Продолжение
11.
"А что же сделал ты, подарив ему свою любовь? Накормил досыта, да так, что он вдруг открылся и засиял всей своей нездешней красотой..?"
Ребенок помолчал... И вздохнув, ответил: "Ты знаешь... Любовь - это то, благодаря чему я пришел в мир. Любовь - это то, что дает мне силы жить. Любовь - это то, через что я проявляю себя. Любовь - это то, чем я творю мир. Освящение мира Любовью - это то, ради чего я живу.
Ты, Ум, отец мой, живешь познанием. Разделяя мир на антитезы, ты анализируешь их, и таким способом создаешь свою картину мира. Я ...мудрость, не разъединяю. Я вижу весь мир сразу, во всей его красоте. Я Любовью соединяю себя с каждой частью мира, так узнавая ее, и ее место в мире. И Любовью скрепляю части в единое целое. Мир отражается во мне, и совершенствуется, наполняясь этим прекрасным содержанием.
Я не могу не любить... Любовь умирает, если ее выборочно "отключать", или перемешивать с ненавистью. Тогда на место Любви приходит ложь. Поэтому, обращая свой взор к смыслам черного цвета, я был должен любить их так же, как и остальные смыслы. Если бы я поступил иначе, моя ложь позволила бы черному цвету поглотить меня.
Я смотрел на покров черного с Любовью, и покров становился прозрачным. Я соединил себя с черным цветом Любовью, и он не поглотил меня. Я сиял его гранью, и все его смыслы начали светиться для меня свои черным светом, преображаясь в совершенствовании. Сила Любви бесконечна и равно действует на все сущее."



12.
Ум надолго замолчал, пытаясь понять увиденное и услышанное. Он был достаточно опытен и силен. Его было почти невозможно очаровать высокими словами. Он умел хорошо анализировать, легко отделяя тезы от антитез. Напрягая все свои силы, он искал в словах ребенка подвох или ложь, но ему не удавалось найти их. А как было бы хорошо назвать его "ложной мудростью", или, похлеще, "мудрствованием лукавым"... И успокоившись, отринуть и забыть. Снять с себя ответственность. Отдать проклятое порождение черного ему же на забаву... ВЕРНУТЬ ВСЕ, КАК БЫЛО. Сохранить себе право на первенство.
Но не получалось. Ум был честен с собой и с миром. В отчаянии он силился понять, как можно любить смыслы черного, не омрачаясь ими, не давая им оценок. ...Но только наполняя и преображая их своей любовью. Эти бесполезные попытки понять убивали его, ведь он сам был порождением отделения добра от зла. Он был весь раздерган многотысячелетней борьбой, которой никогда не видел конца, хотя конец был обещан... Но ведь не такой!!!
Где обещанная победа? Где мир, сияющий всеми своими красками, и, наконец, БЕЗ черного цвета, канувшего от него в запредельные дали, сгинувшего в огненных озерах? Где беспредельный свет Любви, заливающий очищенный от черного цвета красочный (но ...несколько обедневший и поблекший, как теперь показалось Уму) мир?
"...Значит, неправда, что черный цвет стал черным, отказавшись от Любви?" - наконец, мрачно спросил он у ребенка.
Ребенок вдруг заливисто засмеялся. "Но ты же сам видел - видел, как он реагировал на Любовь? Думаешь, он просто передумал?"
Ум улыбнулся. "О нет, этот вряд ли может так изменять свою природу..."
Но ребенок в этот момент также неожиданно посерьезнел, и даже стал чем-то расстроен. Немного поборовшись с собой, он произнес: "Знаешь, отец... Я думаю... И даже почти уверен... Что черный цвет приобрел свои теперешние свойства, когда ты отделил его от Любви. Когда ты, познавший, запретил Ей наполнять его..."



13.
"Я???" - в ужасе отступил Ум. - "Но я сам стал разделен, я наполнился жаждой и страданием, и все свое бытие я пытался найти решение, как избавиться от этой напасти раз и навсегда. Я объявил ему войну, объявив виновным в СВОЁМ решении, я назвал его нечистым, я запретил его поминать, я нарисовал его смыслы страшнейшими образами, чтобы и в мыслях не было подходить к нему близко!
И я решил задачу! Мне было бы достаточно одного светлого, красочного мира, в котором вся моя жажда, наконец, была бы удовлетворена, и страдания бы прекратились... Но черный никуда не уходил, он все более мучил меня своим распространением, не давая мне достигнуть ничего из самого для меня жаждаемого!
Я пытался убежать от него, срединным путем между аскезой и наслаждением, оторвав от себя с кровью свои желания - в вечный покой... И мне почти удалось мое пробуждение. Но он всегда догонял меня, и смеялся надо мной, доводя до безумия...
Я, наконец, стал подумывать, не создать ли мне искусственный, идеальный мир машинного порядка, в котором ему уж точно места не будет... Хорошо, что я не успел сделать это. В этом моем мире не было бы места и Любви - а значит, он получил бы меня полностью...
В конце концов я настолько запутался в его сетях, что стал торговать воздухом, пытаясь найти хоть минуту покоя и иллюзию смысла, забываясь в своих играх с прогрессом и наслаждениях избыточного производства... Я сконцентрировался на потреблении благ, забывая себя в самом ничтожном, что мог придумать за все то время, и уже настолько тяготился собой, что готов был отдаться ему сам... И лишь страх, что он уж точно не будет ко мне милосерден, даруя легкую смерть, помогал мне цепляться за надежду, что когда-нибудь этот кошмар кончится.
...Я устал от него, пойми. Я НЕ мог ничего подарить ему, особенно Любовь. Мне её едва на себя и ближних хватало, чтобы продолжать жить и искать спасения..."



14.
Ум долго молчал, содрогаясь в воспоминаниях от пережитого. И продолжил: "Но теперь... После того, что я увидел... Пожалуй, я признаю свою вину. За все века нашего противостояния я только умудрился сделать его еще более черным, чем он был изначально. А еще более - грязным, спихнув на него все издержки своего развития. Я сам раскормил его до нынешних масштабов.
Я... За период жестокой войны я создал умнейшие книги, и прекраснейшие произведения искусства, оплоты культуры, религии - главной, высочайшей целью которых было помочь мне освободиться от него... Я неистово любил свет, и молил его о помощи, даже порой совсем отрицая мир, в котором так прочно угнездился и всегда подстерегал меня черный.
Но, отражая себя в мире, со всеми своими богатствами и достижениями, я не только не приближал себя и его к спасению... Я сам, будто в насмешку над собственными усилиями, устраивал все более жестокие войны - сначала прикрываясь стремлением к тотальному воцарению света, а потом... Потом уже ничем не прикрываясь, кроме безумного расчета выиграть хоть несколько лет сытой жизни. Цена все менее заботила меня, ведь Любви не хватало уже ни на что. Она почти исчезла, стала эфемерным лозунгом... И я стал играть с черным только по его правилам.
Да, я сам сотворил все это.
И я бессилен понять, как можно иначе. Я боюсь стать предателем своих, накопленных за все это время, ценностей... Я боюсь черного цвета, даже сейчас... И особенно сейчас, когда он стал таким, каким ты его сделал. Я НЕ ЗНАЮ его таким. Ты, любящий и милосердный - позволь мне уйти... Займи мое место. И возможно, тебе удастся сотворить мир лучше, чем мне. Я же ныне хочу только покоя..."
Ребенок грустно кивнул.
Первый день Творения....