|
Gravicaov
|
#1 | Среда, 22.10.2014, 13:32
|
Автор темы
Здрасте, это я
Поступившие в отделение
Юзер-бар +
Арт-Журнал №37
Порыв ветра распахнул окно и ворвался в неубранную комнату, попутно добавив несколько дождевых капель в небольшую лужицу на столе. Затем прогулялся внутри дома, зазвенел подвесными колокольчиками над дверью и обдал холодной сыростью спящего на диване человека.
Мужчина что-то забормотал сквозь сон, попытался повернуться на другой бок, подтянул колени к подбородку, чтобы сохранить остатки дремоты. Вздрогнув, открыл глаза и как-то нервно, враз, вскочил на ноги. Ошарашено огляделся, возвращаясь в окружающую действительность и растирая заспанное лицо ладонями; наконец-то заметил утонувшие в дождевой воде бумаги.
Пара шагов – и он уже аккуратно выудил из лужицы раскисшую газетную страницу и брезгливо, держа ее за углы, поднял на уровень глаз, чтобы получше рассмотреть ее в угасающих сумерках. Бумага, не выдержав собственного веса, плюхнулась обратно на мокрый стол, обдав
мелкими брызгами стопки документов и фотографий, неровными грудами наваленными
вокруг.
А Город зажигал свои огни – светлячки фар запрыгали по мосту, обозначилась набережная; окна жилых домов то и дело вспыхивали желтоватым светом. А выше многоэтажек, в небе, было что-то неуловимо неправильное, непонятное. Приглядевшись, человек заметил какие-то мутноватые точки, едва различимые на фоне серых туч. Точки хаотично перемещались, оставляя за собой дымные следы. Потом они замерли, повернувшись к мужчине. На таком расстоянии он не видел их глаз, да их, возможно, и вовсе не было, но они его видели – мужчина в том ни секунды не сомневался. Дымки задрожали и в следующее мгновенье бросились к нему. А потом наступила чернота.
– Алло, дежурный лейтенант полиции…– на другой стороне провода перебивают – нет, сейчас мы не можем выслать вам опергруппу! Нет, мы не можем взять вас под охрану. Да, мы знаем, что должны, но у нас не хватает людей!
Понимаете? Не у вас одних черте что творится! – дежурный сорвался на крик – ждите и не подходите к кладовке: мы приедем, как только сможем!
Лейтенант Свидов бросил трубку и устало вздохнул, закрыв руками лицо: какая-то чертовщина началась с самой полуночи и вот уже седьмой час в дежурке не смолкают звонки. Первый звонок поступил из парка: из окна шестого этажа выпрыгнул неизвестный мужчина. Мало
того, что не пострадал при падении, так еще и принялся полосовать выпивавших там полуночников зажатым в руке кухонным ножом.
А когда подоспевший патрульный выстрелил в него несколько раз, он засмеялся и принялся отпиливать этим же тесаком себе голову. Медэксперт так и не поверил, что голова отрезана самим психом, несмотря на все доводы патрульного. Его самого, кстати, отпаивали водкой, хоть мужик он и бывалый.
Потом пошли звонки прилегающих к парку районов: у кого-то из шкафа выбрался плюшевый медведь. Это на вид он был игрушечный, но владельца квартиры с этим шкафом и пару вызванных полицейских пришлось отправить в больницу с глубокими рваными ранами, оставленными медвежьими когтями. Что самое странное, медведь был действительно из плюша, но плоский, двух метров в высоту, и лапы у него росли прямо на голове. Конечно, в такое поверит только сумасшедший: мало ли что там привидится с перепугу – может, наркоман какой обрядился в шкуру? – но три человека пострадавших…
Потом еще и еще звонки. Одна из причин вызова прямо сейчас сидит в обезьяннике – пытался задушить женщину. Прямо посреди ночи взгромоздился ей на грудь, схватил за горло своими
волосатыми руками и принялся хрипеть: «К худу, к худу!». С виду – карлик метрового роста, а троих оперативников раскидал, как котят, одному даже руку сломал. Кое-как взяли, и сейчас этот коротышка бродит из угла в угол по камере и что-то себе под нос бормочет.
Одет он странно: лапти (и где только взял?) штаны да почти до пола рубаха, какие разве что в музее можно увидеть, да и документов при нем обнаружено не было. Майор сунулся было в клетку к нему, но «пенек» сразу же попытался вцепиться в него и задушить – чуть разняли, майор даже, кажется, посинеть успел.
Бродяги наверное, со всех уголков города валом полезли сюда. И раньше-то как рейд какой
был, так либо все прячутся, либо становятся враз белыми и пушистыми – хоть нимб вешай, а сейчас во всех смертных грехах сознаться готовы, лишь бы приняли. Меж друг дружкой чуть ли не дерутся за всевозможные преступления, а сами крестятся то и дело. Запихали в камеры пару десятков, а остальных выгнали – цирк да и только. Если их послушать – так чуть ли ни демоны по улицам бродить начали.
Лейтенант покосился на часы и снова вздохнул: уже почти восемь утра, а смены явно не предвидится: весь состав поднят на ноги, да и в других участках не лучше – дежурные уже просили помощи, а, значит, ситуация такая же. Когда же все хоть немного прояснится? Что вообще происходит?
– Вот если молодой человек спит,то, значит, ему не нужны те знания, которые я даю. В этом и заключается суть современного образования. – фразы сквозь полудрему вливались в мозг тягуче, нехотя. – Кстати, толкните его в бок – он все-таки должен слушать. Как-никак, а я сторонник той идеи, что образованным должен быть каждый человек.
Весьма ощутимый тычок окончательно согнал сон с молодого человека. Он посмотрел на преподавателя, обвел взглядом аудиторию.
– Ты бы хоть на последнюю парту шел, если спать собирался. Я и сам не выспался – всю ночь кошмары снились, но этот препод – зверь в юбке, не сдашь же ей! – донесся до парня шепот с задней парты.
Преподаватель снова начал монотонно рассказывать тему, студенты, ненадолго было отвлекшиеся, склонили головы над тетрадями и принялись что-то усердно записывать. Молодой человек провел рукой по длинным прямым волосам и попытался вспомнить, как он спал этой ночью, но сделать этого почему-то не смог.
Не смог он вспомнить и своего имени, а поиск каких-либо документов в многочисленных карманах успехом не увенчался. Но страха почему-то не было. Вернее, он был, но где-то очень глубоко, на самых задворках сознания, смешанный вместе с другими чувствами настолько, что все они ощущались единой и недосягаемой массой.
Он знал, что должен был испугаться, впасть в панику, что долен хотя бы спросить о себе – все эти люди вокруг должны знать наверняка хоть что-то, хотя бы его имя подскажут, но ничего подобного не хотелось делать. Знание имени ничего не изменит, ведь он не станет другим, не
станет лучше или хуже, не даст ровным счетом ничего. И безымянный продолжал сидеть, тупо уставившись в одну точку на парте – не было ни сил, ни желания что-либо делать. Внезапно это состояние пропало, а его тело, словно повинуясь приказам чьего-то чужого разума, само по себе двинулось из аудитории. Сам же безымянный продолжал все так же отупело наблюдать за происходящим.
Медленно возвращалось сознание.Сквозь зажмуренные веки едва-едва проступала картинка окружающего мира. Какая-то сердобольная женщина склонилась над ним и что-то спрашивала, но смысл ее слов никак не мог добраться до парня. Он знал, что означают «скорая» и «звонок»,
но эти слова никак не складывались вместе, смысл ускользал.
Краски вокруг становились яркими настолько, что хотелось кричать от какой-то несуществующей, сейчас же выдуманной, но не менее реальной боли, то весь мир тускнел и терялся в черно-белой мгле. Здания вокруг представились ненасытными чревами, что
поглощали людей и оставляли их где-то внутри себя, в кишках-коридорах.
Город шатался перед глазами, плясал и никак не мог успокоится и замереть на одном месте. Все менялось едва ли не ежесекундно, оставался лишь страх, переходящий в панику, страх, нашептывающий о том, что все прохожие смотрят на него, смеются над ним. Где-то на задворках сознания еще теплилась мысль о том, что все происходящее – неправда, все это лишь иллюзия, и когда-нибудь мир перестанет плясать и насмехаться над ним, и что это всего только сон, ведь так не бывает.
Но тут же пришла и другая мысль: а что, если?.. Если мир на самом деле так выглядит: круговерть и хаос красок, дрожь Города и ад мыслей? Что, если все люди вокруг напуганы с самого рождения или просто делают вид, что не замечают всего этого, чтобы другие прохожие, не менее сумасшедшие, чем они сами, не подумали, что они безумны? И где же тогда безумие? Чей мир реален? А вдруг он очнулся ото сна, в котором до сих пор находятся все эти люди, но что ему делать тут, в одиночестве? Что же делать, если это никогда не прекратится, а мир,
прохожие все также и будут продолжать кружиться и пялиться на него? Может, он должен им рассказать правду о мире, чтобы разбудить их, чтобы не быть одному?
Какие-то обрывки слов хлынули из него: безымянный что-то говорил, сам толком не разбирая сказанного. Говорил долго, проникновенно. Но вдруг понял, что не издал ни звука, да и прошло лишь несколько мгновений с начала кошмара. Он вскинулся, проснулся, сбрасывая оковы
наваждения, мир перестал вращаться, и вдруг пришло четкое осознание, что он сам спит, и все вокруг – иллюзия, созданная его разумом. И потом он снова проснулся. И снова.
Каждый раз приходили все новые и новые страхи, казалось, что не будет конца кошмару. Вдруг где-то далеко, вне его разума вспыхнула мысль: изменить все вокруг! Ведь если все узнают, что реальность с буйством красок настоящая, то им не придется больше притворяться друг перед другом, всем станет лучше, жизнь начнется совсем по-другому! Эта мысль вспыхнула внезапно,
пронзила все существо безымянного. Все его восприятие, все уели и мысли стали коллапсировать вокруг одной этой идеи. Он расскажет, он донесет до всех правду, и никому больше не придется лгать.
Вдруг он услышал голос,подсказывающий ему: «Ты прав. Действуй! Покажи всем истину, измени этот чертов мир, исправь Город!». Это была не та сердобольная женщина – он был уверен. Слишком уж чужой был голос, но и ему самому он не принадлежал. Хотя какая разница теперь? Он точно знает, что должен делать, не знает лишь как. Хотя идея придет позже.
|
Статус: нет меня
|
|
|
