Автор: Богдан_Н

Катенька улыбнулась.
- Мне Андрей Ефимович говорил, что вы пишете хорошие стихи. А сейчас продолжаете рифмовать, Сева?
- Да. Работаю над циклом стихов «Голубая луна в розовый горошек»…
- Как в остальном?
- Стараюсь вести себя хорошо. Нормальнее и адекватнее своих диковатых и топорных соседей…
Катенька снова светло улыбнулась.
- Если замечаю первые признаки раздвоения личности, то включаю самоиронию. Стараюсь наблюдать и слушать себя со стороны.
- Выпиваешь?
- Бывает. Бутылочку пива, пятьдесят грамм водки…
Катенька, улыбаясь, погрозила пальчиком.
- Ну, что, Сева, приходи завтра к 8 часам утра…


ЗАПИСЬ – 208 (май, 12г.)
При встрече с Катенькой (своим новым лечащим врачом), сказал, что стараюсь вести себя нормальнее, разумнее своих сельских соседей. Теперь поставил себе сверхзадачу вести себя корректнее и сдержаннее медперсонала (нянечек, медсестёр и, даже, если получится, врачей) дурдома.
Рано утром (к 8 часам утра) приехал из села в город, точнее, в областную психбольницу. Добирался полтора часа: на двух автобусах, а потом шёл 20-25 минут пешком в гору. Позвонил в назначенную дверь. Открыли.
- Вы к кому?
- Я к Екатерине Николаевне… Мы договорились…
В коридоре находилась большая толпа больных. У всех пришибленный, виноватый и вялосонный вид.
Катенька дала мне бумажку и сказала: - Спустишься в низ. Там тебя примут и оформят на лечение… - она ещё что-то быстро и много говорила-говорила.
- Не всё понял. Запутался.
- Всё поймёшь. Всё вспомнишь…
Спустился на первый этаж. Открыл дверь и попал в длинный коридор с большим количеством дверей. Нашёл регистратуру и отдал Катину бумажку-направление. Мне задали несколько вопросов и объяснили в какой кабинет идти. Кабинет оказался рядом. Я встал около двери. Прошла молодая медсестра. Видимо, её утром хорошенько нахлобучили. Она светилась «сексуальным» светом (если таковой есть). Хотел ей бросить, что она «Мисс Сексопильность психдиспансера», но воздержался от комплиментов. Для меня сейчас молчание – золото, да что там золото, бриллиант чистой воды.
Пришёл врач – мужчина лет 55 – обычной, непримечательной внешности. Если встречу его ещё раз, то, пожалуй, не узнаю и, следовательно, не поздороваюсь.
Состоялся разговор.
- На, что жалуетесь, Всеволод?
- Раньше засыпал в 2-3 часа ночи, а просыпался после обеда. Так продолжалось с месяц. Уснуть раньше ни как не получалось. Взял в аптеке феназепам. Стал засыпать в 10-11 часов, а пробуждаться в 5-6 утра. Далее, уснуть уже не могу. Не высыпаюсь. Мне не хватает 7-8 часов сна. Хожу весь день вялый…
- Перепады настроения, - добавляет врач и записывает в больничной карточке.
- Да. Я хотел бы днём находиться в больнице, а ночевать дома. У меня старенькая мать.
- Хорошо. Скажите, что б в приёмном покое позвонили Екатерине Николаевне… Чтоб вещи у вас не забирали…
- Можно вопрос?
- Да.
- Что в вашей профессии больше грустного или смешного?
Врач ответил уклончиво, потом добавил: - Когда вижу, что ранее тяжелобольной меняется в лучшую сторону, ведёт себя так, что его соседи не догадываются о его тяжёлой болезни, я удовлетворён своей работой…
Врач явно, желая того или не желая, кинул в мой огород, ни камень, а пряник или котлету. «Спасибо тебе, человек в белом халате, за добрые слова…»
Психотерапевт сделал ещё несколько записей и отправил меня с маленькой, пожилой нянечкой в приёмный покой.
В приёмном покое сидело две толстенькие и коротенькие крашенные блондинки несвежего, увядшего вида и мужчина-санитар в голубеньких штанишках и курточке.
Блондинки измерили мой рост (184 см) и вес (121 кг).
Потом, меня очень долго держали в коридоре на скамье. Видел в открытую дверь врачей, они – бросали короткие взгляды на меня. Подумал: «… Видимо, испытывают моё терпение. Если начну суетиться, возмущаться, то сразу закроют в больнице на долгое, круглосуточное лечение…».
Я пересидел блонд. Молчал, как немой. Лишь только мило и мягко улыбался, встречаясь с глазами этих потасканных временем, работой, бытом, мужчинами, детьми… женщин. Чуть позже санитар в голубом, санитар – само обаяние повёл меня в отделение, в котором меня будут лечить…
Открылась дверь. Встретился с крупной, рослой медсестрой Любой. Более шести лет назад она была пампушкой и хохотушкой с румянцем во всю щёку. Сейчас она худощавая и бледная на лицо женщина с большой пятой точкой. Было ощущение, что она постоянно думает о какой-то неразрешимой проблеме, вечной проблеме. Также встретил медсестру брюнетку Светлану со шрамом на щеке. Света стала ещё чернее, смуглее, худощавее и мрачнее. Её шрам выпуклее и рельефнее. Мельком увидел медсестру (имени не помню). Раньше это была девицам с явным шармом. Сейчас же – широкое, чуть одутловатое лицо и блеклый, потухший, пустой взгляд больших серых глаз. Не выдержал и сказал ей при остальных медсёстрах: «Раньше была девушкой, а теперь молодая женщина…» (сфальшивил, так как был поражён разрушительной силой времени).
Света со шрамом дала мне три таблетки тералиджена, и проинструктировала: «Одну выпьешь после обеда и две перед сном…».
- Завтра мне к скольки придти?
- К 8 утра. Не ешь жирного. Будешь сдавать кровь из вен…
- Пока…
За мною закрыли дверь…

ЗАПИСЬ – 209 (май, 12г.)
Второй день в больнице. Точнее, третий. Первый день – визит к Андрею Ефимовичу и Катеньке, беседа без химии (таблеток). Итак, третий день. Мне открыли дверь и указали на комнату для свиданий. Заняв длинную скамью, стал ждать, когда позовут. Чуть погодя, сдал кровь из вены и из пальца. Вернулся в комнату свиданий и снова стал терпеливо ждать. Рослый знакомый медбрат взял у меня мазки изо рта и носа. Потом меня завела в небольшую комнату молодящаяся бабушка с мужским телосложением и характером.
- Снимай штаны! – сказала она.
Я снял.
- Наклоняйся. Раздвинь ягодицы…
Наклонился и раздвинул руками свои толстые ягодицы.
- Я вам мужикам целки сбиваю! За нас, за баб мщу! Хо-хо-хо! – с этими словами, она засунула мне в анальное отверстие палочку с ватой – взяла мазок.
- Ха-ха-ха! – хохотнул я, - Скажите, а можно сдать кал на анализ? На яйцеглиста? Работал вахтёром. У нас пять кабелей было. Хочу провериться…
- Можно. Принеси в коробочке завтра утром. Проверим. Хо-хо-хо!
- Ха-ха-ха!..
Некоторое время опять сидел в комнате для свиданий. От нечего делать, подсчитал, что в ней – в комнате – четыре небольших столика и десять стульев. Здесь, обычно, больные встречаются со своими родственниками. Последние приносят в определённые часы увесистые пакеты с едой, напитками, сигаретами…
Прошло время, и меня повели с несколькими больными (у одного на шее имела место татуировка в виде фашистской свастики) делать кардиограммы.
Кардиограммщица – молодая, стройная женщина тридцати лет – при виде меня - роскошного и импозантного – несколько подалась вперёд и посмотрела, как самка на самца. Видимо, ей хочется, чтоб её кто-нибудь нахлобучил, а подходящей кандидатуры нет. Кругом, увы, одни «дураки», алкаши и наркоманы… С ними «кашу не сваришь»…
- У меня лет десять назад имела место мерцательная аритмия, - предупредил я неудовлетворённую женщину.
- Сейчас её нет, - ответила молодуха, бегло пробежав взглядом по бумажной ленте… Мы мило раскланялись…
… Уходя, забыл попросить таблетки у Светланы со шрамом. Поэтому на ночь пил феназепам…

ЗАПИСЬ – 210 (май, 12г.)
На четвёртый день я увидел заведующую Т.К. Она изменилась. Раньше она косила под леди: была стройна, осаниста (с ровной спиной), с задранным вверх носиком, отбивала в длинных коридорах отделения звонкую дробь каблучками, пугая и напрягая ею медперсонал и больных… Была весьма высокомерна, чванлива и бессердечна… Одним словом, говниста. Тогда ей было под сорок. Сейчас видимо за сорок пять. Да, что делает с женщинами климакс. Т.К.- сдулась. Сейчас она обычная располневшая, рыхлая, притихшая и, даже, где-то, помудревшая баба. Нет. Пусть лучше будет женщина. А то леди и, вдруг, бац, хрясть…баба.
В этот же день у меня ещё раз взяли кровь из вены и, мягко говоря, ввели витамин в ягодицу. Всё это сделала Любочка с большой пятой точкой. Потом, я подошёл к Свете со шрамом.
- Светлана, вчера забыл взять таблетки.
- Значит, тебе ещё надо давать таблетки от склероза.
- Вообще-то, принимаю Гинкго билоба.
- Мало принимаешь.
- Напиши на бумажке, что и как принимать, а то забуду. Только, разборчиво.
- У меня полиграфический почерк, - похвасталась Светлана…
Вечером снова сорвался на маме. Я ей кричал: - … Ты меня затрахала своей землёй, своими цветами, помидорами!.. Затрахала во всех позах камасутры!.. Раз ты меня не жалеешь, раз у тебя вместо сердца – кусок сала, а вместо мозгов – мамалыга (каша из кукурузной крупы – молдавское блюдо), то я, тоже, тебя не буду жалеть. Через два дня, после выходных соберу вещи и уеду в больницу. Живи сама, как знаешь…
- Ты весь в отца! – буркнула мама.
- Да. Отец и его родня – махровые мудаки, но и твоя родня не лучше. Твои – редкие дураки!!! Когда, сидя в своей комнате, успокоился, остыл, подумал: «… Если отцова родня – мудаки, а мамина – дураки, то кто я?.. Мудодур или Дурамуд?..».