Мелочи кошачьей жизни 8

Мурза - предфинальное.

Очень трудно заканчивать рассказ о Мурзе. Трудно и физически и морально. У вас были такие друзья, без которых жизнь бы не имела смысла? У меня таких людей не было, зато был Кот. Именно так, с большой буквы.

Оказавшись в большом городе, я так и не сумела к нему приспособиться, осталась одиночкой. Нет, не аутсайдером: я легко отвоевала своем место и право на одиночество в детском, а потом и в подростковом коллективе, я внешне была вполне социальна и коммуникабельна, но мне все это было не надо. Не то, чтобы меня тяготило общение с цивилизованными людьми, но общению я предпочитала одиночество в лесу, прогулки по подземным коммуникациям города или по пустынным ночным городским улицам, медитации в заброшенных строениях. И в этом у меня не было спутника-человека - был Кот, молчаливый, все понимающий и верный. Вы никогда не видели, как кот выполняет команду "к ноге" и "рядом"? Ой, даже не команду, это собаке надо скомандовать, а Мурза понимал мысли. Мне достаточно было лишь пожелать и представить - и вот он оказывался рядом, терся об сапоги и шел рядом, точно в ногу, лишь иногда поводя ушами, сканируя окружающий мир.

В темных коридорах бомбоубежищ я не чувствовала себя одинокой, потому что где-то в темноте бесшумно двигался Мурза. Иногда выныривал оттуда с мышью в зубах - и снова пропадал во тьме.
Вы знаете, что коты отлично чувствую опасность? Я с детства обнаружила это отличное свойство Мурзы, путешествуя по завалам заброшенных домов. Он всегда шел первым - и всегда находило безопасный путь, игнорируя те завалы, где можно было получить балкой по голове.

Способность Мурзы ориентироваться была просто незаменима в лесу. Правила ориентирования на местности я знала со своих первых шагов, благодаря маме-охотоведу и бабушке. Но с Мурзой я вообще могла об этом не думать. Мы просто уходили в лес, Мурза был проводником, а я занималась своими делами: грибы, лекарственные травы, материалы для поделок, просто любование красотами - мне не надо было думать. Если я уставала, достаточно было сказать: "Пойдем домой" - и Мурза выводил меня из любой чащи, следуя запахам и одному ему известным ориентирам.
А еще с ним было безопасно: мой кот недолюбливал людей и всегда старался их обходить стороной, потому в своих прогулках я никогда с людьми не сталкивалась.

А после долгих и утомительных походов мы отдыхали дома. Могли подолгу смотреть в окно на струящийся дождь или завесь снега, застыв, словно статуи. Или же я занималась своими делами, а Мурза усаживался напротив камина, почти засунув туда усы, рискуя их спалить - и засыпал, сначала сидя, потом разваливался, подставляя пузо электрическому теплу и моим пальцам. Гладить его пузо имела право только я. Вообще гладить Мурзу могли лишь я и мама - остальным дозволялось только смотреть на шикарную шубку издалека. Любая попытка погладить заканчивалась для людей плачевно: Мурза не шипел заранее, не прижимал уши. Он просто сидел - и в доли секунды молнией срывался в сторону постороннего человека и вцеплялся в самые уязвимые места.

Я плохо помню человеческие образы из того периода моей жизни: лица расплываются, многие имена в памяти не отложились. Человеческие образы прошлого иногда проплывают в моей памяти, как какой-то мутный серый сон. Но Мурзу я помню в деталях: капельки мокрого снега на усах, тени на шкуре, подчеркивающие каждую шерстинку, изящно растопыренные когти, хищно изогнутую спину в процессе пробуждения, надменное и равнодушное выражение морды в ответ на сюсюкание людей, отблески огня в желтых, невероятно глубоких глазах. Мне до сих пор иногда снится его хрипловатый бас и глубокое утробное мурлыкание.

Мне очень трудно заканчивать рассказ о Мурзе. Будь моя воля, я бы навсегда осталась с ним. Возможно, мне бы было легче, если бы он ушел сам... впрочем...

... соберусь с силами: следующая часть рассказа о Мурзе будет последней...