Лучший из миров

Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров,
а пессимист с ужасом думает, .. что так оно и есть!..

1.

– Ты нас уже достал своими бабами! – отец еле сдерживал себя. – Сколько можно?! Одно и то же, одно и то же! Что, нет других тем для разговоров?
– Я вас достал? – обиделся Миша. – Я к вам прихожу не так часто. Ну, потерпите двадцать минут! Покушаю и уйду…
Он понимал, что отец прав, и, вообще, надо бы обедать дома, а не мучить родителей бесконечными жалобами на неудавшуюся личную жизнь, обсуждением своих бывших подружек и мечтами о юной, красивой и умной девушке, которая полюбит его таким, какой он есть.
Отец уже одел кроссовки.
– Ты скоро? Смотри, опоздаешь, будут неприятности!
– «Ждут котенка Гава неприятности… А зачем они его ждут?» - процитировал Миша песенку из мультфильма. Он уже поел, и к нему вернулось обычное, приподнятое настроение.
Он встал из-за стола.
– Спасибо, мам, все было очень вкусно.
– Ну, я рада.
Миша взял рюкзачок с дисками и едой, чемоданчик с портативным компьютером и направился к выходу. Отец следовал за ним.
«Сузуки» легко завелась, и сразу запахло бензином.
– Ты меня до самых ворот подбросишь? – спросил он отца.
– Да, конечно…
Через двадцать минут они уже были у ворот «Ай-Би-Эм».
Смена, и в самом деле, прошла спокойно. Миша написал два новых стиха, наслушался всласть электронных симфоний Жан Мишель Жара, поиграл в нарды с Валерой – вторым сторожем, выиграл у него со счетом 10:6. В шесть утра он вернулся домой. В автобусе почти никого не было – в столь ранний час все еще спали. Помня о последних терактах, парень приглядывался к редким пассажирам, но делал это скорее по привычке, чем из-за реального страха.
Работал он четыре ночи в неделю, и не особенно перенапрягался. Родители его хорошо зарабатывали, и с их помощью он мог довольно неплохо существовать. Они купили себе еще одну квартиру, и оставили ему старую, двухкомнатную. Для одного человека это было более чем достаточно.
Единственное, чего ему не хватало в жизни - настоящей любви. Эта тема занимала почти все его мысли. Окружающие его люди тяжело работали, растили детей, выплачивали банковские ссуды, ругались с женами и начальством, и только Миша не знал всех этих забот. Он даже не боялся увольнения – при нынешнем положении, работу сторожа было найти достаточно просто.
Тем не менее, он не чувствовал себя счастливым. Ему было уже за тридцать, а он оставался все таким же бобылем. Девушки, когда узнавали о его «социальном статусе», сразу посылали его «подальше».
«Что ты можешь предложить женщине? - говорила ему мать. – Что у тебя есть за душой? У тебя есть профессия? Ты, вообще, что-то из себя представляешь?»
«Но я же пишу! – восклицал Миша. – У меня талантливые стихи! Я – поэт!»
«Оставь! Какой ты поэт?.. Вот станешь знаменитым, как Бродский, вот тогда…»
Вообще-то, Миша пробовал учиться в университете.
Но не потянул. Учебу пришлось оставить. Можно было, конечно, освоить, как следует, компьютер, работать программистом, но Миша терпеть не мог ни программирование, ни программистов. Для него они - обычные ремесленники. Он же был творческой личностью. И работал сторожем.
Иногда он задумывался – почему именно ему, человеку широких и разносторонних знаний, поэту, разбирающемуся и в музыке, и в живописи, обладающему хорошим литературным вкусом, выпала эта жалкая доля одинокого, никому не нужного неудачника, «лузера»? Хрена с два! Сейчас не нужны умные и талантливые. Сейчас котируются богатые! Если бы он жил в семидесятые – был бы завидным женихом. На фоне советских алкоголиков и бичей. А здесь в Израиле – все красавцы, все умницы, с квартирами и машинами...
А неудачник Миша Карпушин никому в Израиле не нужен. Да и в России тоже. Там он – «жидовская рожа».
«Интересно, - думал он, - а вот в параллельном мире – я такой же неудачник? И есть ли, вообще, иные миры?»
«Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров. А пессимист с ужасом думает, что так оно и есть!»

2.
Коридор вывел его к лифту. Лифт был новенький, сразу видно – дом только что построили. Он нажал самую верхнюю кнопку. Через минуту кабина открылась на четырнадцатом этаже. У двери стоял Витька. Увидев друга, он жутко обрадовался.
– Мишка! Какими судьбами?
– Да вот, приехал погостить.
– Класс! Ну, пошли. Познакомлю тебя с женой и детьми. Сколько мы не виделись?
– Да, лет двадцать уже!
Квартира Витьки имела выход на крышу. День был теплый, и они расположились за столиком, прямо под открытым небом. Жена Виктора принесла чай и пирожки. Дети тут же играли в машинки.
– Ну, рассказывай! Где был, что видел?
«Здорово он изменился, - думал Миша о своем друге. – Но узнать, все-таки, можно…»
– Я, Витька, уже тринадцать лет, как в Израиле живу.
– В Израиле? Это где?
– Как где? На Ближнем Востоке! Слыхал про такое государство?
– Н-нет…
– Ну, ты даешь! Его евреи построили. На месте бывшей Палестины.
– Что за чушь ты мелешь? Нет у евреев своего государства… А в Палестине то ли турки, то ли арабы живут.
– Да ну?! – удивлению Михаила не было предела.
И тут он услышал ровный гул. Гигантский летательный аппарат, похожий на огромную манту, пересекал небо. Он летел медленно и плавно. Потом вдруг остановился прямо в воздухе, развернулся и полетел под прямым углом к прежнему маршруту. Судя по всему, этот самолет пользовался антигравитацией. Иначе, он не смог бы летать так медленно.
«Где я?!» - подумал Миша.
– Что это за самолеты? – спросил он Виктора.
– Наши, белогвардейские.
– Как это, «белогвардейские»? А Красной Армии, что, уже нет?
– Какой еще «красной»? Слушай, ты что, с луны свалился?
– А почему они так медленно летают? Эти корабли – антигравитационные?
– Разумеется! И у американцев такие же.
«Похоже, я попал в будущее…»
– Витя, какой сейчас год?
– Две тысячи четвертый. Ты не заболел?
«Наверное, это сон», - подумал Михаил. Он ущепнул себя за руку, но боли не почувствовал.
«Так и есть, сон…»
– Так ты говоришь, никакого Израиля не существует?
– Нет.
– А где живут евреи?
– Да чего ты прицепился к этой теме? Везде они живут! В Америке, у нас, в Европе. И везде их не любят.
– Ну, это понятно…
– Кстати, у тебя пропуск в столицу есть? Недавно снова ввели черту оседлости. Без пропуска тебе – кранты.
– А разве Ленинград – столица?
– Какой еще Ленинград? Санкт- Петербург! Ты, как будто, из другого мира прилетел!
– Похоже, что так оно и есть.
– Тогда здесь тебя ждут большие неприятности.
«Ждут котенка Гава неприятности…»
– И меня, кстати, тоже, - добавил Витя.
– А ты-то тут при чем?
– Притом, что принимаю у себя беженца. Пять лет тюрьмы могу схлопотать…
– Извини, я не знал.
Михаил поднялся.
– Постарайся не попадаться на глаза жандармам, - сказал Виктор.
– Хорошо. Спасибо за все.
– Не за что…
Миша вышел из здания и пошел по направлению к вокзалу (как ему казалось). Дорога была покрыта смесью талого снега и грязи. По этой каше ездили странные автомобили. Небольшой трамвай остановился рядом с ним, но двери не открыл.
– Предъявите ваши документы!
Он и не заметил, как к нему подскочил полицейский.
Карманы были пусты.
– У меня нет документов…
– Шпион?!
– Что вы, я не шпион…
– Жидовская морда!
Жандарм выхватил пистолет, приставил его к голове Миши и нажал на спусковой крючок…

Слава Богу! Это был только сон.

Миша перевернулся на другой бок...

3.

Публика ревела от восторга. Песня летела над стадионом волшебной птицей. В лазерных сполохах поблескивали облака, ветер трепал кудри рокеров. Михаил выдал на электрогитаре особо крутой пассаж, и какая-то девчонка в первом ряду грохнулась в обморок. Рыжий мальчик, лет пятнадцати, полил ее водой из бутылки, и она очухалась. Голос Михаила гремел из динамиков, толпа ему подпевала, и сердце музыканта переполнялось ликованием и счастьем.
Вдруг на горизонте вспыхнул яркий белый шар. И вот уже гигантский гриб начал подниматься в лучах заходящего солнца.
«Война началась…» - успел подумать музыкант. – «И в этой вселенной не везет…»

4.

Михаил Карпушин опять был в своей комнате. Сквозь закрытые триссы пробивался утренний свет. Спать уже не хотелось.
Повалявшись немного в кровати, Миша встал и пошел в ванную.
Вообще-то, не все его сны кончались так трагически. Но, когда он путешествовал по мирам, - всегда. Создавалось впечатление, что здесь, где он живет – лучше всего. В некоторых вселенных он был неизлечимо болен и умирал, в других – воевал и погибал на поле брани, либо попадал в плен к чеченцам или арабам. Где-то его сбивала машина. В одной вселенной он стал всемирно известным ученым, у него была красавица жена и замечательные дети, вилла на берегу моря, шикарный автомобиль, яхта, но, в конце концов, он попадал в авиакатастрофу и опять погибал. Получалось, что везде его ожидают одни несчастья.
«Ждут котенка Гава неприятности…»
Не зря Миша так любил этот мультфильм. Он и себя чувствовал таким же маленьким, добрым котенком, который не похож на других, от чего его ждут только неудачи.

5.

А однажды ему приснился очень интересный сон.
Ему снилось, будто бы он у себя дома, в Ленинграде, сидит в комнате родителей у окна, выходящего на Неву. На столе лежит альбом с марками, по телевизору идет какая-то передача. Уже вечер, солнце только что село, на востоке небо стало темно-синим. Миша рассматривает марки в альбоме.
Вдруг, откуда-то сверху на него падает ослепительный белый свет! Он заполняет собой все вокруг, как облако.
Миша от страха упал на пол, закрыл глаза, обхватил ножку стола и стал молиться.
– Не бойся! – скорее, не услышал, а ПОНЯЛ он. – Я не карать тебя пришел.
– А зачем ты здесь? – спросил Миша.
– У тебя есть ко мне какие-то вопросы?
– Есть. Почему мне не везет? – он уже начал потихоньку успокаиваться и даже открыл глаза. Повсюду был тот же ровный белый свет.
– А другим, ты думаешь, везет? – снова, вопросом на вопрос, ответил Бог.
– Ну…
– Вспомни статистику! Ты живешь в достаточно благополучной стране. У тебя есть своя квартира, ты имеешь около тысячи долларов в месяц дохода, у тебя есть компьютер, интернет, стереосистема, телевизор, видеомагнитофон, коллекция компакт-дисков, книги…
– Да, в материальном плане у меня проблем нет.
– Ну вот. А 99 процентов землян всем этим похвастаться не могут.
– Но у них есть любовь, а у меня – нет!
– Ничего подобного! От недостатка любви страдают те же 99 процентов.
– Тогда ты создал плохой мир.
–А другие лучше?
– Но ведь и их, наверняка, создал тоже ты.
– А как ты себе представляешь идеальный мир?
– Мир без войн, болезней и голода.
– И без смерти, да?
– Да, и без смерти тоже.
– Если никто не будет умирать, то начнется перенаселение планеты. Кроме того, пища для животных, и для людей тоже, всегда предполагает убийство – либо растения, либо животного. Не будет убийств, не будет пищи – начнется голод.
– Да пусть хотя бы люди друг друга не убивают!
– А я, что - против? Вот ты им это и скажи! В конце концов, у всех вас есть свобода выбора. Или ты хочешь, чтобы я ее забрал, и превратил всех в своих рабов?
– Нет, конечно.
– Ну вот! Так что, стройте свой мир своими руками. Творите! В этом вы будете подобны нам, богам. Равенство не в силе, а в свободе. Вы свободны! Свобода не всегда предполагает счастье, но она дает ему шанс.
– Согласен. Но есть еще такое понятие, как везение…
– «Везунчик» и «счастливчик» - не одно и то же. Тебе уже во многом повезло, а ты все недоволен.
– Я любить хочу! Любить и быть любимым!
– А ты заслужил это?
– А что? Нет?
– Послушай, сколько тебе лет?
– Тридцать четыре.
– Ну вот. Ты еще далеко не старик. Молод, здоров. Все у тебя еще будет!
– Когда?
– Когда время придет.
– Скажи, а все эти миры, в которых я побывал, почему там все так плохо?
– Везде?
– Ну… Почти везде.
– Каждый мир хорош по-своему и плох по-своему. В этом срезе времени в разных вселенных твое положение разное. Если взять совсем отдаленный момент, то везде ты будешь мертв. В некоторых вселенных ты будешь жить дольше, в некоторых – меньше, но счастье не всегда пропорционально продолжительности жизни. Согласен?
– Согласен.
– К тому же, можно прожить очень счастливую жизнь, а последний год так мучаться от болезни, что это все перечеркнет.
Как говориться, «не дари мне легкой жизни – подари мне легкую смерть!»
– Именно! В конечном итоге, ответить на вопрос, где тебе было лучше, можно будет только после всех твоих смертей во всех мирах.
– Ну да.
– Но тебя это уже волновать не будет!
– Черт!
– Он же Бог. Хе-хе…
– Скажи, а миры для других – есть лучше?
– Для каждого человека - свой мир. Для одних людей этот мир самый лучший, для других – другой. В общей сложности, всем одинаково хреново. Ха-ха-ха!
– А тебе нас не жалко?
– Жалко, – Он вдруг перестал смеяться. – И даже очень жалко! Как жаль матери больного ребенка. Но каждый ребенок должен переболеть в детстве, чтобы быть здоровым потом. Понял?
– Понял.
– Вот и хорошо. А теперь возвращайся в свой мир и помни, что я тебе сказал. И считай, что тебе крупно повезло – редко с кем я разговариваю при жизни.

Миша Карпушин проснулся. Начинался новый день.

Евгений Добрушин
26.04.2004