку - она положила себе на колени. Сучка скалилась, показывая большие и крепкие, почти, лошадиные, зубы. По Сергею Есенину у Кака «чувственный оскал».
Второе смс: «Кака, вы похожи на ведьмочку. Хуан К.». Хотя, сначала желал выслать приблизительно следующее: «Кака, таких, как вы в средние века сжигали. Х.К.», но передумал. Слишком жёсткое могло бы получится послание. Чуть ли ни угроза маньяка. Кстати, скоро день, точнее, ночь нечистой силы – хэллоуин.
Через несколько минут начнётся «Весёлый вечер» (потом закончу запись).
Молодой человек (наверно, чуть за двадцать лет), напарник Кака и ведущий ещё нескольких проектов на городском телевиденье, между делом обронил, что у него очень много галстуков. На его бахвальство ответил смс: «Свой единственный галстук подарил соседскому псу Феде, Хуан К.». В день дурака - 1 апреля повязал свой старый, синий галстук, о чём совершенно не жалею, на шею крупному рыжему кобелю Феде (собака Хавроньи). Естественно, моё послание зарубил зашуганный, затраханный начальством и жизнью режиссёр. Я же, в своё время, поступил, аки герой стиха Сергея Есенина, а, может, и сам поэт - самый русский поэт. За свою полувековую жизнь только два раза повязывал себе на шею галстук: на выпускной вечер в школе и на свадьбу с Жеребцовой. Скромный синий галстук более двадцати лет пылился в шкафу. Недавно, на первое апреля он стал собственностью кобеля Феди. На мой нетрадиционный взгляд, галстук – это важная составляющая туалета чиновника. Последних (считаю их последними) на дух не переношу. Сегодня вечером отправил два смс телеведущим «В.В.» - Пипи и Качку. Мои послания, естественно, зарубили. Всё это начинает надоедать и злить, но мне себя нечем более занять. Увы.
Уже второй час ночи. Пора ложится спать. Кстати, в выпуске шоу, что вели Кака и Галстук (так назвал молодого человека – обладателя большого количества галстуков), косвенно назвали мою фамилию, имя и приблизительный возраст. Может, у меня начинается мания преследования, а, может, просто совпадение? Подобные совпадения и раньше замечал. Когда слишком много совпадений, как правило, заболеваю.

ЗАПИСЬ – 111 (ноябрь, 11 г.)
Вчера был понедельник. Не лучший день в неделе. Успел повздорить с поэтом Пёстрым и завотделом поэзии литгазеты Шапокляк. С поэтом при живом общении, с Шапокляк – по телефону.
Будучи в городе, зашёл в одну из газет и дал объявление о продаже нашей с мамой квартиры в селе. Очень желаем с нею перебраться в город. Чуть позже встретился с Пёстрым в кафе (мы договорились о встрече заранее). Извинился, как умел, за то, что на литературной тусовке сравнил его – поэта с клоуном, из-за яркого прикида. Я неторопясь пил пиво, Пёстрый же – жадно ел, точнее, жрал, словно год не видел еды. Предложил поэту поговорить на отвлечённые темы. Допустим, о женщинах. Он же, видимо, решил, что я дорожу его мнением о своём творчестве и начал поливать мои стихи грязью. Делал он это грубо и занудливо.
- У тебя в стихах нет ни начала, ни конца! Когда тебя публикуют (в городской литгазете), то переделывают, дорабатывают, видоизменяют…
Всё это он, зло окрысившись, сказал мне, после того, как я предложил посмотреть его малую прозу, добавив, что мне часто дают на рецензию, на отзыв свои сочинения наши студийцы, в том числе и Шапокляк.
- (Шапокляк) тебе дала стихи, чтоб показать, как надо писать! – грубо оборвал он меня. В течение часа он несколько раз грубо, топорно, словно медный таз, накрывал меня. На все его выпады, заметил: - Это, (Пёстрый), похоже на шизофрению. Ты ходишь по кругу. Сколько можно?.. – нервно и быстро пожал ему руку и ускоренным шагом двинулся в сторону автобусной остановки.
Вечером позвонил Шапокляк, чтоб узнать её мнение о своих стихах (дал ей с десяток виршей).
- Ну-у-у, один стих, пожалуй, сойдёт. А, остальные на сексуальноалкогольную тематику. Много старья. Ты, что не пишешь ничего новенького?
- У меня за год написано тридцать стихов, но из них двадцать не в формате газеты, - оправдывался.
- Может в первом или во втором номере, в следующем году что-нибудь дадим… - пообещала она не в первый раз.
Года четыре назад прочитал две брошюры стихов и книжку прозы Шапокляк (она тогда ещё не была завотделом поэзии литгазеты) и по телефону ей сказал, что стихи у неё сильные, оригинальные, что она, пожалуй, одна из лучших поэтесс города, а проза, увы, недоношенная, недоработанная, семимесячная… С тех пор Шапокляк затаила на меня обиду, нет, пожалуй, больше – злость. Сначала, Шапокляк обещала дать мои стихи в четвёртом номере газеты за этот год (издание выходит раз в месяц), потом в восьмом номере. Теперь уже она говорит о первом или втором номере за следующий год. А, потом, что снова будет четвёртый, далее восьмой и так по кругу, по кругу, как шиза? Если раньше, то есть уже три года подряд Шапокляк сама темнила и мутила, то теперь, после моей ссоры с главным редактором литгазеты - Барабаном, она – старая сучка, естественно, будет ссылаться на его негативные отказы. Хитрая и гнилая позиция.
Всё вышенаписанное я в не первый раз (мания) прокрутил в своей больной голове и ещё раз ей – Шапокляк позвонил и сказал: - Вы не мужчина. А, как женщине, вам скидка за то, что вы не отвечаете за свои слова. Сначала вы обещали дать мои стихи в четвёртом номере, потом в восьмом, теперь уже в первом или во втором следующего года…
Много ещё чего резкого ей сказал. Она – старая грымза оправдывалась.
Понервничал, психанул и не мог уснуть до четырёх часов ночи или утра. Зимой - четыре ночи, а не утра, потому что ещё темно, долго темно. В пятом часу забылся в тревожном сне.

В этот же понедельник заехал за продуктами в торговые комплексы на севере города. Заглянул в магазинчик сувениров Светланы третьей. Она мне устроила допрос с пристрастием, на предмет моей бывшей личной жизни, в частности, моих отношений с матерью моего сына – Жеребцовой. Спокойно рассказал, но когда поинтересовался у Светланы, о её личной жизни, она сразу же залезла, словно улитка в ракушку, закрылась от меня, сославшись на то, что, мол, я, может быть, кем-то заслан, аки агент вражеской разведки.
По-моему, это похоже на манию преследования.
- Есть ли какие-нибудь увлечения связанные с творчеством? – спросил у неё.
- Нет. А, впрочем, я когда-то танцевала.
- Народные танцы?
- Да. Ещё меня бабушка научила вязать половички и коврики из ненужных вещей…
Когда мне было семь-восемь лет (более сорока лет назад), и я бывал у своей бабушки Кати, то видел эти половики, ходил по ним. Их тогда вязали от нужды и бедности.
- Также, я люблю раскрашивать картинки. Рисовать не умею, а раскрашивать люблю, - добавила Светлана.
Бабушка не только научила вязать половики из старых тряпок, но ещё убедила внучку Светочку в том, что надо выходить замуж до двадцати лет. Кто выходит после данной даты – старые девы. Светлана, как она призналась чуть позже, вышла в двадцать один год. Чуть погодя развелась, так как муж пил и бил всё то, что попадалось под руку. Его родители были двоюродными братом и сестрой. Мол, от браков родственников появляются неполноценные дети… Летом Светлане исполнилось тридцать лет. Я признался, что мне пятьдесят.
Она незамедлила сказать: - Могу вас познакомить с одной женщиной.
- Могу сам познакомится где угодно. На той же автобусной остановке…
- Она развелась с мужем. Он ей изменял с соседкой. Сейчас проводила сына в армию. Живёт в общежитии. Работает в пригородном селе, в цехе на токарном станке.
- Благодарю, не надо. Могу вас, Светлана, познакомить с холостым поэтом. Хотя, он без постоянного заработка.
- У него, наверно, было сто женщин?
- Не знаю. Свечку не держал…
Недалеко от нас несколько продавцов женщин пили водку и громко гоготали.
- Я не пью, не курю… Я всегда говорю правду, - добавила тридцатилетняя женщина, проследив за моим взглядом.
У меня было такое чувство, что Свете или пятнадцать лет, или она гостья из прошлого - из середины двадцатого века. Какая-то она заторможенная, несовременная, словно её вытащили из старого сундука. Спасибо, нафталином от неё не пахнет. Это плюс.

ЗАПИСЬ – 112 (ноябрь, 11 г.)
Поймал себя на мысли, что о женщинах, с которыми теоретически мог бы переспать, но не переспал, думаю чаще, чем о тех, с которыми был, в которых «заходил», в которых «погружался». Видимо, до сих пор сожалею, что не воспользовался случаем, что не обладал той или иной самкой, что не познал, не ощутил некой новой радости. Но, с другой стороны, обладание самкой создало бы мне, возможно, дополнительные проблемы, неудобства и огорчения. Также, задаю себе вопрос: «Женщина – меркантильное, материальноозабоченное существо или, всё же, в ней преобладает духовное начало?» Склонен думать, что, всё же, - меркантильное. Стараюсь не осуждать самок. Желаю, хотя бы в собственных глазах, оправдать их. Почему меркантильные? Это моя субъективная точка зрения. Научных трудов на эту тему не читал. Итак. Человеческое потомство, в отличие от тех же кошек и собак, растёт и взрослеет медленно. Частенько родители своим чадам помогают, подбрасывают деньги и остальные материальные блага всю жизнь, до самой смерти. Во всяком случае, мы это наблюдаем в России.
Мужчина, муж, отец детей, самец может уйти к другой самке, погибнуть на войне, отравиться водкой, разбиться на машине… Может, просто, быть балластом (чемоданом без ручки, ведром без дна…), типа «старшенького» дитяти в семье. Следовательно, весь груз ответственности за детей, частенько, ложится на женщину, жену, мать, самку. Ей надо бороться с окружающей средой, приспосабливаться к ней, прогибаться, чтоб поднять, иначе говоря, одеть, обуть, накормить, дать образование или профессию своему дитю или нескольким детям. Она – женщина самой жизнью запрограммирована на материальные блага, на то, что можно съесть, одеть, обуть, на то, в чём можно жить (квартира, дом… раньше – пещера), на чём можно ездить (машина, мотоцикл… раньше – лошадь), во что можно вложить еду, одежду, жильё.. то есть в деньги, ценные бумаги, золото…
Женщин не осуждаю, но и не одобряю.

ЗАПИСЬ – 113 (ноябрь, 11 г.)
В одном из рассказов раннего – молодого, красивого и весёлого – А. П. Чехова есть такая фраза: «В Греции всё есть!!!». Это бахвалился один подвыпивший персонаж перед другим - не менее пьяным.
Сегодня Греция в тяжёлом положении, но её премьер-министр отказался от материальной помощи Европы, точнее, Евросоюза. Я далёк от экономики, но в Европе все в замешательстве, в шоке… Европа может оказаться (пардон) в попе. В Греции живёт родная сестра – Крошки шоколадной. Моя бывшая подружка рассказывала, что за пять дней проведённых у сестры, они три раза повздорили. Крошка возмущалась, что её сестра своего мужа – русского грека часто называет «лохом», хотя он успешен, хорошо зарабатывает (порядка двух тысяч евро). Русский грек, видимо, весьма терпеливый человек. Сама же сестра Крошки шоколадной похожа (на фото) на неряшливую жлобишку из занюханной коммуналки…
К слову, Крошка шоколадная не лучше своей сестры. Она хотела, желала, чтоб я, живущий ниже прожиточного уровня, дарил ей вёдрами (не корзинами, а вёдрами – так она выразилась) цветы и не раз говорила прямым текстом, что любит бриллианты…
Бедная Греция… Прошло немногим более ста лет, после написания Чеховым рассказа, где упоминается в положительном контексте Родина Гомера, но, увы, прежнего земного рая уже нет. В этой стране было всё и всё, возможно, будет, но прежней Греция уже никогда, к сожалению, не станет.
Перечитал запись. Какая-то каша. Тут и молодой Чехов, и разорившаяся Греция, и Крошка шоколадная, любящая цветы вёдрами и мечтающая о бриллиантах... Да уж…

ЗАПИСЬ – 114 (ноябрь, 11 г.)
Через несколько дней будет круглая дата – 10 лет, как документально расторгнул брак со своей женой Жеребцовой. Правда, после развода, мы с нею ещё около двух лет мучили друг друга, пока она с сыном не уехала из Казахстана в Россию.
Почему до сих пор не женился? Для многих знакомых, соседей и родственников это странно. Когда женился на Жеребцовой – её не любил. За восемь лет холостой жизни имела место одна глупая и пустая страстишка, а также трёхлетняя платоническая влюблённость, что закончилась долгим депрессивным разочарованием, разочарованием, подобным смерти. Сердце моё, по-моему, окончательно окаменело или скоро-скоро это произойдёт.
Вчера смотрел городское шоу «Весёлый вечер». Во время музклипов, как обычно, давали по экрану смс телезрителей. В каждом втором сообщении присутствовало слово «любовь». Бедное, несчастное слово, понятие «любовь». Его заездили, затрахали все кому не лень. Сейчас есть устойчивое, частоупотребляемое словосочетание: «заниматься любовью», иначе говоря – «заниматься сексом». Слово, понятие «любовь», получается, стало синонимом, заменителем действа «секс». Их уровняли. Получается, нынешний человек практически ни чем не отличается от животных, насекомых…
Интересно, сколько раз среднестатистический человек говорит другому человеку: «Я тебя люблю!..» Наверно, сколько встреч, увлечений, страстишек, влюблённостей, романов… столько же и «люблю». То есть, счёт идёт на десятки раз.
У меня была одна женщина, с которой начал спать с первой встречи. Через пару часов после знакомства, я, будучи пьяным, залез на неё и ввёл своего дружка. Она, с затуманенным взглядом, томно прошептала: «Я люблю тебя!». Тьфу-у-у! Эта молодая женщина была повёрнута на сексе. Она (как потом выяснилось) в недавнем прошлом сдала своего ребёнка в детдом. Эта женщина любила делать минет. Она его делала другим до меня, делала мне и будет делать следующим после меня… И этот поганый рот сказал мне, говорил другим до меня и скажет следующим после меня: «Я люблю тебя!!!».
Бедное, несчастное слово «любовь». Тебя измызгали, испачкали, изгадили, истоптали, заплевали, облевали… на тебя, извиняюсь, кончили…

ЗАПИСЬ – 115 (ноябрь, 11 г.)
Несколько дней назад ехал на автобусе на север города к Светлане третей и мечтательно думал: «Кажется, влюбился?..». Увы, через час уже твёрдо знал: «Это не моя женщина. У меня такое «щасте» уже было. Бывшая жена Жеребцова и ей подобные. Больше мне такого не надо…»
Подробнее. Зашёл к Светлане в магазинчик сувениров и сразу же извинился за грубости на медни. Она же опять меня поволокла в вещевой отдел и стала показывать какие-то «несвежие, занюханые» вещи, суя их мне в нос и предлагая купить.
- Это секонд хенд? – спросил.
- Да, - спокойно ответила она.
Никогда не покупал секонд хенд. На мой взгляд, лучше купить и пользоваться скромной, но новой, «нулёвой» вещичкой, чем фирменной, но ношеной неизвестно кем. У меня срабатывает чувство брезгливости.
- Спасибо, мне этого не надо… - поблагодарил.
На, что она обозвала меня «толстомордым» и убежала в отдел сувениров. Последовал за Светланой. Спросил: - Вы, Светлана, сладкое любите? Ешьте?
- Я всё ем! – рубанула женщина.
Достал из сумки с продуктами и протянул ей шоколадный батончик «Натс».
- Я думала, что ты такие не покупаешь…Тебе не по карману… - бросила она мне в лицо «грязную, мокрую тряпку», этим поставив последнюю жирную точку в наших коротких и нездоровых отношениях.
Давно, милый друг (это я обращаюсь к себе), пора понять, что если женщина чем-то тебя напрягает или раздражает в самом начале отношений, то лучше с ней не начинать роман, не рассказывать о своей непутёвой личной жизни и тому подобное. А, если все женщины чем-то раздражают? Если все люди напрягают? То ты, дорогуша, скорее всего, закончишь свою жизнь в полном одиночестве: без приятелей (ни друзей, а приятелей) и близкой (ни любимой, а близкой) женщины.
На днях (прошло ровно два месяца, после нашего расставания) позвонил Крошке шоколадной. Узнал, что она, так же, как и я, продаёт, но не может продать свою недостроенную дачу. Что её сестра-самодура с мужем-«лохом» скоро приедут в Россию, ибо в Греции стало хреновенько. Он – муж-«лох» потерял работу…
Мы с Крошкой мило поворковали, но отношения с нею возобновлять не собираюсь, не хочу. Это не моё. Она типа Жеребцовой. Крошка шоколадная – существо меркантильное, расчётливое и продажное… А, да, ещё она, как и Жеребцова, - «мутная и скользкая»…

ЗАПИСЬ – 116 (ноябрь, 11 г.)
Частенько мама жалуется: - Нет у меня хорошей знакомой, с которой можно было бы поговорить… Нет ни собачки, ни кошечки…
На, что я отвечаю: - Если мы заведём собаку или кошку, то кто-нибудь из соседей-уродов или свернёт животному шею, или отравит его… Вот, даст бог, продадим квартиру в селе, переедем жить в город… Вот, будет у нас отдельный, пусть малюсенький, но отдельный дворик, тогда мы заведём какое-нибудь животное. А, сейчас, увы, проходной, общий двор и враги со всех сторон. Случится с котом или собакой беда, ты, мама, будешь плакать, расстраиваться… Тебе под восемьдесят лет. Тебе вредны большие отрицательные эмоции…
Всё это говорю маме искренне, не кривя душой.
Когда-то я, тоже, любил животных. В частности, собак и кошек. Сейчас к ним равнодушен. Никогда без причины не пну, не ударю четвероногого друга. Совершу насилие только в том случае, если со стороны братьев наших меньших будет угроза моему здоровью или имуществу. Почему сейчас равнодушен к ним? Потому, что они – звери напоминают мне людей. Так как они - животные давно сосуществуют рядом с человеком и многое переняли от него: поведение, черты характера, его «говно с кабачковой икрой или повидлом»… Люди же мне напоминают зверей, насекомых…
Кстати, на мой субъективный, маниакально-депрессивный взгляд, сука Хавроньи – Графиня – умная и воспитанная собака. Она, по своим интеллектуальным и душевным качествам, находится на более высокой ступени развития, чем её хозяйка и большинство обитателей нашего Аула: Мясник и его семейка, Страшилка, Балбес и прочие…

ЗАПИСЬ – 117 (ноябрь, 11 г.)
Сегодня, чтоб размять косточки, прогулялся до магазина, что находится рядом с интернатом для душевнобольных.
Повидался с Простой из хозотдела. Смазливая бабёнка. С удовольствием бы её нахлобучил. Но, увы, она замужем и живём мы в селе, где каждый шаг отслеживают соседи. Поговорить с Простой тоже не получилось. У неё в отделе двое рабочих делают ремонт.
Выйдя из магазина, встретил Жучку. Года полтора назад я её нахлобучил. Слегка. Полтора раза. Не отказался бы ещё, но она сучка меркантильная, не ведётся. Видимо, ищет более выгодный вариант.
Также, сегодня видел Блудницкого потроха. Её последний раз «натягивал» месяца два назад..
Поговорил с дочерью дурдомовской нянечки - Нелюдимой. Спросил у девицы: - Когда мы, коньячок будем пить?
- На Новый год…
- Долго ждать. Может, пораньше собраться…
Нелюдимая молча улыбалась. Её бы я тоже не отказался нахлобучить. Она свежа, молода (двадцать два года).
Уже пошёл третий месяц, как я ни входил в женщину, аки верующий в храм. Богохульствую. Прости, Всевышний.

ЗАПИСЬ – 118 (ноябрь, 11 г.)
Как мне обрыдло это грёбаное село. Особенно наш Аул с его обитателями: дебилами, алкашами и блудницами.
Пофантазирую. Возможно, триста-четыреста лет назад здесь был тёмный вековой лес. А, на месте нашего Аула находилось логово лесных разбойников. Они тут истязали, насиловали и убивали своих пленников. От того здесь спустя века пьют, дерутся, матерятся, блудят… Проклятое место. От того душа моя больная мается, тоскует и беснуется в Ауле.
Ещё мне наше село напоминает маленький рыболовецкий посёлок на берегу Охотского моря. Это было более четверти века назад. Успело вырасти целое поколение. Рухнула великая Красная империя. Я тогда был свеж, кудряв и строен. Сейчас – потаскан, лыс и толст. Да, многое изменилось, но я словно на машине времени вернулся в прошлое, вернулся на берег холодного, серого Охотского моря. В нашем селе грязно, мусорно, серо и тоскливо, как и в рыболовецком посёлке на краю земли. Здесь много спившихся опустившихся людей. Много синих от татуировок мужчин с тёмным уголовным прошлым. Много сблуднившихся, лишённых материнства женщин. Здесь дочь может убить отца, а сын изнасиловать мать. Здесь много гермафродитов: обабившихся мужиков и мужеподобных баб. Здесь мальчики рано начинают пить и курить, а девочки рано теряют невинность. Здесь большинство: дети, молодёжь, взрослые и старики, словно животные, справляют нужду там, где приспичит…
Кто после этого болен, а кто здоров? Я или эти нравственногорбатые (имею в виду обитателей далёкого рыболовецкого поселка и нашего села)? Все больны!

ЗАПИСЬ – 119 (ноябрь, 11г.)
Вчера днём, встретившись с Нелюдимой в общем дворе, мы коротко, но мило поворковали
Поздним вечером позвонил ей по телефону и пригласил к себе в гости:
- Давай убьём вечер. Посидим. Выпьем. Послушаем музыку. «Наутилус Помпилиус»…
- Я только что из бани…
- Это же хорошо.
- Может, попозже?
- Давай в девять. Удобно?
- Давайте…
В начале десятого вечера она мне позвонила и спросила: - Будет мне удобно придти при вашей маме?
- Мама будет сидеть в своей комнате. Она смотрит телевизор. Она тебя, (Нелюдимая), не увидит. Мы будем в моей комнате.
Отключил телефон и пошёл к входной двери. Распахнул её и стал ждать. Во дворе у Мясника горел большой, яркий фонарь и мой дворик был хорошо освящён – всё, как на ладони. Показалась Нелюдимая – маленькая и перепуганная. Я её окликнул. Мы около часа сидели в моей комнате и пили молдавский коньяк, потом домашнее вино из вишни, закусывая консервированными ананасами. Чуть захмелевшая Нелюдимая смотрела на меня, как голодная (в сексуальном плане) сорокалетняя женщина. Глядела не моргая, призывно. Глядела, аки сука, чем меня – старого пердуна ввела в замешательство, смутила, заставила отводить глаза. В конце посиделок я ей предложил: - (Нелюдимая), давай выпьем на брудершафт.
- Это как? Показал ей, как умел и добавил: - А после того, как выпьют, целуются…
- Нет! – отрезала она.
Ещё она у меня спросила, где я отмечаю Новый год.
- Дома. Это семейный праздник. Тем более моей маме под восемьдесят лет…
- А с друзьями?
- С ними отмечаем за неделю до праздника. Провожаем Старый год и встречаем Новый…
Может, мне так показалось, может, мне так хочется, мечтается, может, и в самом деле Нелюдимая хочет на Новый год совершить какую-нибудь милую глупость, типа дать мне разочек, другой.

ЗАПИСЬ – 120 (ноябрь, 11 г.)
Два дня назад совершил подвиг. Встал в 7.30 утра. Обычно, поднимаюсь с постели в полдень, то есть в часов двенадцать. Почему так рано поднялся? Женщина? Нет. Совершил визит к главе администрации нашего села насчёт моей книжки стихов. Уже несколько месяцев то чинуши райцентра, то чинарики села водят меня за нос. Наш глава, также как и «князёк» всего района, похож на хомячка. Тоже маленький, толстенький и важный, но помоложе и поприветливее. Увы, это временно. Он руководит несколько месяцев. Потом, станет постарше, посердитее и повороватее… Почему так не люблю чиновников? Потому что они – чинуши - чинарики – эти канцелярские крысы и мыши, имея дело с простыми, обычными людьми, ведут себя, как царьки, князьки, наполеончики…
Ментов тоже не люблю. Это особый тип людей. Но к стражам порядка отношусь с пониманием и сочувствием. Менты, в отличие от чинуш, увы, часто имеют дело с человеческими отбросами: убийцами, насильниками, извращенцами, ворами, проститутками… У ментов, думаю, с годами службы вырабатывается условный рефлекс на людей. Он таков: «Все люди – сволочи!!!». Но хрен длинный и толстый с чинариками и ментами…
Когда разговаривал с чинушой-хомячком, вошла обладательница больших, грустных, дымчатых глаз. Она – эта молодая женщина – работает в местном сельсовете. В это утро незнакомка выглядела на лет двадцать пять. Эти незабываемые глаза я увидел ещё весной (сейчас поздняя осень) и запомнил. С этой женщиной (может, это была другая представительница, не такого уж и слабого, прекрасного пола?) мы смотрели друг на друга несколько секунд. За это долгое и вязкое мгновение, понял звериным чутьём, почувствовал нутром, что это моя женщина, моя самка на девяносто девять процентов. Обладательницу дымчатых глаз видел также у здания сельсовета месяца полтора назад. Она тогда выглядела на тридцать пять – сорок лет. Может, это разные женщины? А я их принимаю за одну и ту же. С другой стороны, может ли человек, в зависимости от настроения, состояния здоровья и прочих факторов, выглядеть то на двадцать пять, то на сорок лет?
Для себя ещё понял (к пятидесяти годам), что мне нравятся женщины со светлыми глазами: голубыми, серыми, зелёными. Особенно с серыми. Понял, что меня не особенно тянет к кареглазым, пусть даже они смазливы и свежи. Может, потому, что сам темноглазый и мне интересны непохожие, отличные от меня?

ЗАПИСЬ – 121 (ноябрь, 11 г.)
Если быть точным, шесть дней назад в обеденное время мне позвонили. Я очумело, перепугано вскочил с постели, судорожно схватил телефон и сонным, вялым голосом спросил: - Да-а! Алё-ё!
- Это Юрий?
- Нет. Вы ошиблись номером… - ответил и лёг досыпать.
Через несколько минут снова раздался звонок.
- Да-а! Алё-ё!
- Это Юрий?
- Нет.
- Извините…
Спать перехотелось. Встал, натянул на себя короткие и широкие, пузырящиеся на коленях дешёвые китайские штаны с тремя полосками по бокам (типа «Адидас») и чёрный, тоже дешёвый, в катышах свитер. Заварил себе чашку растворимого кофе и тут раздался третий телефонный звонок.
- Да!
- Это Сева?
- Да!
- Мне ваш телефон дал Казимир. (Казимир – представитель творческой элиты города. Не последний человек в городском драмтеатре. Казимиру лет сорок пять, но он одевается, как представитель гламурной молодёжи нетрадиционной сексуальной ориентации) Я пародист, как Маврикий... Вы могли бы мне написать тексты для пародий на (Ёлкина, Горбатого)?
- Для этого надо хорошо знать человека. У меня есть просто юмористические стихи… - ответил ему.
- Я в воскресенье свободен. Встретимся?
- Можно. Тогда, в субботу созвонимся и уточним время…
Мне не понравилось, что пародист вспомнил представителя золотисто-серебристого, розово-голубого шоу-бизнеса Маврикия. На мой субъективный взгляд, он – выскочка и приспособленец. Маврикий – любимая девушка Акулины Бояновны.
Уже три недели в конце каждого дня в маленьком ежедневнике ставлю один из трёх значков: первый – кружок с плюсом – удачный день, второй – кружок с минусом – плохой, третий – кружок с точкой – обычный день. В день трёх телефонных звонков незнакомца поставил в ежедневнике кружок с плюсом. Хоть кто-то мне позвонил, хоть кому-то нужен…
В субботу вечером набрал номер пародиста.
- Здравствуйте. Я знакомый Казимира, который дал вам мой телефон.
- Я понял.
- Как вас зовут?
- Алексей. Можно Лёша.
- Лёша, вам будет удобно в воскресенье, в часа два у драмтеатра?
- Да. Я могу куда надо, туда и подойти.
- Я еду из села. Мне удобно в центре города.
- Хорошо. Большое спасибо вам.
- Вам большое спасибо, - обменялись мы приторными, холуйскими, лжеинтеллигентскими любезностями.
В одном из телефонных разговоров с пародистом Лёшей, поинтересовался о его возрасте. Он ответил, что ему сорок. Я ещё тогда подумал, что, возможно, у меня появится, пусть не друг, но хотя бы, хороший приятель. Так же, как потом выяснилось, подумала и моя мама. Но, увы, этого не произошло.
В назначенный час мы с Лёшей встретились на маленькой площади у городского драмтеатра. Пародист оказался низеньким крепышом с большой головой. Я его значительно выше. Мы, должно быть, вместе с ним смешно смотрелись со стороны. Был воскресный день. Кафе, бары… в центре города были наполнены праздными людьми. Наконец, мы зашли в один из баров под вычурным названием «Мадрид». В нём посетители стояли в очереди с подносами, словно в советской заводской столовой. Мы взяли по чашке чая. В советской столовой стакан чая стоил две копейки – два кусочка хлеба. В «Мадриде» чашка душистого и бодрящего напитка была равна по цене буханке дорогого хлеба, то есть в десять раз дороже, чем во времена моей молодости. Молоденькая (совсем девочка) кассирша, когда мы брали только чай и больше ничего, окинула нас с Лёшей высокомерным, брезгливым взглядом, который вопил: «Во-о-о! Нищета пришла погреться…Достали!». На дворе середина ноября – в парке на лавочке не посидишь. Холодно.
В баре мы сидели часа два. Всё это время Лёша долго, витиевато и бестолково говорил. Он не сказал ничего по существу. Запомнил только то, что он в маленьком театре (второй после городского драматического) играл Коробочку (это глупая, недалёкая старуха помещица) из «Мёртвых душ» Гоголя и шекспировскую Дездемону. Я не выдержал и засмеялся, представив коротенького, квадратноголового крепыша в «старинном» женском платье и, допустим, в белом кудрявом парике. Лёша также успел прочитать три моих коротких юмористических стиха. Сказал, что они похожи на тексты одного известного юмориста…
Бестолковая, в общем-то, ненужная встреча двух неудачников закончилась таким же бестолковым и неловким расставанием. По-моему, и мне и Лёше нужны были «свободные уши», то есть надо было кому-то высказаться, излить душу.
Мои юмористические стихи весною не заинтересовали молодого человека, кавээнщика Владилена (его мне рекомендовал театральный деятель Казимир). Теперь, осенью они не тронули пародиста Лёшу. Может, они старомодные и несмешные?
В баре, когда пошёл в туалет, чтоб отлить, был свидетелем следующего: из общей (для мужчин и женщин) кабины вышел худощавый, чернявый паренёк и сказал мне: «Подождите. Там ещё человек…». Чуть погодя из этой же кабины вышла юная девушка (возможно школьница). По всей видимости, «Ромео и Джульетта» пришли в бар-столовую погреться и перепихнутся в туалете… Я уже третий месяц живу без секеса. Может, поэтому, мучаюсь жестокой бессонницей? До трёх-четырёх часов ночи не могу уснуть, а потом зыбкое забытьё до обеда.

ЗАПИСЬ – 122 (ноябрь, 11 г.)
Вчера ездил в город за продуктами. Заодно, решил зайти к Светлане-третьей. До этого тоже был в торговом комплексе, покупал всякое разное, в том числе дешёвые, начинающие портится бананы. Тогда в очереди за моей спиной стояла Светлана-третья. Я с ней не поздоровался, не улыбнулся, не кивнул головой. Был на неё сердит. Вчера плюнул на её прежние грубости и заглянул в магазинчик сувениров. Она сидела на табурете, ехидненько мне улыбалась и говорила по сотовому телефону. Постояв секунд шесть-семь, отправился покупать кукурузные палочки у Светланы-второй. Возможно, третья наблюдала, как я стоял и ворковал, кокетничал со второй. Купив пять объёмных пакетов (один пакет – 130 грамм) кукурузных палочек, снова подошёл к Свете-третьей. Она не замедлила устроить мне сцену ревности.
- Ты кроме меня ещё с кем-то подолгу разговариваешь?
- Нет!
- Света, у которой ты купил палочки, по две пачки палочек каждый день съедает…
- Она хороший психолог.
- Нет. Она не тонкий человек.
- Не груби дяде Севе.
- Дядя он. Ты гляди.
- Светик-семицветик, хотел у тебя узнать про одну женщину.
Она стала – самим вниманием. Одно – большое ухо.
- Она стоит в переходе, - начал, - Торгует куринным мясом. Лет ей тридцать пять – сорок. Белые кудряшки и большие светлые глаза…
- Я поняла. Она была три раза замужем. От первого мужа родила ребёнка. От второго нет. От третьего – двух детей…
- В ней есть что-то стервозное.
- Да. Она курит и, по-моему, не прочь…- далее Светлана-третья многозначительно промолчала. Потом добавила, - Можешь с нею попробовать…
- Брезгую с замужними женщинами. Вчера она была с мужем, а сегодня со мною…
- И свободная, незамужняя женщина может сегодня с тобою, а завтра с другим…
- Ну-у, всё же.
- Что «ну и всё же»? – напирала на меня продавщица, - Если б ты знал, как женщины рожают и всё прочее…
- Давай не будем, - сморщился я, - Это уже анатомия… Кстати, хотел тебе сказать, что секонд хенд не покупаю. На мой взгляд, лучше взять скромную, но новую вещь, чем фирменную, но неизвестно кем ношеною… Брезгую…
- Эти вещи обрабатывают специальными газами, - заступилась за шмотьё непервой свежести продавщица секонд хенда Светлана-третья. Как выяснилось, сувенирами торгует другая женщина. Она находилась в отпуске, а в это время её заменяла моя недавняя знакомая Светлана-третья.
- Всё равно, можно подхватить туберкулёз, венерические и кожные заболевания… - настаивал я.
- Ну, не все могут купить новые вещи, - оправдывалась продавщица старьём.
- Бог с ним. Светлана, ты мне говорила про какую-то свою знакомую. Одинокую женщину, - дёрнул нечистый меня это произнести.
- Я сейчас! – она вскочила и убежала.
Через минуту она появилась с полной и деловитой женщиной лет пятидесяти пяти – шестидесяти – продавщицей сувениров.
- Вот это он! – указав на меня рукой, сказала своей соседке по торговому месту Светлана-третья.
- Света, ты меня в краску вводишь…- наверно, покраснел я. Во всяком случае, кровь мне ударила в голову.
- Она работает парикмахером. Здесь рядом… - затараторила тётка, - У неё трёхкомнатная квартира. Живёт с матерью…
- Он тоже живёт с матерью, - вставила бывшая помощница нотариуса.
- Ей сорок один – сорок два года, - продолжала тётка.
- Ему… Сколько тебе? – спросила Светлана-третья.
- Пятьдесят.
- Староват…
- Он нормально выглядит, - сказала мне комплимент тётка и ушла в свой магазинчик сувениров.
- У неё – парикмахерши нет детей. Она их не может иметь…
Я промолчал.
- Какая у тебя, кстати, зарплата?
- Мне хватает! – отрубил.
- Наверно, у мамы деньги берёшь? У мамы какая пенсия?
- Тысяч шесть.
- Это немного…
- Где ты покупаешь мясное? – перевёл разговор на другую тему.
Меркантильная, любопытная Светлана-третья стала объяснять…
- Колбасу стараюсь не брать, - вставил я, - Колбаса – это кот в мешке. С крысиными хвостиками и лапками… Беру, пусть и недорогое, но мясо. Сейчас вот взял. На говядину не похожа. На свинину тоже. Или кенгурятина австралийская, или какой-нибудь южноамериканский буйвол… Типа отварного мяса в плотной полиэтиленовой упаковке… Колбасу брезгую брать…
За каких-то полчаса я три раза сказал, что брезгую. Брезгую трахать замужних женщин. Брезгую носить после кого-то вещи. Брезгую есть неизвестно из чего сделанную колбасу.
Не знаю, точно, зачем, но дал Светлане-третьей бумажку с номером своего сотового телефона. Она переписала номер, моё имя и фамилию. Перевернув бумажный клочок, увидела цифры другого телефона и слово «Маша».
- Что за Маша?
- Это одна маленькая девочка…
Это был номер телефона прыщавой девушки из народного театра, в который ходит педагог, психолог, философ и поэт – Пёстрый.
После того, как Светлане-третьей дал свой телефон, прошло полтора суток. Надеялся, что это сучка мне позвонит, но она - кошка драная – молчит…

ЗАПИСЬ – 123 (ноябрь, 11 г.)
Несколько дней думал о Светлане-первой (торгует мясом и колбасой на севере города), как о половом партнёре, но всё время меня от неё что-то отталкивало, что-то останавливало, например, пригласить на чашку кофе. Она мне подходит по возрасту. Ей лет сорок. Может, сорок с хвостиком. Пожалуй, по социальному статусу она мне, тоже, приблизительно равна. Также, годится по внешним данным – она тоже, как и я, пампушка – женщинка в теле… Поехал в торговый комплекс, что бы снова её увидеть. Спросил у Светланы-первой, бывает ли у неё свиное сало для засолки? Это был повод, чтоб ещё раз её оценить на физическом уровне. Вывод: У Светы-первой гладкое личико. Большие, светлые, пронзительные глаза. Но, увы, крупный и тяжёлый зад, короткие ноги с толстыми ляжками… Теперь понял, что меня всё время останавливало. Ещё полгода назад или около того она мне дала номер своего телефона, что бы я, якобы, заранее заказывал мясо. Понял, почему тогда не позвонил ей, как женщинке. Звонил только, как продавцу. Понял, что она не женщина, не женщинка, не дамочка…, а, пардон, баба. Да, не бабочка, а баба! В ней нет породы и шарма… Хотя бы чуток шарма…
Например, Крошка шоколадная была, даже, не женщинкой, а дамочкой – фифочкой…
Вот сейчас растоптал женщину. А сам ты, Сева, видный мужчинка? Сам породистый? Пожалуй, нет. Толстый, лысый, пузатый с щербатым ртом и «горбатым» характером… А, да, у меня ещё голова большая, нос картошкой… «Толстомордый» – так мне хамила Светлана-третья.
Также вспомнил, в эти дни тяжёлого одиночества и брожения гормонов, Простую – продавца из сельского хозмагазина. Она молода для меня – ей нет сорока. Она не хочет бросать своего спивающегося мужа. Он всё же отец её дочери. Да и, вообще, жаль его. Болеет. Пьянство, увы, тяжёлый недуг, связанный с психикой. При коротких наших встречах с Простой (когда захожу к ней в магазин), она бледна и виновато улыбается. Мол: «Извините. Вы мне симпатичны, но…».
Вспомнил Жучку (погоняло дал от, похожей по звучанию, фамилии), с которой был полтора раза более полутора лет назад. Сделал ей несколько телефонных звонков. Она вежливо, мягко отказалась придти ко мне на огонёк. Мол, «диванная болезнь». В последнем телефонном разговоре проболталась: «…В четыре часа утра приехала из города С. Была у меня экскурсия. Не выспалась и пошла на работу…». Понял, что она снова связалась с женатым дальнобойщиком. С ним она начала путаться ещё лет десять назад. Ну, да и чёрт с ней. Она родилась сукой. Расчётливой, беспринципной сукой. У неё у самой недавно было огромное горе, а она снова лезет в чужую семью, делает больно жене и детям водилы… Одним словом – тварь!
Вспомнил Блудницкого потроха. Её вижу редко, хоть и рядом живём. Она иногда мелькает за окнами в разных нарядах, прикидах (У неё умерла старшая сестра и все её вещи родственники отдали бывшей доярке), словно демонстрирует секондхендовскую моду перед соседями. Недавно с ней столкнулся в общем дворе.
- Ну, как, (Блудницкий потрох), эротические сны сняться? – спросил.
- Да, сняться, - улыбнулась она, показав несколько длинных жёлто-чёрных резцов. Баба Яга в натуре.
- Когда я тебе палочку поставлю (то есть нахлобучу)?
- Некогда. Вот сегодня иду в ночь на работу… Ты с (Крошкой шоколадной) встречаешься?
- А какая тебе разница? – на вопрос ответил вопросом.
Может, Блудницкий потрох знает, что я с её дочерью Нелюдимой как-то коньячок пил? На себя она кладёт толстый и длинный. Главное, чтоб дочери было хорошо. Чтоб со мною рядом не было других женщин. Только её дочь – фефочка Нелюдимая.
Нелюдимой тоже сделал несколько звонков. Предлагал вечером распить бутылочку шампанского и послушать музыку. Она вежливо, но твёрдо отказалась…
Да, уж. Уже два с половиной месяца никого не нахлобучивал. Очень хочется кому-нибудь засадить «дурака под кожу»…

ЗАПИСЬ – 124 (ноябрь, 11 г.)
Мама, лёжа на диване в своей комнате, смотрела телесериал, я делал очередную запись в дневнике, когда она раскатисто, с бульканьем и кваканьем испортила воздух. Бросил писанину, поднялся, вышел из своей комнаты и зашёл в мамину.
- Ну-у-у, ты даёшь, шельма толстозадая! («шельма толстозадая» - обычно, говорю легко, мягко, по-доброму…).
- Хи-хи-хи! – тонко захихикала бабУшка. Привстала, спустила ноги на пол. Я присел рядом.
- Мясника Мкртыча и его семейку напугаешь…
- Хи-хи-хи! Тебе ли говорить? – начала наступать на меня мама, - Пообедаешь, поужинаешь, сядешь в кресло в моей комнате и начинаешь дёргать…
- Мне можно. У меня ландышем серебристым пахнет. Божественный запах…аромат… Вот ты, мама, когда-то была юной, свежей, стройной и красивой девушкой. У тебя ухажёров было немерено. Сама говорила. Стаей за тобой бегали…Но, увы, прошло время, более полувека и ты стала старой, толстой пердуньей…
Думал, что она обидеться. Она же смущённо захихикала.
После сериала, что заканчивается в 22.30, я ложусь на свой диван, мама садится рядом и минут пятнадцать-двадцать чухает (чешет) мне спину и голову. Из приёмника тихо льётся попса и шансон. Я жмурю от удовольствия глаза, причмокиваю губами, похрюкиваю…
- Надо тебе, поросёнок, найти себе женщину, чтоб она тебя чухала… Музыка по радио грустная. Тоску нагоняет…
- Ты, мама, тоскующая пердунья. Нет. Печальная пердунья. Мы с тобой - печальные пердуны…
- Да. Раньше в этой квартире жили алкаши, а теперь печальные пердуны…- поддакнула мама.
- Но печальные пердуны лучше, алкашей, блудниц и дегенератов…
- Лучше… (Страшилка) должна нам сумки с едой приносить…
- Да, соседка, когда собирает дань (Страшилка работает в санэпидемстанции), каждую вторую продуктовую взятку должна приносить нам. Низко кланяться, горячо целовать нас в задницы и тихо, ласково, с придыханием говорить: «Какой счастливый день! Какое счастье, что вы наши соседи!!!»… И-и-и Мясник Мкртыч, после забоя каждого кабанчика, должен приносить большой кусок вырезки и, тоже, изображать большую радость, огромное счастье, негаданно свалившееся на него и его семейку в виде нас – печальных пердунов…

ЗАПИСЬ – 125 (ноябрь, 11 г.)
Пять дней назад ездил на тусовку при литературной газете города. Раньше приезжал одним из первых. В этот же раз появился, когда уже все члены клуба чинно сидели за большим и длинным столом. Зайдя в помещение, поймал, обращённых на мою персону, два десятка внимательных глаз. Торжественные и серьёзные физиономии тусовщиков у меня вызвали улыбку. А, да, опоздал умышленно.
Председатель литературного клуба Шапокляк (та самая, которая постоянно кормит меня обещаниями опубликовать подборку стихов в литературной газете города и систематически находит всяческие мутные, скользкие отмазки, чтоб этого не делать), когда я снимал куртку и кепку, слащавым, фальшивым голоском мурлыкала мне всяческую чушь и хрень.
- Сева, скоро Новый год. Литературный конкурс. Ты знаешь, что, где и почём можно купить. Ты сильный. Может, мы тебе дадим деньги, и ты всё купишь и привезёшь?
- Есть, (Шапокляк), мужчины помоложе и пошустрее. Вон (Курочкин) или (Пончик)…Я, что самый молодой?
Студийцы читали стихи.
Мартовская кошка прочитала эротическую поэму. Так она определила жанр. Женщинка обыграла фразу из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Она хотела предать обычной, пардон, траханине между случайными половыми партнёрами, некий мистический, роковой смысл. В поэме деловая, замужняя женщина и мужчина по имени Роман – оба непервой свежести – познакомились ни то в автобусе, ни то в троллейбусе, ни то в трамвае… Отправились к ней (муж был в командировке) и долго совокуплялись. В промежутках между половыми актами парочка опустошала холодильник. Героиня несколько раз «слетала в космос», то есть испытала верх блаженства. Герой поэмы Роман несколько раз нахлобучил озабоченную тётку, у которой или скоро начнётся, или уже начался климакс, опустошил большой холодильник, возможно, «наградил» искательницу половых приключений какой-нибудь венерической болячкой, инфекцией и скрылся в неизвестном направлении, перед самым появлением мужа. Мужа – плешивого тюфяка, подкаблучника, неудачника и, увы, рогоносца…
- Если убрать «Булгакова» из поэмы, то в итоге ничего не останется. Пустота. Выстрела не было. Так. Пшик, - высказал своё мнение я.
Начались творческие споры.
Шапокляк, сложив, словно в молитве, ладони, с пафосом произнесла: - По-моему, в поэме произошло ч-у-у-удо! Да, ч-у-у-удо!
Вечером, вспомнив слова Шапокляк о чуде (о поэме Мартовской кошки), подумал: «Какое чудо? Еханый мамай. Обычная траханина. По-моему, мухи, совокупляющиеся на лету – это, пусть не чудо, но, во всяком случае, более забавное зрелище… Клоуны увидели чудо… Кто болен? Я или они?..».
В конце литпосиделок прочитал, на мой взгляд, жёсткое и правдивое стихотворение.
На меня почти все набросились.
- А-а-а, что ты им хотел сказать? – поинтересовалась Шапокляк, прищурив глазки.
Содержание белого, то есть без рифмы, но с ритмом, стиха: Маленький мальчик – русский кореец – поехал на каникулы к дедушке и бабушке – корейцам. В начале лета дедушка, чтоб развлечь внука взял мальчику щенка. Корейчонок всё лето играл с собачкой. Они стали большими друзьями… Перед отъездом внука, бабушка приготовила корейское блюдо с собачатиной из подросшего щенка… Мальчик ел блюдо из своего бывшего дружка и нахваливал…
«…Что я желал сказать этим стихом? Многое. В том числе и то, что ты, Шапокляк, три года водила меня за нос. Что ты, Шапокляк, мелкий, злобный и подлый зверёк. Ты же узнала себя в этом мальчике-корейце, похотливая, неряшливая и фальшивая старая сука?..» - подумал.
Мартовская кошка же возмутилась. Бурно жестикулируя руками, обратилась за поддержкой к поэтессе Бобо: - Это патология! Он (это про меня) болен!!!
- Нет, - сухо ответила поэтесса пенсионного возраста Бобо.
Я привстал, чтоб размять ноги. Мартовская кошка тоже поднялась со стула, раздвинув в стороны руки, двинулась навстречу, чтоб меня приобнять. Прошёл мимо неё, с холодком заметил: - С замужними женщинами не обнимаюсь…
- Ну-у-у, и не надо! – с обидой, капризным голоском бросила она.
Хотя, надо признаться, все три года, что посещал поэтическую студию, я, при всяком удобном случае (особенно, когда выпивал), обнимал и целовал в щёчки Мартовскую кошку. Делал это искренне - она мне нравилась, меня тянуло к этой женщинке. На многое в её поведение закрывал глаза. Сейчас же на ней поставил чёрный жирный крест. Как бы ни был пьяным, обниматься уже не полезу. Подчёркнутая вежливость и никакого панибратства, никакого флирта и кокетства. Буду приходить на литстудию позже остальных, и уходить раньше всех. Я стал для многих из них чужим. Я сам хочу быть им чужим…
После литстудии, ночью, когда уже готовился ложиться спать, мне позвонил поэт Пончик (заплывший жиром коротышка тридцати лет). Раньше он меня никогда не беспокоил. Пончик начал издалека: - Как ты? Ты там не удаляйся от нас… Мы после твоего ухода, ещё целый час обсуждали твоё стихотворение. Оно похоже на то скандальное стихотворение, что ты прочитал год назад, перед Новым годом… Ты там не обижайся…
- Никто не обижается. Всё нормально. До встречи… - ответил и отключил телефон.

ЗАПИСЬ – 126 (ноябрь, 11 г.)
Ездил за продуктами в город. Зашёл к Светлане-третьей. Она разговаривала с юношей, похожим ни то на цыгана, ни то на выходца из средней Азии. Продолжая общение с брюнетом, она протянула мне телефон женщины, с которой хотела познакомить.
- Признаться, не любитель подобных знакомств.
- Тебе выбирать особенно не приходиться, - нахамила мне секондхендица – женщина-подросток (на мой взгляд, у неё ум, как у пятнадцатилетней),- Посмотри на себя в зеркало. Тебе, как минимум, надо на килограмм пятнадцать похудеть…
- Ты чо меня позоришь при посторонних? Постоянно грубишь, хамишь дяде Севе, - психанул и пошёл базаровать, оставив хамку с нерусским.
Признаюсь, я эту молоденькую, глупую сучку приревновал к незнакомцу. Через полчаса снова вернулся к Свете-третьей. Она по-прежнему, сидя на единственном стуле, разговаривала с молодым человеком. Он тупо молчал и виновато улыбался.
- Светик, мне скоро исполнится всего лишь пятьдесят лет. Заметь только пятьдесят, а тебе уже…о-го-го… тридцать. Ты уже старушка. Я тебя буду звать «бабушка Света»…
- Я ему сейчас скажу, - указала женщина-подросток на смуглого улыбчивого молчуна, - и он тебя ударит!
- Я тоже могу ударить.
- Он добрый, хороший, а ты какой-то… Когда я тебя вижу, меня начинает трясти. Руки дрожат…
- Может, это страсть? И-и-и, вообще, стравливать людей низко. Фу-у-у! Ладно, замяли. Ты, Света, знаешь Свету (имел ввиду Свету-первую) из соседнего торгового комплекса? Она мясом и колбасой торгует. Ей лет сорок?
- Курями?
- Не «курями», а курами. Безграмотная.
- Иди уже! – фыркнула она.
- В лесу жила? Русского языка не знаешь?..