|
Мифы в Психиатрии
|
|
|
Капелька
|
#1 | Понедельник, 11.11.2024, 09:08
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
«Я боюсь, что меня станут лечить принудительно»:
Эксперт — о популярных мифах в психиатрии
По данным Всемирной организации здравоохранения, психические расстройства становятся всё более распространёнными и по степени влияния на население планеты выходят в лидеры. Многие стереотипы и предрассудки крепко засели в головах, поскольку очень часто СМИ и кинематограф рисуют нам страшные картины, например, «карательной» психиатрии. Главный профильный специалист Минздрава Свердловской области Олег Сердюк рассекретил самые популярные мифы, которые ответственны за человеческие страхи при принятии решения об обращении за помощью к психиатру.
Миф №1. Обратился за помощью к психиатру и попал на «пожизненный учёт»
— «Учёт» — неупотребляемый сейчас термин. Под диспансерным наблюдением находятся только пациенты с тяжёлыми хроническими психиатрическими диагнозами и частыми обострениями. В ряде случаев у этих людей объективно есть ограничения в получении оружия или водительского удостоверения, что связано с особенностями функционирования их психики. Одна из социальных задач психиатрической службы — не допустить опасных последствий поведения человека, страдающего психическим расстройством, как для него самого, так и для окружающих. С этим и связаны установленные ограничения.
Отмечу, что под диспансерным наблюдением находится менее 30% обратившихся в психиатрическую службу. Остальные — это люди с той или иной формой психического неблагополучия, которая носит временный характер. Специалисты купируют болезненные состояния, и человек возвращается к привычной жизни. Кто-то получает эту помощь длительно, даже без оформления больничных листов. Ведь психические расстройства — это один из видов хронических заболеваний, как гастрит, сахарный диабет, гипертоническая болезнь. Любое нездоровое состояние, психическое или соматическое, без обращения к специалистам может вызвать негативные последствия. Поэтому консультации психиатра опасаться не стоит, ведь психическое здоровье является одним из самых важных компонентов качества жизни.
К слову, факт обращения в психиатрическую больницу как элемент врачебной тайны охраняется законодательством, в том числе законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании».
Миф №2. В психиатрических больницах распространены жестокие формы обращения с пациентами
— Появлению мифа о жестокости персонала в психиатрических больницах во многом способствовали мировой кинематограф и спланированная атака на отечественную психиатрию, организованная в 90-е годы. На самом деле все работники психиатрических отделений проходят углублённое обучение по этике и деонтологии, в учреждениях существуют этические кодексы, за соблюдением которых пристально наблюдают руководители всех уровней. Применение любых ограничительных мер строго регламентировано и направлено на обеспечение безопасности человека в беспомощном состоянии.
Миф №3. Все люди с психическими расстройствами опасны для общества
— Опять-таки распространение этого мифа — влияние кинематографа (например, фильм «Сияние») и СМИ. Преступления, совершённые людьми с ментальными заболеваниями, привлекают внимание журналистов в отсутствие иных информационных поводов. Хотя по статистике, в процентном соотношении, психически здоровые люди совершают гораздо больше преступлений, чем лица, имеющие психиатрический диагноз. Крайне ограниченное количество людей признаётся психиатрами склонными к общественно опасным действиям. Эти люди контролируются психиатрическими службами и полицией.
Миф №4. Попав однажды на стационарное лечение в психиатрическую больницу, оттуда невозможно выбраться годами
— Стационарная помощь показана, когда расстройства психики достигают уровня, при котором для успешного лечения пациента нужно вывести его из привычной среды. В зависимости от вида расстройства срок стационарного лечения может быть от 15 дней до двух месяцев. При необходимости далее пациент может быть переведён на дневной стационар и в последующем на амбулаторную поддержку. Всё зависит от течения заболевания. Психические расстройства у каждого протекают индивидуально, поэтому нужно время для постановки диагноза, подбора терапии и наблюдения за результатами её применения.
Главная задача психиатрической службы — как можно скорее адаптировать человека и вернуть его в привычную жизнь, в привычное окружение активным и работоспособным.
Миф №5. Все отделения в психиатрической больнице закрытые, а пациенты изолированы
— В психиатрической практике существуют различные виды надзоров, которые назначаются только лечащим врачом. Значительная часть пациентов имеет право в установленное режимом время на прогулки и иную физическую активность.
Миф №6. «Я боюсь, что меня станут лечить принудительно»
— Основное правило в любой сфере медицины действует и на нас: осмотр, различные манипуляции и лечение проводятся только на основании подписанного добровольного согласия пациента. Но, учитывая особенность нашей службы, законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» предусмотрены основания принудительного лечения. Решение о недобровольной госпитализации принимает только суд, когда доказано, что человек представляет опасность для себя или для окружающих. За незаконную госпитализацию в психиатрический стационар предусмотрено уголовное наказание.
Миф №7. Психотропные препараты и вообще всё психиатрическое лечение превращают человека в «овощ»
— Все фармакологические средства (в том числе и те, которые используются в психиатрии) проходят длительный (часто более 10 лет) этап проверки на эффективность и безопасность применения. Допускаются к промышленному отпуску только те препараты, которые достоверно влияют на симптоматику заболевания и имеют приемлемый уровень побочных эффектов. Лекарства, используемые в психиатрии, не исключение.
В связи с тем, что психические заболевания наиболее заметно сказываются на поведении человека, его активности и настроении, родственники и окружающие чаще имеют возможность заметить влияние препаратов на пациента и могут обеспокоиться происходящими в нём изменениями. Но задача психиатрической службы одна — как можно скорее купировать болезненное состояние, которое человека дестабилизировало. Для этого мы используем самые современные средства строго по показаниям. В психиатрической практике не существует препаратов, которые целенаправленно вредят человеку.
В целом, ряд лекарственных препаратов может вызывать сонливость, скованность, заторможенность, но эти побочные эффекты поддаются коррекции, и они обратимы. Подбор оптимальной терапии требует регулярного посещения лечащего врача и чёткого выполнения назначений, как при любом хроническом соматическом заболевании.
Миф №8. Антидепрессанты вызывают зависимость
— У этого мифа страшные последствия. Человек, которому требуется помощь, вместо антидепрессантов предпочитает алкоголь или даже наркотики, чтобы справиться со своим состоянием. В то время как антидепрессанты не вызывают зависимости. Лишь вследствие неправильного прекращения их приёма (обрыв терапии) может возникнуть «разбалансированное» состояние, за коррекцией которого лучше обратиться к врачу.
Миф №9. Депрессия — это от безделья и лени, это не болезнь
— Разные формы депрессии внесены в Международную классификацию болезней. Её причины — результат взаимосвязанных биологических, психических и социальных факторов. Это расстройство обязательно требует наблюдения специалистом — врачом-психиатром или психотерапевтом. Причём существует ещё один, не менее опасный миф, что депрессия — это чисто женская болезнь. Многие мужчины не обращаются своевременно за помощью из-за страха «проявить слабость», в то время как депрессия в равной степени касается всех.
Миф №10. «Я опасаюсь посещать больницу, ведь там лечатся агрессивные люди»
— В психиатрических больницах проводится комплекс мероприятий, направленных как на купирование симптомов, так и на недопущение агрессии со стороны человека, находящегося на лечении, или в отношении него. Существует специально обученный персонал, специальная система надзора, порядки функционирования отделений — всё направлено на безопасность и скорейшее выздоровление человека.
Из Интернета.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#2 | Понедельник, 11.11.2024, 09:14
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Мнение 1. Психиатр может положить в психиатрическую больницу или поставить на учет
- Такое возможно только при соблюдении определенных условий. По закону РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» для госпитализации пациента в психиатрическую больницу недобровольно должны быть основания. Они прописаны в ст. 29 этого закона, к ним относятся:
непосредственная опасность лица, страдающего психическим заболеванием для себя или окружающих;
беспомощность человека, которая не позволяет ему самостоятельно удовлетворять свои потребности;
психическое заболевание может нанести существенный вред здоровью человека, если его оставить без медицинской помощи.
Только в этих ситуациях возможно недобровольное направление человека в психиатрический стационар. В остальных случаях психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении человека.
Что касается «учета». Это понятие в настоящее время не используется. Над людьми, страдающими хроническими и затяжными психическими расстройствами устанавливается диспансерное наблюдение – это регулярные осмотры врачом-психиатром и оказание медицинской и социальной помощи. Брать человека на диспансерное наблюдение или нет решает комиссия психиатров лечебного учреждения, согласие самого человека для этого не требуется.
Мнение №2. Медикаментозное лечение вызывает зависимость и вредит организму
- Зависимость от медикаментов при лечении психических заболеваний – один из популярных мифов. Антидепрессанты и антипсихотические препараты, используемые для лечения психических расстройств, не вызывают зависимости, опьянения или эйфории, как алкоголь или наркотические средства. Длительный прием препаратов необходим для эффективного избавления от симптомов расстройств и снижения риска возобновления болезненных проявлений после отмены лечения. Некоторые психические расстройства требуют длительного курса терапии, иногда даже пожизненного, но и в этом случае, мы не можем говорить о зависимости. Это сопоставимо, например, с тем, как человеку с гипертонией назначается пожизненный прием препаратов, снижающих давление.
А вот прием препаратов из группы транквилизаторов, которые обладают быстрым противотревожным, расслабляющим и снотворным эффектом должен быть ограничен во времени. Их длительный прием может вызывать привыкание.
Препараты для лечения различных заболеваний, не только психических, всегда обладают рядом побочных эффектов. Но при выборе конкретного препарата или метода лечения врач обязательно взвешивает риск и пользу. Психические расстройства могут нанести больший вред здоровью и жизни человека, чем побочный эффект.
Мнение №3. Начиная принимать психотропные препараты, человек обречен на их «пожизненное» использование
- На самом деле длительность приема препаратов зависит от многих факторов. Учитываются выраженность симптомов и тяжесть состояния, имеет значение конкретный диагноз и индивидуальные особенности человека. При легких тревожных и депрессивных расстройствах психотерапия, а не лекарства, может быть основным методом лечения. В более сложных случаях чаще всего без медикаментозной терапии не обойтись. Курс приема препаратов для лечения ментальных расстройств продолжительный, чаще от 6-12 месяцев. Это связано с нейрохимическими нарушениями, приводящими к развитию болезни, более длительным развитием эффекта от препаратов. Кроме того, продолжительность лечения важна для уменьшения рисков возможного рецидива болезни. Но это совсем не значит, что отказаться от лекарственной терапии, после курса лечения не получится.
Мнение №4. «Настоящие проблемы с психикой» встречаются редко
- Заблуждение о «настоящих проблемах психики» связано с теми художественными образами психически нездоровых людей, которые мы встречаем в фильмах или книгах. Такой человек обязательно ведет себя странно, подвержен галлюцинациям, нелеп в высказываниях, может быть даже возбужден, агрессивен или одет в смирительную рубашку.
Врачи уверяют, что это состояние требует контроля и лечения.
В реальной жизни психические расстройства намного обширнее. Они могут быть незаметны окружающим, порой даже близким людям, человек может хорошо выглядеть, продолжать работать, но при этом испытывать тягостные чувства, переживать страхи, иметь суицидальные мысли или слышать голоса. Психические расстройства не всегда возникают из-за стрессовых событий и не зависят от образования и социального статуса человека, не являются «просто ленью» или «выдумкой».
По данным Всемирной организации здравоохранения в 2019 году, каждый восьмой человек на планете страдал психическим расстройством, причем наиболее распространенными были тревожные и депрессивные расстройства. Депрессия занимает второе место среди ментальных заболеваний. На первом месте - тревожные расстройства.
Мнение №5. Проблемы с психикой являются признаком слабодушия
- В психиатрии существует биопсихосоциальная модель формирования психических расстройств. Это значит, что в развитии заболевания играют роль три группы факторов: генетические, психологические (особенности личности) и социальные (семья, окружение, травматический опыт в детстве и др). Не существует какой-то одной причины, вызвавшей расстройство. Это сложные и до конца не изученные механизмы. Психические расстройства — это не «слабодушие», «вредный характер» или «безделье». Это заболевания, как, например, сахарный диабет или гипертония, с которыми может столкнуться каждый человек в течении жизни.
Мнение №6. Психические расстройства неизлечимы
- Такие заболевания, как шизофрения и биполярное аффективное расстройство действительно, являются хроническими и характеризуются периодами обострения и улучшением. Здесь большое значение имеет ранняя диагностика и подбор терапии, чтобы свести к минимуму эпизоды обострений и изменения личности человека. Благодаря развитию науки появляются новые препараты для лечения расстройств, что помогает достигать полной ремиссии, улучшает прогноз и положительно влияет на социальную жизнь человека. Поделюсь примером, который часто приводят мои коллеги. Предположим, человек сломал ногу, ему наложили гипс, чтобы перелом срастался, в случае психического нарушения роль гипса играют лекарственные препараты. После того, как кости зажили, гипс снимают, но нога человека остается ослабленной и для ее полного восстановления требуется реабилитация, роль которой при ментальных расстройствах играет психотерапия.
Поэтому, в случае депрессивных, тревожных и расстройств, связанных со стрессом, применяется психотерапия или курс медикаментозной поддержки. Это в большинстве случаев приводит к полному выздоровлению.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
PVV
|
#3 | Понедельник, 11.11.2024, 11:36
|
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Капелька, хорошая сказка. Молодец, кучу материала перелопатила. Есть, что почитать.
Не буду говорить, что можно оспорить. Каждый найдёт своё.
Просто, Капелька, ты не на НЛ, да и не псих. За инфу, спасибо. 
Время проходит, а грабли теже...
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#4 | Понедельник, 11.11.2024, 12:50
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Цитата PVV (  ) Молодец, кучу материала перелопатила. 
Цитата PVV ( ) Не буду говорить, что можно оспорить.
Цитата PVV ( ) Капелька, ты не на НЛ,
Все это индивидуально и зависит от особенностей организма. Все таки в статье *всех под одну гребенку* выстрели)) (блин как такие вещи объяснять то))?
Цитата PVV ( ) да и не псих.
По мне давно уже *плачет* клиника психиатрии)) Это я туда не иду 
Психи у нас у всех есть. Покажу))
В ролике маты!! Но из песни слов не выкинешь. Психи и люди с диагнозам-это не одно и тоже.
[rlv]https://rutube.ru/video/853dd3a411f91c86bfbe6e4764ce0bfb/?r=wd[/rlv]
В ПМС-мы все женщины-психи. Настоящие)) 
Цитата PVV ( ) За инфу, спасибо. 
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#5 | Вторник, 12.11.2024, 07:25
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Гениальные шизофреники, изменившие наш мир.
Часто бывает связана с гениальностью.
Фактрум собрал список гениальных шизофреников, оказавших огромное влияние на науку и культуру.
1. Филлип К. Дик
Лёгкая форма шизофрении была у писателя Филлипа К. Дика, работавшем в жанре научной фантастики и киберпанка. По одному из его романов, «Мечтают ли андроиды об электроовцах», снят фильм «Бегущий по лезвию бритвы», а «Воспоминания оптом и в розницу», лёг в основу «Вспомнить все». Некоторые полагают, что именно болезнь помогла автору создавать его, в немалой степени параноидальные, сюжеты.
2. Винсент Ван Гог
Считается, что большую часть картин нидерландский художник-постимпрессионист создал в то время, когда у него участились его шизофренические припадки. Безумец творил по несколько картин в день и мог не спать целыми сутками.
3. Фридрих Вильгельм Ницше
Исследователи сходятся во мнении, что известный философ без гражданства был обладателем пугающего диагноза — «ядерная мозаичная шизофрения». Самым ярким её симптомом является мания величия. Вполне вероятно, что именно шизофрения послужила импульсом к идее о сверхчеловеке.
4. Николай Васильевич Гоголь
Исследователи жизни и творчества Гоголя считают, что он страдал шизофренией, дополненной приступами психоза и клаустрофобии. Николая Васильевича часто посещали звуковые и зрительные галлюцинации. Именно на их основе писатель создал некоторых героев своих произведений.
Апатия и депрессия резко сменялись периодами чрезмерной активности и вдохновения. О самом себе писатель заявлял, что органы в его теле смещены или вовсе расположены «вверх ногами».
5. Исаак Ньютон
Часть исследователей полагает, что Исаак Ньютон страдал не только от шизофрении, а ещё и от биполярного расстройства. Ньютон был гениальным математиком и физиком, но человеком крайне необщительным, с которым сложно было найти общий язык. Говорили, что его настроение меняется ежечасно.
6. Александр Николаевич Скрябин
Скрябин, знаменитый русский композитор и пианист, был человеком мнительным и крайне религиозным. Пугал родных и друзей резкими изменениями в настроении, а также своими взглядами на происходящее. Помимо неповторимой музыки к его заслугам относится первое в истории использование и дальнейшая популяризация цветомузыки. По мнению врачей, Александр Николаевич страдал шизофренией.
7. Джон Нэш
Джон Форбс Нэш-младший — известный американский математик, работавший в области теории игр, а также дифференциальной геометрии. Является лауреатом Нобелевской премии по экономике 1994 года.
Общественности Нэш известен благодаря фильму, снятому по его биографии — «Игры разума». Примечательно, что Джон Нэш смог смириться со своей болезнью и научился не обращать внимание на её проявления, что врачи посчитали первоначально за улучшение.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#6 | Вторник, 12.11.2024, 08:36
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Существуют ли «здоровые» люди? Десять мифов о психических расстройствах
По данным ВОЗ, каждый четвертый человек сталкивается в жизни с проблемами психического здоровья. Психологи говорят, что, несмотря на распространенность расстройств, вокруг этой темы есть множество стереотипов. «Такие дела» попросили экспертов прокомментировать самые популярные мифы.
Миф о заговоре
Некоторые люди отрицают существование психических расстройств: верят в заговор психологов, считают психотерапию развлечением для бездельников, а решение любых проблем видят в силе воли. Психолог, специалист по когнитивно-бихевиоральной терапии тревожных и посттравматических стрессовых расстройств Макс Ильин говорит, что, если человеку поставили диагноз, решить проблему с помощью аутотренинга не получится.
«Психика — это наш орган, и, как любой другой орган, она может стать неисправной. Нельзя силой воли вылечиться от гриппа, точно так же невозможно избавиться от психического расстройства, щелкнув пальцами, поговорив с собой или послушав чьи-то советы. У большинства патологий сложное происхождение и механизм нарушения. В этом они не уступают органическим заболеваниям», — комментирует эксперт.
По мнению Ильина, люди могут не верить в существование психических расстройств и из-за собственных внутренних конфликтов. «Один из патологических механизмов психики заставляет отрицать неприятную или неприемлемую реальность, за которой может скрываться личная проблема человека. Такие люди как раз рискуют получить расстройство», — говорит он.
Миф о недееспособности
Еще один стереотип — человек с нарушениями психики недееспособен и не может нормально работать. Клинический психолог Анна Афанасьева говорит, что дееспособность — это юридическая категория, означающая способность распоряжаться своими правами и нести обязанности.
«Как правило, если речь не идет о тяжелых психических заболеваниях, люди с личностными расстройствами полностью дееспособны. Работа им необходима, за счет нее они повышают уровень своей социализации. К тому же, если клиент оплачивает терапию из собственного кармана, его мотивация к позитивным изменениям заметно выше», — комментирует эксперт.
Афанасьева указывает, что нужно различать дееспособность и вменяемость — под вторым понимается способность осознавать свои действия и руководить ими. Если человек с диагностированным нарушением психики совершил преступление, суд может поднять вопрос о вменяемости. «Если невменяемость будет доказана, это станет основанием для освобождения от ответственности и назначения принудительного лечения», — объясняет психолог.
Миф о социальном дне
Иногда люди считают, что психические расстройства свойственны тем, кто ведет антисоциальный образ жизни. Психологи указывают, что неврозы, тревожность, фобии, синдромы хронической усталости и профессионального выгорания, навязчивые состояния, булимия, анорексия, ипохондрия и другие расстройства широко распространены среди всех слоев населения.
«С такими диагнозами живут и успешно функционируют в социуме самые разные люди. Они ходят на работу, управляют компаниями, играют на сцене, создают семьи и воспитывают детей», — говорит патопсихолог, магистр психологии Елена Белецкая. По ее словам, диагноз вносит в жизнь свои коррективы, но в большинстве случаев не угрожает необратимыми изменениями социального статуса.
«Другое дело — люди с тяжелыми психическими заболеваниями, например с деменцией или шизофренией на последних стадиях. Без помощи родственников они действительно рискуют оказаться на самом дне», — добавляет Белецкая. В то же время и люди с такими заболеваниями могут выполнять простую работу — печь печенье, доставлять почту или собирать несложные конструкции.
Миф о жестокости
Эмоционально неустойчивых людей считают вспыльчивыми, неуправляемыми и потенциально опасными не только для самих себя, но и для окружающих. По мнению Елены Белецкой, люди с психическими расстройствами склонны к насилию скорее в ответ на насилие в их адрес.
«Люди с психическими диагнозами не агрессивнее остальных. Для меня человек в алкогольном психозе намного страшнее», — говорит Белецкая. Она уточняет, что действительно общественно опасным может быть антисоциальное расстройство личности, больше известное как психопатия или социопатия. В то же время не каждый человек с таким диагнозом нарушает закон.
Миф об изоляции
Специалисты делят психопатологии на три группы: неврозы, свойственные психически здоровым людям, столкнувшимся со стрессовой ситуацией, серьезные психиатрические заболевания, или психозы, и личностные расстройства, находящиеся между двумя первыми «полюсами». Ни одна из этих групп не может быть причиной для постоянной изоляции в психиатрических клиниках, говорят психологи.
«Срочная или плановая госпитализация нужна, когда пациент явно невменяем и представляет опасность как для себя, так и для окружающих, — поясняет Макс Ильин. — Речь идет об обострениях хронических психозов, острых психотических состояниях, тяжелых депрессивных эпизодах с суицидальными намерениями».
Госпитализация также необходима людям, не способным самостоятельно ухаживать за собой и себя обеспечивать. В основном это пациенты с тяжелыми психозами или серьезной умственной отсталостью. В остальных случаях практикуется амбулаторное лечение.
Миф о «мыслевирусах»
Еще один миф — психическим расстройством можно заразиться. «В реальности это невозможно, — поясняет Макс Ильин. — Конечно, можно порассуждать, что люди, как социальные существа, способны “цеплять” друг от друга не только полезные, но и “токсичные” идеи и установки, вплоть до бредовых. Но это совсем другая история».
Специалисты указывают, что, если человек не обладает психологической уязвимостью или предрасположенностью к тому или иному заболеванию, ему ничего не грозит. «Не существует никаких “мыслевирусов” или “бактерий шизофрении”, которые могут поразить того, кто общается с душевнобольным человеком. Если собственный “психический иммунитет” в порядке, опасности ноль», — говорит Ильин.
Миф о глупости
Психологические проблемы никак не отражаются на умственных способностях человека. Эксперты указывают, что расстройства могут приводить к проблемам с критическим и абстрактным мышлением, а также с синтезом информации, но не затрагивать интеллект.
«При этом расстройства могут мешать обучению: эмоциональная возбудимость и нестабильность, неспособность сосредоточиться и настойчиво повторять некие действия затрудняют запоминание и воспроизведение знаний, — разъясняет Макс Ильин. — В кругах психиатров бытует мнение, что шизофрения — это “психоз интеллигенции”, а ведь это уже тяжелая патология. Тем не менее зачастую ей страдают интеллектуально развитые люди».
Один из заметных примеров — математик и нобелевский лауреат Джон Нэш, на протяжении всей жизни боровшийся с шизофренией. Его история легла в основу фильма «Игры разума».
[b]Миф о гениальности[/b]
Противоположный стереотип — о связи психических патологий с особыми талантами человека. «Это снова миф, — утверждает Макс Ильин. — Никакой серьезной корреляции между личностными расстройствами и талантом, а тем более гениальностью, не обнаружено, хотя исследований по этому поводу существует немало».
Проявления патологий чаще не помогают, а мешают работать, создавать что-то новое, испытывать вдохновение, а в итоге самореализовываться. «Расстройства затрудняют работу психики, порождая проблемы в самых разных сферах. В итоге именно они зачастую приводят клиента в терапию, — поясняет Анна Афанасьева. — Желание справиться с этими последствиями своего состояния — самый распространенный запрос от наших клиентов».
Миф о норме
Елена Белецкая указывает, что норма — это относительное понятие. «Всегда встает вопрос, насколько конкретное расстройство мешает жить конкретному человеку, — подчеркивает Белецкая. — Никакого ГОСТа на здоровье нет, потому иногда хочется спросить: а существуют ли вообще здоровые люди?»
Психологи говорят, что цель терапии — не «стать нормальным», а помочь человеку осознать свои эмоции и действия, понять, как работает его диагноз и как минимизировать его негативные проявления. «Как только клиент осознает, что научился справляться с трудностями, терапия постепенно заканчивается, — поясняет Анна Афанасьева. — Если человек может идти дальше сам, специалист ему уже не нужен».
Миф о моде на расстройства
При успешно пройденной терапии расстройство может уйти в долгую ремиссию — нередко это состояние длится до конца жизни. Елена Белецкая говорит, что из-за того, что сейчас стало возможно говорить о своих психологических особенностях, возник миф о моде на расстройства.
«Страдать от психопатологии не круто. Круто — не страдать, — считает она. — А еще круче — справиться со своим расстройством, а потом рассказывать, как это было. Возможно, такой рассказ поможет кому-то еще избавиться от мучений».
Автор: Анна Поваго
Спасибо, что дочитали 
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#7 | Суббота, 23.11.2024, 21:03
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Очень хорошая статья, которое многое раскладывает * по полочкам*.
Жизнь с детьми
«Я была один на один со своими демонами»: как живут родители с психическими расстройствами
Арден Аркман
2 октября 2019 в 16:08
Существует стигма, что люди с психическими расстройствами не могут становиться мамами и папами. Также диагнозы по психиатрии есть в перечне медицинских показаний для аборта. «Афиша Daily» записала 7 историй родителей с психическими расстройствами, а также узнала у психиатра, с какими проблемами сталкиваются его пациенты, решившие завести ребенка.
«Врачи сказали, чтобы я больше не заводила детей»
СахаРа, 32 года, биполярное аффективное расстройство
У меня еще в юности проявлялись симптомы — тревожность, трудности с концентрацией [внимания], плаксивость, за которую бил отец. Все это я списывала на дурной характер. Постоянно казалось, что окружающие специально меня доводят.
Я забеременела в 20 лет, но тогда еще не знала, что болею. Во время беременности я сходила с ума от негативных эмоций и истерик — было стыдно, что хожу с животом и буду рожать, раздвинув ноги. Сейчас я понимаю, что морально была не готова стать матерью.
Когда родила, [мне все время] казалось, что дочка нездорова — то мало ест, то мало ходит в туалет, то бледная, то розовая. Педиатр говорила, что все проявления соответствуют возрастной норме, но я все равно очень остро на них реагировала и нервничала. Когда дочке исполнилось девять месяцев, я хотела сбежать, просто чтобы не быть больше матерью. Хорошо, что помогали моя мама и отец ребенка, но с ним мы потом развелись.
Пять лет назад у меня случилась мания — это спутанная речь, сон по 2–3 часа в сутки и столько энергии, что считаешь себя всемогущей. Я начала употреблять алкоголь и наркотики, пропадать из дома. Благо семилетняя дочь оставалась с родителями, мне хватило ума не появляться в нетрезвом виде. И когда добавились психотические симптомы — галлюцинации и бред, — я договорилась с отцом ребенка, что теперь воспитанием будет заниматься он.
В психоневрологическом диспансере (ПНД) мне поставили острое психотическое расстройство, но спустя время началась депрессия, потом — вновь мания. Тогда другие врачи поменяли диагноз на биполярное [аффективное расстройство]. Сейчас я хожу к психотерапевту, и из симптомов остались тревожность и страх выйти на улицу.
Врачи сказали, чтобы я больше не заводила детей, жила по расписанию, не перенапрягалась, а также чтобы нашла себе понимающего мужчину.
Самая нужная помощь во время беременности и воспитании — это информация о твоем заболевании, в ее отсутствие вся жизнь идет под откос как у матери, так и у ребенка. Если бы я знала о своем диагнозе больше, все сложилось бы по-другому.
С дочкой сейчас совершенно не вижусь — сначала брала ее к себе и следила за тем, как она живет, а когда убедилась, что все хорошо, оставила ее. Она живет в полной семье. Не хочу травмировать ее своим появлением в ее жизни. Я рада, что дочь теперь счастлива и находится в хороших руках.
Я не знаю, как в России можно достойно жить с психиатрическим расстройством. Тем более рожать детей, в то время как пособие по ментальной инвалидности очень маленькое, и, в зависимости от диагноза, человеку с годами может становиться хуже.
«Если наши дети заболеют, я их заранее научу, как с этим жить»
Алекс, 42 года, биполярное аффективное расстройство
В 24 года я впервые задумался о религии (в здоровом состоянии я атеист), стал плохо спать, а потом решил, что я бог как Иисус. В психиатрический стационар меня увезли на скорой, я лежал там месяц. Всего госпитализировался не менее восьми раз — и с психозами, в которых я снова был богом, и с тяжелыми суицидальными депрессиями.
С женой познакомился пятнадцать лет назад, диагноз от нее не скрывал. Практически сразу после свадьбы мы завели ребенка, потому что семью без детей не представляли. Врач говорил, что есть риск передачи диагноза, но какой именно — никто точно не скажет, как и никто не знает, почему заболел я (возможно, из‑за травмы, так как накануне первого приступа меня избили). Сыну сейчас 13, 5 лет — он здоров, но я ему рассказываю и про риск, и про то, как ощущается депрессия. Дочке 7 лет, она тоже здоровая, веселая и общительная девочка.
В периоды депрессии именно дети удерживали меня от шага на тот свет, их все-таки надо кормить, учить, одевать. Переживая манию, я ругался с женой, уходил к другой женщине (многие люди с БАР в таком состоянии запросто влюбляются или становятся сексуально распущенными), потом оказался в больнице.
Жена навещала меня, а я плакал, просил простить и понять. С тех пор таблетки пью ежедневно, как прописано, каждый месяц хожу к психиатру в НИИ психиатрии.
Все, что связано с детьми, — на плечах жены, а я хорошо зарабатываю. Живем дружно, но в моменты гипомании могу быть грубым и резким, хотя остываю быстро, в течение 5–10 минут, и иду извиняться, в том числе перед детьми. Эти приступы случаются редко, в большинстве случаев держу себя в руках. Даже когда мы узнали, что сын пробовал пиво и сигареты, мы с женой не кричали, спокойно поговорили. Потом он снова приходил с запахом сигарет, а мы вместо наказания дали ему шанс забыть про курение — отправили на море с бабушкой, и это помогло. Меня самого отец лупил с малолетства, так что я по своему опыту знаю, каково это, и никого из детей пальцем ни разу не тронул.
Последний случай мании у меня был пять лет назад, дети стали свидетелями психоза — я нес околесицу, что мы все умерли. Дети растерялись, а жена сказала им поиграть в другой комнате, дала мне выпить нейролептик, чтобы я уснул. Наутро вместе с другом отвезли меня в клинику, откуда я сбежал, но через пару дней попал уже на скорой в бесплатную.
Людям с БАР я бы советовал смело заводить детей — с этим диагнозом при правильном лечении можно полноценно жить и работать. Даже если наши дети заболеют, я их заранее научу, как с этим жить.
«Единственное, что у меня получается, это любить сына»
Яна, 30 лет, точный диагноз неизвестен
Я с детства была порой заводной и общительной, а порой угрюмой, злой и обидчивой. Около 10 раз пыталась покончить с собой. Умоляла родителей не оставлять меня в психбольнице, и они подписывали отказ от госпитализации.
У меня были навязчивые мысли, вспышки гнева, бредовые идеи, все виды галлюцинаций. Все симптомы остаются до сих пор. В 22 года я сама решила лечь в больницу. Мне выписали лекарств на 12 тыс. рублей в месяц, позволить я их себе не смогла. В качестве диагноза мне называли шизоидное расстройство и депрессию, но я с ними не согласна. Впоследствии разные врачи ставили разные диагнозы, окончательный я так и не знаю.
Беременность в 22 года была шоком — это последнее, чего я хотела, но ребенка все-таки оставила. Во время вынашивания психическое состояние улучшилось, появилась цель — рождение здорового малыша. Мне помогла большая сила воли, с помощью которой я отказалась от своих чувств. Осталась одна, без друзей, мужа ненавидела, ведь из‑за него оказалась в этой ловушке — забеременела. Но держалась как могла ради ребенка.
После родов начался ад — было больно от того, что я «умерла» ради ребенка, то есть отказалась от своих чувств и эмоций. Надеялась продержаться лет 18 и пожить ради ребенка с мужем.
Я осталась одна, меня никто не слышал — я была один на один со своими демонами и испытывала огромное чувство вины: считала, что не имею право чувствовать такое, и должна была быть хорошей мамочкой.
В психозах билась головой и кулаками о стены, соседи даже как‑то хотели вызвать опеку. Случались такие судороги и галлюцинации, что за ребенка было страшно. Я его любила как могла, но чувствовала, что этого недостаточно, что я плохая для такого ангелочка. От мужа помощи не было — он говорил, что я придуриваюсь и что могу сама себе помочь, да я и сама так думала.
Если бы я могла вернуться назад и знала, что забеременею, я бы принимала лекарства от своей болезни. Сложно выполнять материнские обязанности, когда хочется накрыться одеялом с головой, а надо стирать, убирать, пеленать. Без поддержки очень тяжело, лучшая помощь — это забота, интерес к проблемам, чувствам и переживаниям. Не нужно говорить [женщине в такой ситуации], мол, ты сама виновата, что не можешь взять себя в руки. Лучше обнять и отвести к врачу.
Мне кажется, большинство психических расстройств возникают от отсутствия любви в семье. И прежде чем планировать детей, убедитесь, что хотите прожить жизнь со своим партнером, что вы любите друг друга. От мужа я все-таки ушла, оставив двухлетнего сына с ним, потому что боялась за ребенка — я контролировала себя все хуже. Ему без меня будет безопаснее. Единственное, что у меня получается, это любить сына так, как я хотела, чтобы любили меня.
«Голос сказал, что если я убью ребенка, то умершая в утробе дочка воскреснет»
Оксана, 36 лет, параноидная шизофрения
Я родила за три года до дебюта шизофрении, мне было 24 года. Уже во время вынашивания стала нелюдимой и необщительной. Беременность протекала тяжело — из двойни одна девочка погибла на сроке 26 недель, врачи это заметили только на 34 неделе, сделали операцию, спасли вторую дочку.
Когда муж ушел к другой, ребенку было три года, я впала в глубочайшую депрессию, потом в манию, за время которой поступила в универ, устроила дочь в сад, стала главой родительского комитета. И вдруг стало казаться, что за мной следят, смотрят на меня и читают мысли. Мерещились знаки, числа, слова на стенах домов. Вскоре услышала голос, перечислявший мои грехи, и решила, что это говорит бог. Однажды утром голос разбудил и сказал, что если я убью ребенка, то умершая в утробе дочка воскреснет. И я час носила свою трехлетнюю малышку до окна на кухне и обратно, споря с голосом. Когда дочь проснулась, уложила ее снова, а сама открыла окно на кухне, хотела прыгать, потому что голос угрожал адом. Дочка пришла на кухню и заплакала. Прибежала моя мама, а у нее было лицо сатаны, и я слышала, как она говорит «прыгай» (это была галлюцинация). Я перекрестилась и шагнула вниз с четвертого этажа.
Сломала ноги, челюсть и таз — физически восстанавливалась больше месяца. Затем меня перевели в психбольницу, потому что симптомы не прекращались: я везде видела чертей и картины ада. Лечила психику еще три месяца, с дочкой была мама, которой пришлось бросить работу и отчима. Отец ребенка даже кровь не сдал для меня (было необходимо переливание из‑за травмы), хотя мама просила его об этом, ведь у нас обоих одна группа. Он приехал и закатил маме скандал, что она «родила дуру».
Из‑за травмы я лишилась зубов, а из‑за нейролептиков набрала вес. Когда уже после лечения пришла в сад к дочери, ей сказали, что за ней пришла бабушка (хотя мне было всего 30 лет), и дочь потом просила больше не приходить. Меня — как обухом по голове. Я взяла себя в руки, вставила зубы, похудела.
Но она все равно продолжала меня стыдиться, потому что я порой вела себя агрессивно. В школе дочь боялась, что все узнают о моей неадекватности.
Пять лет назад у меня был второй приступ психоза — полицейские забрали прямо с улицы, по которой я ходила голая. Дочь оставалась на продленке в школе, никто ее не отвел домой, пока она там не сообщила свой адрес и телефон.
Два года после выхода из психбольницы я лежала в депрессии — дочь тоже все это видела, уроки с ней делал мой отчим, а воспитывала ее моя мама. Потом я поняла, что шизофрению нужно лечить постоянно, обратилась к заведующему ПНД, мне назначили уколы нейролептика раз в месяц. Дочери я рассказала, что такое шизофрения, она меня уже не стыдится, мы живем очень дружно.
Иногда мне нужна помощь — если лежу в депрессии, а из‑за побочек или апатии сил хватает только дойти до туалета. Благодарна родителям, которые помогли вырастить добрую девочку. Как ни жестко это будет звучать, но при серьезном расстройстве лучше не заводить ребенка. Из‑за меня у дочери с 6 лет невроз, а в 13 поставили СДВГ. Но если чувствуете, что справитесь с воспитанием, то рожать можно, ведь шизофрения, по статистике, передается только в 10% случаев.
«Больше всего от моих эмоций достается мужу или маме»
Кристина, 32 года, биполярное аффективное расстройство
Диагноз поставили в 20 лет — были резкие и неконтролируемые перепады настроения по несколько месяцев. Лечилась в стационаре, потом принимала таблетки еще несколько месяцев, затем перестала их пить на протяжении следующих десяти лет. В этот промежуток вернулась и смена настроения.
Мужу сразу сообщила о диагнозе, но он, кажется, не до конца понимал, о чем речь. Забеременела в 29 лет и очень боялась, что не справлюсь с ответственностью из‑за эмоциональной нестабильности. Я ведь сама как ребенок. Особенно тяжело было сразу после родов, когда дочку было трудно уложить спать.
Из‑за ухудшения состояния после родов я вновь обратилась к психиатру. Тогда уже перестала кормить грудью, и мне без госпитализации назначили препараты, которые я и принимаю до сих пор. Также мне очень помогают йога и дыхательные практики. И все равно какие‑то ситуации вызывают сильный гнев. Больше всего от моих эмоций достается мужу или маме. Муж поддерживает меня, даже когда выплескиваю негатив, обвиняю, начинаю материться, хотя в семье этого никто не делает, да и мне несвойственно. Он приводит логичные доводы, а если вскипает, то покидает пространство конфликта тут же — в чем его огромная заслуга. Например, уходит спать в другую комнату, и я тоже засыпаю отдельно, а утром мы уже ведем себя, как будто ничего не было.
Тяжелее всего находиться с ребенком наедине, получать ее внимание и эмоции. Я расслабляюсь, только когда она засыпает.
Поэтому в будни она ходит в садик, вечером ее укладывает муж, а если он не сможет быть с нами в выходные, тогда мы с дочкой стараемся как можно больше времени проводить в компании других людей. Например, идем в гости или куда‑то уезжаем.
Очень важно не пускать все на самотек и принять свой диагноз — это мне далось нелегко, потому что когда становится лучше, бросаешь лечение и веришь, что все нормально. Нужно рассчитывать свои силы и обкладываться «соломками» в виде помощи партнера, близких, специалистов, любимых увлечений, дающих ресурс.
Я спрашивала у психиатра насчет наследственной передачи, но она сказала, чтобы мы об этом не задумывались. У меня это передалось от родного отца — он не принимает препараты, хотя его симптомы сильнее моих. Сейчас мне страшно думать о будущих детях, и благодаря психотерапии я свыклась с мыслью о том, что, возможно, детей больше не будет.
«Мы лежали и не хотели существовать, а рядом были дети»
Екатерина, 33 года, тревожно-депрессивное расстройство (у мужа — биполярное расстройство)
Мне поставили диагноз в 27 лет — лечилась таблетками и психотерапией, потом прекращала сначала из‑за наступившего просвета, потом из‑за нехватки средств. Были эпизоды на грани психоза, когда я выпрыгивала из машины на скорости 60 км/ч, случались панические атаки. Симптомы до сих пор остались — я тревожна, считаю жизнь бессмысленной, не нравлюсь себе, постоянно устаю.
Во время первой беременности в 22 года про диагноз я еще не знала, в целом все было хорошо, а после родов ситуация ухудшилась. Я срывалась на ребенке: кричала, плакала, могла поставить мультик на целый день. Тогда у меня случались депрессии, но я вместе с окружающими списывала это на сплин и лень. У первого мужа было биполярное расстройство, которое проявлялось в маниях, депрессиях и агрессивности, но я тогда о его диагнозе ничего не читала, а незнание порождает беспомощность. Вскоре с ним развелась.
К моменту беременности от второго мужа я знала, что у меня есть склонность к депрессиям, но никто не говорил мне про тревогу, а я с ней почти не умею справляться. Сама беременность, как и роды, прошла прекрасно, первые два месяца все было здорово, потом начались панические атаки и тревожные видения. Все прекратилось, когда у мужа умер отец и муж страдал от депрессии. Я бросила все силы на то, чтобы помогать ему.
Потом, примерно полтора года назад, у мужа случилась мания с последующей госпитализацией — второму ребенку тогда был год, а первой дочке 9, 5 лет. Кажется, я до сих пор не пришла в себя после этого. Муж уже год принимает таблетки и ходит на психотерапию. После больницы у него началась жуткая и долгая депрессия, на которой сказалась отмена алкоголя и легких наркотиков. О его болезни я все знаю — читала, говорила с врачами. Теперь понимаю, где он, а где симптомы. Сейчас он стабилен, но моя тревожность вернулась в двойном объеме.
Год назад я поняла, что мне срочно нужна помощь, потому я казалась опасной для окружающих и самой себя из‑за агрессии и взвинченности. И около пяти месяцев назад я снова начала принимать препараты и ходить на психотерапию. Сейчас мне трудно контролировать себя и объяснять детям, почему мама и папа пьют гору таблеток, почему лежат месяцами и не могут встать. Сложно, когда накрывает меня, а муж при этом уже находится в черной дыре.
Мы лежали и не хотели существовать, а рядом были дети, которых надо кормить, мыть и так далее.
Но я себе редко такое позволяю — даже когда все плохо, срабатывает или материнский инстинкт, или чувство ответственности.
Сложно не переносить свои тревоги на детей. Как их отпускать на улицу? Как разрешать младшей залезть на горку, а старшей — ходить одной в кино? Мне все время кажется, что что‑то случится. Хотелось бы запереть их дома, только еще чтобы и дома не было опасности, а стены были обиты чем‑то мягким. Но приходится прятать страхи внутри себя и отпускать детей познавать мир.
Если бы я заранее знала про диагноз — в основном мужа, — я бы, наверное, подумала еще раз. Мой диагноз мне не казался тяжелым, тревога — это вообще основа меня, хотя из нас двоих сложнее справляться именно мне. Возможно, с начала терапии еще не прошло достаточно времени. Но я все равно хочу еще детей, несмотря на диагнозы и риск. Сложно всем, не только людям, которые находятся в терапии. Нам в некотором роде даже легче, потому что мы все про себя знаем — например, я знаю, когда мне нужно выдохнуть и подышать, когда просто скрыться за экраном телефона. Я понимаю, что если я не идеальна — это не страшно, потому что дети здоровы и счастливы, даже когда в доме не все сверкает. И все-таки они дарят больше радости, чем тревоги, потому что последняя внутри меня есть всегда и независимо от наличия детей.
«Именно постановка диагноза и удачное лечение подтолкнули меня к материнству»
Юлия, 36 лет, циклотимия
Циклотимия — это легкая форма биполярного расстройства. Лет до 30 моя жизнь представляла из себя полный хаос, и во многом в этом виновато заболевание. Периоды буйной и иногда рискованной активности сменялись месяцами анабиоза. У меня была череда драматичных отношений со швырянием посуды, пощечинами, изменами, побегами. Я понимала, что в таких условиях растить ребенка нельзя, кроме того, была полностью поглощена своими переживаниями, так что до 32 лет даже не ставила такой вопрос.
Как ни странно, именно постановка диагноза и удачное лечение подтолкнули меня к материнству.
К психотерапевту я пришла в тот момент, когда моими основными ощущениями от жизни были раздражение, тошнота и бессмысленность всего. Я была на грани расставания с мужем, мечтала бросить довольно хорошую работу и сбежать на край света «из этого ужасного города и ужасной страны». Мне все это казалось какой‑то сложной экзистенциальной проблемой, а ведь это была банальная депрессия.
Я была поражена, насколько циклы настроения определяли мое поведение и отношения с людьми и насколько все стало проще и спокойнее, когда я стала принимать таблетки. Впервые в жизни я почувствовала, что могу не только брать и требовать (так я обычно вела себя с мужчинами), но и давать — тепло, заботу. А ведь это и есть суть материнства.
К рождению ребенка мы с мужем подошли очень осознанно и ответственно. Я долго искала подходящего врача, который бы меня вел, потому что знала, что беременность может быть триггером для расстройства. Нашла очень хороших частных акушера-гинеколога и психиатра, с обоими все время была на связи. Это дорого, но не запредельно: выплаченное на работе пособие по беременности покрыло все медицинские расходы. Важно правильно расставить приоритеты: мы отказались от покупки дорогих детских вещей, все брали с рук и у друзей.
Подготовку начала почти за год: проверка общего состояния здоровья, снижение уровня стресса (на работе взяла самый скучный и спокойный проект), поддержание здорового режима сна и питания и постепенный отказ от медикаментов. Также я осваивала техники дыхания для успокоения. Договорились с мужем, чтобы он взял отпуск сразу после родов.
Комфортная среда важна для любой беременной, но при психическом расстройстве особенно: она снижает риск приступов.
Сыночек родился здоровым, муж меня во всем поддерживал. Самыми сложными были первые месяцы с младенцем. Я, несмотря на всю подготовку, приходила в ужас от того, что несу ответственность за жизнь этого крошечного человека. Меня преследовали навязчивые мысли о том, что я причиню ему вред. Перед глазами внезапно всплывали картинки, как я выбрасываю его в окно или бросаю под поезд в метро. Периоды взвинченности чередовались с периодами апатии, когда я безвольно лежала на полу, а ребенок по мне ползал. В первые недели я просто боялась оставаться наедине с ним. Через несколько месяцев я возобновила прием препаратов, и стало намного спокойнее.
Не знаю, как бы я пережила то время, если бы не огромное участие мужа. Он договорился работать из дома и практически всегда был рядом, мы делили все домашние дела поровну. Конечно, ребенок — это испытание для отношений. Когда меня накрывало, я могла орать матом на мужа, чтобы не орать на ребенка (этого я никогда себе не позволяла). Потом, конечно, извинялась.
Главная проблема для биполярных родителей — это нарушение режима сна. Оно может привести к обострению. Через несколько месяцев сна урывками я вообще перестала нормально засыпать, спасали только таблетки.
Конечно, переживаю из‑за риска передать расстройство ребенку. Но в целом он не так высок (что‑то около 10%). А главное, тот или иной генетический риск есть практически в любой семье — у кого‑то предрасположенность к алкоголизму, у кого‑то — к онкологическим заболеваниям или диабету. Но это же не причина, чтобы не заводить детей вообще.
Я уверена, что главное — обеспечить ребенку заботу и спокойствие. А если он все-таки заболеет — своевременное лечение. Рано хвастаться, но пока нам с мужем это удается: первые два года жизни сыночка были спокойными, он растет открытым и любознательным. Практически все мои душевные терзания мне удавалось держать при себе. Скоро сынок пойдет в садик, и, думаю, нам будет легче справляться. Но на второго ребенка, пожалуй, не решусь.
Очень важно заранее найти психиатра, которому вы можете доверять, и быть с ним на связи всю беременность и первый год жизни ребенка — это самое сложное время, и может случиться что угодно. Очень советую психотерапию, чтобы улучшить общение в паре и научиться не сливать свой негатив на ребенка. Я уверена, что если вы хорошо подготовлены и достаточно ответственны — все получится!
Виктор Лебедев
Психиатр, руководитель проекта «Дело Пинеля» (разъясняет правовые вопросы оказания психиатрической помощи в России)
Как часто люди с психическими расстройствами становятся родителями?
Решение завести ребенка — не очень частое явление среди пациентов с психическими расстройствами. На это есть несколько причин. Во-первых, существует общественная стигма, которую часто поддерживает семья пациента, — человек с хроническим психическим расстройством вычеркивается из круга обычных людей, и ему отказывают в праве заводить и воспитывать детей. «Какой тебе ребенок? Ты же сам/сама ничего не можешь сделать!» Сейчас ситуация понемногу выправляется и появляются пациенты, которые спрашивают меня об этом, интересуются возможностью забеременеть или зачать ребенка.
Во-вторых, многих пациентов ограничивает постоянный прием препаратов, нейролептиков, антидепрессантов или нормотимиков. Если мы откроем инструкции к лекарствам, то увидим, что каждый из представителей этой группы препаратов имеет в качестве противопоказания беременность и кормление грудью. В настоящее время уже накоплены сведения о том, что прием нейролептиков во время беременности несущественно повышает риск развития врожденных пороков у плода. Также была показана относительная безопасность некоторых антидепрессантов при беременности. На мой взгляд, главное правило лекарственной терапии при беременности — польза для матери должна перевешивать риск для плода. Поэтому при беременности прием терапии продолжается, если он действительно необходим. Рекомендуют снижать дозы, принимать препарат, распределяя его по суткам, но это лучше обсуждать с лечащим врачом.
В-третьих, есть позиция самих пациентов, когда они отказываются от своего родительства, считают, что психическое расстройство делает их хуже, что они становятся менее подходящими на роль родителей. С этим тоже надо работать, это часть картины болезни.
Я видел массу психически здоровых родителей, которые искалечили психику своим детям, так что не в психическом здоровье тут дело.
Здесь все зависит от специалиста. Кто‑то приветствует желание завести детей и помогает в медицинских вопросах. Другие категорически против и аргументируют это тем, что ребенок тоже родится больным (совершенно необязательно), а родители не смогут ухаживать за ним (мне бы их дар прорицания). В зарубежных рекомендациях по биполярному аффективному расстройству и шизофрении даже есть отдельные главы о том, как готовить пациентку к беременности. Нам до такого еще далеко. Российская психиатрия мало ориентирована на человека.
Я считаю, что наша задача как специалистов дать нужную информацию, ответить на все вопросы, относящиеся к нашей профессиональной сфере, а дальше человек действует сам. Провокации от близких в кабинете врача я сразу пресекаю. Меня злит вот это: «Скажите, что ей нельзя иметь детей». Человек должен принимать решение в этом вопросе самостоятельно. У психиатров до сих пор есть образ стража общественного благополучия, а не врача, но я всегда отказываюсь от лат в пользу белого халата.
Существуют ли противопоказания к беременности для женщин с психическими расстройствами?
На территории России действует приказ «Об утверждении перечня медицинских показаний для искусственного прерывания беременности». К ним отнесены умеренная умственная отсталость и шизофрения. Также в списке медицинских показаний можно найти биполярное аффективное расстройство или депрессию, но они считаются показанием, если сопровождаются стойкими суицидальными идеями и высоким риском суицидальных действий. Возможно, это кого‑то удивит, но случаи беременности у женщин с умственной отсталостью встречаются с заметной частотой.
Надо понимать, что наличие медицинского показания к прерыванию беременности не означает его обязательного проведения. В статье 56 закона «Об основах охраны здоровья граждан» читаем: «Каждая женщина самостоятельно решает вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при наличии информированного добровольного согласия». В самой форме согласия, утвержденной на федеральном уровне, требуется подпись пациентки, если она старше 15 лет. Закон говорит, что даже пациентка с недееспособностью должна самостоятельно принимать это решение. Единственное исключение — когда пациентка по своему состоянию не способна дать согласие на вмешательство. Это бывает, например, при тяжелых врожденных поражениях мозга. В этом случае решение принимает опекун.
Как роды и забота о ребенке в первые месяцы может повлиять на состояние мамы с психическим расстройством?
Роды — это тяжелый процесс, который требует от организма серьезного напряжения. Послеродовые депрессии, о которых сейчас стали много говорить, отчасти провоцируются этой работой на износ и гормональными изменениями. Точно так же послеродовые психозы могут быть ответом мозга на чрезмерную нагрузку. Обесценивающие и бытовые комментарии на тему «Раньше в полях рожали — и ничего» выглядят оскорбительно и глупо. Во-первых, если кто‑то справляется с задачей лучше, чем ты, это не облегчает тебе работу. Во-вторых, там, где рожали в полях, уровень материнской и младенческой смертности был высоким. Нас призывают вернуться туда?
Забота о ребенке, тем более в первый год жизни, — изматывающий труд, особенно для пациенток с депрессивными и тревожными заболеваниями в анамнезе. В какой‑то момент женщина может просто не выдержать, и ее состояние снова ухудшится. Здесь важна поддержка семьи и друзей.
Если окружающие занимают позицию «ты должна, ты же мать», это усиливает чувство вины, с которым часто сталкиваются матери. Ничего хорошего в такой директивности нет.
За психическим состоянием женщины после родов надо тщательно следить, чтобы не пропустить послеродовую депрессию или психоз и вовремя оказать профессиональную помощь. В настоящее время у нас нет достоверных инструментов для оценки риска развития психического расстройства в послеродовом периоде, хотя мы можем выделить группу риска: женщины с историей психического заболевания, чьи беременность и роды протекали тяжело.
Подробности по теме
«Я ужасная мать, и я не люблю своего ребенка»: что такое послеродовая депрессия
Могут ли человека с диагнозом по психиатрии лишить родительских прав?
В случае лишения родительских прав поводом может стать хронический алкоголизм или наркомания. Другие психические расстройства не входят в этот список. Но некоторые поводы для лишения родительских прав могут быть связаны с психическим расстройством родителя. Например, отец с шизофренией по бредовым мотивам совершал физическое или психическое насилие над своими детьми. Здесь причиной лишения родительских прав станет сам факт насилия, а не психическое расстройство.
Ограничение родительских прав допускается в том случае, когда оставление ребенка с родителем может быть опасно для него, но эти обстоятельства не зависят от родителя (например, период ухудшения тяжелого психического расстройства).
О чем надо помнить людям с психическими расстройствами, которые растят детей?
Если родитель пьет препараты для поддержания устойчивого состояния психического здоровья, то он не должен прерывать их прием. Детям нужны папа и мама, а пьют они антидепрессанты с нейролептиками или нет — это уже вторично. Также родителям стоит регулярно общаться с лечащим врачом и корректировать дозы при необходимости.
В целом одна из важных вещей, которую я стараюсь вложить в головы пациентам, воспитывающим детей, заключается в следующем: вы не хуже, чем другие родители, а идеальные мамы живут только в инстаграме.
Хорошим примером спокойного и нормализующего подхода к родительству я бы назвал медиа «Нет, это нормально». Они мне симпатичны очень гуманным отношением к родителям и здравыми экспертными мнениями.
Также надо помнить об отдыхе, о времени для себя. Здоровый человек и человек с психическим расстройством нуждаются в отдыхе — в том числе в отдыхе от своих детей.
Проблемы могут возникнуть всегда. Пациенты с психическими расстройствами — это уязвимая группа в нашем обществе. Им часто приходится доказывать, что они не верблюды. Как я уже говорил выше, само по себе психическое расстройство (кроме хронического алкоголизма и наркомании) не может быть причиной для лишения или ограничения родительских прав. В случае претензий со стороны окружающих стоит уточнить, в чем проблема, и совместно поискать пути конструктивного решения. Если вами интересуется опека, то лучше найти юриста по семейным делам и заручится его поддержкой.
Не пропускайте препараты. Вовремя обращайтесь к врачу. Будьте внимательны к себе и давайте себе отдыхать. Не нужно быть идеальным родителем — хватит, если вы будете достаточно хорошими. Психическое расстройство не делает вас хуже как человека и как родителя. Не слушайте, когда другие говорят, что справляются с родительством лучше вас. Будьте хорошим родителем для своего ребенка, а не для других взрослых.
Расскажите друзьям
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Суббота, 23.11.2024, 21:15
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Семен
|
#8 | Суббота, 23.11.2024, 21:09
|
Будущий гуру
Поступившие в отделение
Юзер-бар +
я начал пить психофарму в 2003гг
20мг зипрекса 400мг карбомазепин
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#9 | Понедельник, 02.12.2024, 01:05
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
F20: можно ли успешно адаптироваться к болезни? Шизофрения глазами клинического психолога и заболевшего.
Меня очень часто спрашивают: можно ли вылечить шизофрению? Иногда этот вопрос задают просто интересующиеся психологией и психиатрией, и почти всегда – заболевшие или их близкие.
Ответить на него в общем виде невозможно. Болезнь настолько многолика, что есть все основания считать ее названием, вбирающем в себя несколько разных заболеваний.
Например, на моей памяти довольно много случаев, когда яркий психотический дебют больше ни разу не повторялся. Именно поэтому существуют «Отделения первого эпизода». Первый эпизод вполне может стать последним.
Что в этом случае зависит от медицины и психологов? Своевременная квалифицированная помощь, чем раньше, тем лучше. Плюс высокий комплайенс от пациента, так как его отказ от приема лекарств почти гарантирует рецидив и развитие болезни. (К сожалению, подобные отказы часты, поскольку антипсихотики, как и любые другие сильные лекарства, имеют побочные эффекты, пугающие пациентов).
И еще раз употреблю словосочетание «к сожалению». Потому что первый эпизод оказывается последним далеко не всегда. Такое, не лучшее, течение заболевания опять-таки разделяется на два возможных «рукава». Самый плохой вариант – «злокачественное» течение, когда просто теряется ядро личности, и пациент быстро инвалидизируется.
Однако, теперь уже к счастью, самое плохое развитие событий – тоже не частое. Обычно человек, с помощью лекарств и психологической поддержки, «выруливает» в некое среднее пространство, с ремиссиями и обострениями. И наша задача – психиатров и клинических психологов – максимально удлинить «светлые» периоды и уменьшить вред от «темных».
Психиатры при этом вынуждены наощупь пробираться меж двух опасных «огней»: «недолечил» – получил эпизод, «перелечил» – получил проблемы из-за побочных эффектов психотропов.
Все это звучит достаточно печально.
Однако вовсе не отменяет принципиальную возможность заболевшего человека жить с радостью и удовольствием даже при таком серьезном диагнозе.
И тут крайне важно отметить: результаты его адаптации к болезни зависят не только от врача, применяемых лекарств и психологического сопровождения. Но и, прежде всего, от настроя и поведения самого пациента. (Да, мы прекрасно понимаем, что настрой и поведение пациента сильно зависят, в том числе, от действий врача и психолога. Но у психиатра нет и не может быть волшебной таблетки. А у психолога нет и не может быть волшебного заклинания. Успех определяется исключительно совместной работой специалистов с самим заболевшим).
Вот об этом сейчас и хочу поговорить.
У меня перед глазами много историй с F20, с разным течением и исходами. Дам несколько примеров.
1. Мужчина, первый эпизод – в 26 лет. Очень длительное пребывание в психиатрической больнице (больше трех месяцев, из них больше месяца в палате интенсивного наблюдения). Выписан в удовлетворительном состоянии. Точно подобран препарат (атипичный антипсихотик), который почти с самого начала, несколько лет, принимался ежедневно. Затем – по показаниям. За время наблюдений (около 20 лет) женился, почти уже вырастил дочь, основал небольшой успешный инженерный бизнес. Постоянно на связи с психиатром. Научился ощущать приближение проблем, после звонка психиатру принимает свой препарат (не менялся) в рекомендуемой на данный момент дозе плюс, при необходимости, дополнительные препараты. Психологическая поддержка – по просьбе, не постоянно.
2. Мужчина, первый эпизод – в 27 лет. Высшее образование. Позитивной продукции было мало. Не мог спать. Перед госпитализацией не спал трое суток. Буквально через три месяца – несмотря на лечение – выраженный апато-абулический синдром. Еще через три месяца не в состоянии жить в своей квартире самостоятельно. Помещен в ПНИ, откуда мама его время от времени забирает домой на два-три дня.
3. Женщина, 52 года. Первый эпизод – в 34. Второй через 7 лет с длительным пребыванием в ПБ. Сейчас принимает точно подобранный препарат. Периодически обращается к психологу по конкретным запросам (все же, всегда, тем или иным образом связанным с сзаболеванием). Работает на высокооплачиваемой инженерной работе. Ремиссия более 10 лет. До болезни успела родить и успешно вырастила сына. Он здоров, образован, успешен.
4. Мужчина, первый эпизод в 26 лет (манихейский бред). Я про него уже писал. Всего было три эпизода. Очень точно подобраны препараты, всегда на связи с психиатром и психологом. Несколько раз это предупреждало возможный срыв. Отличная карьера, семья, уже двое здоровых детей.
5. Мужчина, первый эпизод в 28 лет. Я тоже про него писал. После вуза ни разу не работал. Практически семь лет просидел дома. Манифестировал заболевание прямо под Новый Год, и шокированные родители положили его в частную клинику. Потом оттуда мы его еле выцарапали. Течение на сегодня плохое. Любой психиатр подтвердит, что чем дольше человек ведет себя неадаптивно, не получая помощи, тем сложнее ему будет потом помочь.
6. Подросток, 17 лет. Тоже частная клиника. Испуганные родители отвезли, услышав от его друзей про суицидальные высказывания. Тоже еле его оттуда вытащили. Никоим образом не хочу очернять все частные клиники разом, но мой личный опыт не очень в этом плане хорош. Пацана лечили крепким «коктейлем» из древних нейролептиков. А после его возвращения ни наблюдение (врач плюс клинический психолог), ни беседы, ни тесты не выявили признаков шизо-расстройств. Суицидальные высказывания были вызваны неразделенной подростковой любовью.
Примеры можно множить и множить.
Но уже кое-что можно и обобщить.
1. Не все излечивается, но помочь, облегчить проблему, можно почти всегда.
2. Необходима постоянная поддержка врача и клинического психолога. Быстрые ответы на меняющуюся ситуацию. Точный подбор индивидуально оптимального препарата. Недопустима смена препарата, например, потому, что в аптеке ПНД нужный закончился. Новый может оказаться бесполезным или даже вредным.
3. Успешная адаптация при шизофрении обеспечивается общими усилиями врача, клинического психолога, самого пациента, его близких и значимого социального окружения.
А завершить эту заметку хочу текстом уже знакомой нашим читателям Надежды. Она ведет свой блог «Жизнь с шизофренией», и этот текст написала специально для нас. Много лет эта молодая женщина страдает шизофренией, перенесла большое количество госпитализаций. Она могла не выдержать и сломиться, однако уже длительное время, медленно, но упорно и целенаправленно, занимается собственной реабилитацией.
Как всегда, я ничего не меняю не в своих текстах, только название конкретных лекарств заменил точками в кавычках, дабы никому не навредить:
«Почему "первый эпизод" редко остаётся "последним"?
Я не один раз лежала в ПБ. Общалась с различными людьми, как "хрониками", так и с "новичками". Всех рано или поздно выписывали. Но...
Практически каждый возвращался обратно.
Но почему?
Причина - в отсутствии психологической поддержки после выписки. Тебе просто говорят пить лекарства в течение года. И все.
Ты не знаешь, как вести себя в этом мире, так как твои чувства уже один раз обманули тебя. Ты боишься повторения эпизода. И на все это накладываются побочные эффекты от лекарств. Сонливость, потливость, сухость во рту, аменорея, аноргазмия (да простит мне это слово дзен), нарушение эректильной функции (мне всегда казалось, что данный аспект крайне важен для мужчин).
При этом - все время плохо и конца-края не видно.
Ежемесячные походы к врачу-психиатру сводятся к диалогу: "Жалобы есть?" "Жалоб нет". Выдача рецепта. Всё!
У врача на все 14 минут!!!
14 минут!!!!
Чтобы оценить состояние человека.
Что-либо отметить за такой короткий срок в поведении человека невозможно. Невозможно корректировать лечение. Невозможно попытаться понять пациента. Врачебная психиатрическая помощь поставлена "на поток". Инвалидизирующий людей поток.
Когда я лежала в первый раз, я была в больнице полтора месяца. Мне выписали определенные лекарства - антидепрессант и нейролептик.
Я пошла за рецептом на них к врачу.
Врач (диалог по телефону с аптекой помню дословно): как, этих нет? А какие есть? Ой, я этими ещё не лечила...
Мне были выданы совершенно другие лекарства. Нейролептик и антидепрессант.
Вот так. Полтора месяца (!!!!) подбирали терапию. Изменили - за две секунды...
И такое творится часто. Оптимизированные врачи, оптимизированные медсестры, оптимизированные таблетки....
А имеем дело - с чудовищно чувствительной системой. С мозгом человека, с нейромедиаторами....
И опять мой эпизод в лечении - был назначен ".................". Но в один "прекрасный" момент его просто не стало по льготе. Мне вкололи другой: "....................". Уж заменили, так заменили...
Теперь (по той же схеме) перешли на третий.
Вывод: человека после выписки из ПБ нужно поддерживать. Чтобы он смог смириться с деятельностью этой системы. Чтобы не соглашался на смену препарата, чтобы знал о своих правах. Чтобы не считал себя "прокаженным" в обществе, где стигматизация и аутостигматизация успешно свили себе гнездо.
У меня есть мечта (так, небольшая бизнес-идея) построить парк аттракционов, где здоровые люди становились бы инвалидами различных нозологий (временно). И я уже придумала, как сымитировать психические расстройства.
Эта мечта идёт вровень с мечтой об АНО или РОО по сопровождению больных "первого эпизода", их поддержке, трудоустройству и обучению, противодействию развития "дефекта"...
Туда же - "детей Луны" (повзрослевших аутистов).
Ты не такой, как все. И это не твоя ВИНА. Это не твое ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Это ЗАБОЛЕВАНИЕ. Которое, судя по статистике, может случится с каждым!
Мне самой было трудно без поддержки (как со стороны врачей, так и родственников). Я мало что понимала.
Но были вещи, которые здорово помогли мне. Это была критика к собственному состоянию. И спортивный задор, привитый мне в детстве (Надя, понимаешь, ты должна дойти до финиша. С потерями, последняя, но, если в жизни был старт, значит, должен быть и финиш).
Когда я поняла (и приняла), что заболевание неизлечимо, я поставила себя перед фактом, что нужно брать максимально возможный финиш — реабилитацию и абилитацию. И, если бы я сейчас проходила МСЭ, мне бы уже не дали инвалидность, так как МСЭ расшифровывается как «медико-социальная экспертиза". А теперь я могу работать и содержать себя, значит, поддержка государства мне не очень-то и нужна».
... Не со всем, ею написанным, я согласен. Например, не следует отказываться от положенной по закону финансовой поддржки. Деньги лишними не бывают, особенно в условиях хронического заболевания.
Но с главной мыслью согласен полностью: если заболевший человек очень хочет вернуться в нормальную жизнь, и ему есть, на что и на кого опереться, то задача, скорее всего, будет решена.
Мы же в нашем блоге, по мере сил, будем пытаться помогать таким людям знаниями и конкретными советами.
На сегодня - все.
Из интернета.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Понедельник, 02.12.2024, 01:10
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#10 | Четверг, 05.12.2024, 21:55
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
«Белая горячка страшнее шизофрении».
Откровения врача психиатрической больницы.
[rlv]https://rutube.ru/video/dc91ebfb604c81419f9275e8ff620a61/?r=wd[/rlv]
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#11 | Пятница, 20.12.2024, 10:52
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Статья и в раздел Православные заметки подходит и сюда.
Так как она большая-выкладываю сюда.
Открывает некоторые моменты-патриотов своей Родины.
Не удивлюсь что многих *наградили* диагнозом как раз из чувства Патриотизма.
Ранее примеры в истории -их называли диссидентами.
Перед тем как читать статью, хочу объяснить важный момент. Который почему то замалчивается по ТВ.
СВО-это не война с Украинским народом. Это война с неонацизмом. Во всяком случае так она начиналась.
Ссылку прилепляю специально. Очень *скользкая* тема.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Отсутствие подлинной любви к Родине - один из признаков шизофрении
Настойчивая пропаганда индивидуализма давно стала одной из примет современной жизни. «Ты этого достойна!» – твердит реклама. «Побалуй себя!» – шепчут глянцевые журналы. «Но чем плохо, если ребенок вырастет эгоистом?» – изумляется ведущий телепрограммы по воспитанию. «Зачем тебе семья? Поживи для себя, – говорит мать 28-летнему сыну. – Успеешь еще ярмо на шею повесить. Хватит того, что мы с отцом в жилу ради вас тянулись. Ты-то хоть дураком не будь». Вообще выражение «для себя, любимого», еще недавно употреблявшееся лишь иронически, сейчас все чаще звучит вполне серьезно. А почему бы и нет? Ведь говорят же всерьез, что главное – самого себя любить и принимать. Даже на специальных психологических тренингах учат «любви к себе».
Западные мудрецы пророчат, что грядущее общество будет состоять из миллиардов (или из одного «золотого миллиарда»?) атомизированных индивидуалистов. Этаких кочевников, «граждан мира», освободившихся от химеры под названием Родина и только ищущих, где им лучше. Наши либералы тоже, помнится, внушали, что патриотизм – последнее прибежище для негодяя и Родина не там, где ты родился, а где тебе комфортно. В последние годы, правда, накал антипатриотической пропаганды несколько снизился, но в либеральных СМИ патриоты по-прежнему высмеиваются как люди недалекие, экзальтированные, не совсем нормальные. Ну, конечно! Разве не безумие – так не любить себя, чтобы отдать жизнь за совершенно незнакомых тебе людей, каких-то «соотечественников»? Слово-то какое нелепое, пафосное…
Однако психиатр с 30-летним стажем работы Татьяна Александровна Крылатова утверждает прямо противоположное: установка на эгоизм и индивидуализм чревата развитием глубокой психической патологии, близкой к шизофрении. Конечно, если она реализуется в достаточно полном объеме. А ведь именно этого и требует от нас общество потребления, бесконечно возгревая потребности непомерно раздутого «эго»! Мы попросили Татьяну Александровну поставить диагноз современному состоянию российского общества.
– Татьяна Александровна, какие характерные изменения в поведении человека, страдающего шизофренией, отмечает психиатрия?
– Для шизофрении характерны значительные изменения в эмоциональной сфере. Причем они носят двоякий характер. С одной стороны, наблюдается прогрессирующее обеднение эмоциональных реакций, а с другой – их неадекватность, парадоксальность. Сначала страдают высшие эмоции: сострадание, альтруизм, эмоциональная отзывчивость. Потом, если шизофрения прогрессирует, больные становятся все более холодными, эгоцентричными. Человек аутизируется, уходит в себя. Ему уже вообще ни до чего нет дела, кроме каких-то своих, узко понятых интересов. Что называется, не до жиру, быть бы живу. Кроме того при шизофрении человек перестает отфильтровывать нужное от ненужного. На него наваливается все подряд. Он не может оценить, что для него хорошо, а что плохо, и либо воспринимает все как крайне важное, либо вообще ничего не воспринимает, наглухо отгораживается от мира. Когда он воспринимает все без разбору, будучи не в состоянии выделить главное и второстепенное, в голове у него возникает хаос. Соответственно, хаотизируется и поведение. Он начинает совершать несуразные поступки, утрачивает адекватное восприятие реальности. Или же – это второй вариант – больной впадает в бесчувствие и бездействие. Оба варианта непродуктивны.
– А что происходит с личностью больного?
– Ее целостность нарушается. Вообще, целостность личности не дается от рождения, а формируется в среде. Когда отношения со средой складываются благополучно, то есть субъект принимает среду, а она – его, то формируется нормальная, непротиворечивая, цельная личность. При шизофрении же возникает расщепление, диссоциация личности. А затем по мере развития болезни может произойти и распад личности. Основа психоза – деперсонализация и дереализация. Деперсонализация – это когда человек теряет свою персону. Ему кажется, что это уже не он, а кто-то другой. Дереализация – это потеря понимания реальности. Человек перестает фильтровать информацию, она накапливается в переизбытке и как бы взрывает его изнутри. Возникает внутренний хаос, разрушается ощущение самостийности (деперсонализация) и утрачивается адекватное восприятие реальности. Это пагубно отражается на отношениях больного как с микро-, так и с макросоциумом.
– Под микросоциумом мы понимаем прежде всего семью. Чем характеризуется отношение шизофреника к своей семье?
– Одной из особенностей шизофрении является снижение психической активности. Больных утомляет умственное напряжение, утомляет и общение с другими людьми. Особенно тяжело им дается общение не формальное, не поверхностное, а связанное с проявлением глубоких чувств – любви, привязанности, душевной близости. Такое общение затрагивает ядро их личности, а личность шизофреника, как я уже сказала, повреждена. Любовь же возникает прежде всего в семье, по отношению к ближайшим родственникам: матери, отцу, братьям и сестрам. Поэтому для шизофреника семейные взаимоотношения – самая болезненная сфера. Именно она в первую очередь перенапрягается и отторгается.
– Шизофреник начинает отторгать близких людей?
– Да, ведь любовь требует больших эмоциональных затрат. А у шизофреника с эмоциональностью большие проблемы. Конечно, у некоторых больных могут сохраняться какие-то узкие, избирательные привязанности к одному из членов семьи, к другу, к ребенку. Но в целом эмоциональность – их слабое место, и чтобы удержаться в каких-то рамках, они (разумеется, на бессознательном уровне) начинают отторгать то, что для них наиболее энергетически затратно, – любовь. Но с другой стороны, отношение к близким у них двойственное, амбивалентное. На самом деле потребность в любви есть, поэтому ситуация отторжения травматична. И этот внутренний конфликт вызывает агрессию. В результате у шизофреника возникает агрессивное отторжение близких при том, что без них он существовать не может.
– Выходит, больные шизофренией испытывают к близким этакую «любовь–ненависть»?
– Да. Для душевнобольных людей это большая драма. И семья их от этого очень страдает. То же самое происходит и по отношению к Родине. Ведь «Родина» есть некое устоявшееся понимание макросоциума, где человек любим, принят, защищен. И он, в свою очередь, начинает любить этот уже не узкосемейный, а гораздо более широкий социальный круг. Он готов его отстаивать, защищать. Если же теряется взаимопонимание с макросоциумом, то опять-таки идет отторжение. Человек перестает включать его в категорию «мое» и относится к Родине негативно.
– Любовь к Родине предполагает и любовь к предкам, поскольку это место, где они жили, за которое воевали, проливали кровь, погибая в том числе и за своих потомков – за нас.
– Да, этот альтруизм, эта забота, этот своеобразный аванс, выданный нам предками, чтобы мы могли спокойно жить в своем доме, на своей Родине, очень важны для того, чтобы мы почувствовали себя защищенными, собрались с силами и сами проявились в мире как личности. Это фундаментальные опоры, почва, на которой человек стоит и не падает. И если она вдруг выбивается из-под ног, то человек, естественно, начинает колебаться. У него возникает чувство тревоги, от которого болезненное состояние только усиливается. В детской психиатрии широко известен такой тест. Он применяется, когда ребенок испытывает сильное беспокойство и необходимо провести тонкую диагностику, понять: то ли у него развивается шизофрения, то ли это просто невротические реакции. Ребенку предлагают представить некую критическую ситуацию, связанную с посягательством на то, что теоретически должно быть ему дорого. Допустим, хулиган обижает его сестру. Или враги напали на его Родину. И ребенок должен сказать, на чьей он будет стороне. Если компенсаторные механизмы не нарушены, то ребенок, даже находясь в психотическом состоянии, будет волноваться за родных, скажет, что защитит сестру и пойдет воевать за Родину. Он и сам не будет плохо отзываться о своем отце или матери, и другим не даст, даже намеком, а наоборот, начнет расписывать, какой у него папа необыкновенный водопроводчик или великий компьютерщик. То есть, он будет всячески подчеркивать какие-то свои преимущества. Это, конечно, будет свидетельствовать о том, что ребенок несколько невротизирован, поскольку ему надо доказать, что он силен в этом мире и у него все в порядке. Но глубокой патологии тут нет. Если же такой тест применить к ребенку с более глубокой патологией, мы получим совсем иные результаты. Защитные кордоны у него прорваны, все, что близко, он защитить не в состоянии. И потому будет говорить: «Это не мое, мне это не нужно». Поэтому шизофреник будет в этом тесте заступаться за противоположную сторону: за оскорбителей сестры, за врагов.
– Значит, если ребенок, будучи не иностранцем, а русским, воспитывающимся в России, скажет, что в войне 1812 года он поддержал бы французов или в Великую Отечественную войну воевал бы за немцев, у психиатров есть веские основания заподозрить у него шизофрению?
– Да.
– А если враги будут представлены ему в самом что ни на есть отвратительном виде, он их все равно предпочтет своим близким?
– При глубокой патологии – да. Мы ему скажем: «Парень, который обижает твою сестру, противный, мордатый, лохматый, страшный». А он в ответ: «Все равно он хороший». Я думаю, тут много общего с синдромом заложника, когда террорист, человек для тебя далекий, вредный, враждебный, становится тебе ближе тех, кто пытается тебя спасти, и ты начинаешь его воспринимать как защитника. На самом деле он тебе никакой не защитник, он тебя завтра или даже сейчас убьет. Но ты настолько погружен в состояние ужаса, что утрачиваешь адекватное восприятие реальности и начинаешь солидаризироваться со своим палачом. Мне кажется, тут-то и заключена основная проблема шизофрении как тяжелого, глубокого заболевания, когда невозможно выстроить нормальные человеческие связи и все идет под откос.
– А есть какие-нибудь подобные тесты на семейные отношения? Если, допустим, к врачу обращаются с жалобой на то, что маленький ребенок отвергает мать…
– Конечно, есть. Можно использовать даже самый простой, общеизвестный тест «Рисунок семьи». Если матери на рисунке не окажется, а в реальной жизни ребенка она присутствует, это уже должно насторожить специалистов. Или, скажем, на рисунке вместо родственников будут изображены какие-то странные посторонние люди. Шизофреник, например, может нарисовать вместо родных разбойников или монстров. Короче говоря, негативное отношение маленького ребенка к матери или отвержение им Родины – это очень тревожный симптом, который может свидетельствовать о глубокой патологии, о серьезной психической декомпенсации.
– А что происходит с обществом, когда оно заражается антипатриотическими и антисемейными настроениями? Когда превыше всего оказываются эгоистические интересы, установка на индивидуализм и самость?
– В таком случае общество впадает в болезненное состояние. Происходит как бы некое накопление шизофренических флюидов, и общество не может обеспечить свое собственное выживание. Это глубокое нарушение инстинкта выживания общества. Общество, отторгающее свою историю и, соответственно, своих предков, свой род и народ, не имеющее героев и общепризнанных авторитетов, общество, которое считает, что в его истории не было ничего хорошего, что его история позорна, такое общество находится в состоянии хаоса. Оно не может произвести анализ, вычленить главное и второстепенное, положительное и отрицательное, находится в состоянии шизофренизации, не может найти в себе сил и разумения для того, чтобы понять и удержать то, что ему полезно для будущего, утрачивает адекватное представление о реальности, о себе и о своем месте в этой реальности, о своих собственных интересах. То есть в обществе разворачиваются шизофренические процессы деперсонализации и дереализации.
– Пожалуйста, оцените с точки зрения психиатрии людей, которых в России все раздражает, которые отторгают нашу культуру, историю, говорят, что не могут вспомнить ничего хорошего, потому что их жизнь протекала в «проклятом совке», где по определению не могло быть ничего положительного. И в то же время такие люди, будучи патриотами Запада, не уезжают туда, хотя сейчас вполне могут это сделать, а стараются здесь изменить жизнь на западный манер, то есть пытаются пересадить на нашу почву иную реальность. Не отдельные ее элементы (допустим, теплые, комфортабельные санузлы в сельских домах или современные автомагистрали), а всю реальность целиком. Им хочется реформировать весь наш образ жизни, изменить ценности, сделать Россию и нас всех другими…
– Скорее всего, это резонерство, то есть бесплодные умопостроения, оторванные от реальности и тоже характерные для больных шизофренией. Обычно такие резонеры-западники и западной жизни-то по существу не знают; это больше их фантазии на тему Запада. Для того чтобы предложить какой-то нормальный реформаторский проект, необходимо глубоко вникнуть в суть дела, изучить его изнутри и реалистично оценить возможность его осуществления, плюсы и минусы. Возьмем пример того же Петра I. Прежде чем начать реформы, он несколько лет работал на верфи в Голландии простым рабочим, досконально изучил тамошнюю жизнь, понял, что ему нужно, а что – нет, и только потом стал предлагать. Современные же реформаторы, в основном, предлагают химерические проекты. И неудивительно, что когда эти проекты начинают претворяться в жизнь, их постигает провал. Такое реформаторство шизофренического типа с резонерством мы все имели несчастье наблюдать – и не только наблюдать, но и переживать его последствия – в эпоху Ельцина. За проектами резонера не стоит ничего реального. Он в беспокойстве, ему хочется что-то сделать, но предлагает он пустое.
– То есть одна из характеристик шизофрении – это резонерство?
– Да.
– А как популярно объяснить, что такое резонерство?
– Это бесплодное мудрствование. Слов много, а смысла нет.
– Вы говорили, что у шизофреника происходит диссоциация личности: свою личность со всеми ее связями он отторгает. Но что же тогда остается?
– В этом-то и суть проблемы. Если болезнь прогрессирует, личность распадается, психическая жизнь становится крайне бедной. При злокачественно текущих случаях может развиться апатическое слабоумие. Если же болезнь не имеет такого злокачественного характера, то на каком-то этапе распада «старой» личности больной может попытаться построить «новую».
– Но сможет ли эта новая личность нормально существовать и быть продуктивной?
– Чаще всего она будет все-таки поврежденной, поэтому не сможет ни глубоко воспринять другую культуру, ни полноценно взаимодействовать с близкими. Ведь любая глубокая связь требует больших затрат душевной энергии, а у шизофреника ее нет, и он все равно будет взаимодействовать поверхностно. Психических сил для выстраивания целостной новой личности у него нет. Чтобы вжиться в другую культуру, другую роль нужно иметь и рассудок, и силы. (Хотя человек в здравом рассудке не будет отторгать ни свою семью, ни свою Родину). Поэтому шизофреник способен воспринимать лишь поверхностные вещи. Это будет скорее имитация, чем настоящее глубокое проживание и переживание. Так что душевного здоровья ему такая метаморфоза не прибавит.
– Здоровым он, отрекшись от себя и своего окружения, все равно не станет?
– В подавляющем большинстве случаев – нет. Эти изменения будут, скорее всего, со знаком минус. Хотя в некоторых, достаточно редких случаях возможны и позитивные изменения. Мой учитель, крупный психиатр и крупная личность, Анатолий Кузьмич Ануфриев, говорил, что у душевнобольного человека на этапе выстраивания новой личности иногда вдруг проявляются какие-то особые способности. Но это все равно происходит в ущерб другим его способностям и качествам. Новая личность будет какая-то однобокая, дисгармоничная. И нормально взаимодействовать с ней все равно не удастся. А иногда у шизофреников на этом этапе могут проявиться даже какие-то весьма положительные качества. Например, большой альтруизм.
– Так это ж прекрасно!
– Как сказать… Поскольку патология никуда не уходит, то и альтруизм будет неадекватным, часто каким-то бессмысленным. У меня, например, был знакомый шизофреник, который за себестоимость продавал чай: брал на складе и всем продавал за ту же цену. Тем, кто чай у него покупал, это было, конечно, выгодно. Но у него самого средств к существованию не было, поэтому он сидел на шее у родных. Так что и альтруизм тоже должен быть разумным, а не шизофренически-нелепым. Но главное, подобные случаи положительного выхода из болезни – довольно большая редкость.
– Если перенести эту модель на целый народ, то вероятность благополучного исхода в результате уничтожения своей «старой» идентичности и выстраивания из хаоса «новой» еще меньше, да?
– Естественно, ведь народ состоит из миллионов отдельных личностей, так что вероятность благополучного исхода практически нулевая.
– Ну а как развивается шизофрения в большинстве случаев?
– Если болезнь прогрессирует, больной чаще всего выходит в парафрению. У него возникает неадекватное представление о значимости собственной личности, не подтвержденное никакими объективными параметрами.
– Например, он мнит себя Наполеоном?
– Да, какой-то суперфигурой, но это будет болезненное фантазирование, не подкрепленное реальностью.
– А что будет в реальности?
– А в реальности он будет эмоционально уплощенным, эгоцентричным, малопродуктивным, десоциализированным.
– Грубо говоря, он будет лежать дома, не работать, разведет вокруг себя грязь. Максимум, на что способен человек в таком состоянии, это смотреть телевизор, да?
– Отчего же? Пока у него будет хватать энергии, он может ходить куда-то выступать, пропагандировать свои шизофренические идеи. В том числе идеи спасения Отечества или реформирования религии. Но постепенно пассивность, депрессия будут нарастать, и дело, скорее всего, кончится возбуждением в пределах постели, лежа на которой он будет мнить себя выдающимся человеком.
– Для народа же в целом, если он пойдет по пути шизофренизации, это может вылиться в то, что он перестанет работать, воспитывать детей, за что-либо отвечать, утратит инстинкт самосохранения и продолжения рода, но при этом будет мнить себя великим?
– Конечно. Если такую модель растиражировать, это будет некое виртуальное общество, где все мнят себя Наполеонами, Цезарями, Мэрилин Монро, но при этом не смывают за собой в туалете. Квинтэссенцией такого парафренного отношения к реальности является, на мой взгляд, популярный нынче лозунг: «Я этого достоин!» Дается установка на крайний, нелепый эгоцентризм. Я – такая великая фигура, что достоин самого лучшего. Хотя почему, спрашивается, именно ты? Чем ты это заслужил? Как мы помним, русская педагогика традиционно внушала ребенку прямо противоположную, альтруистическую модель поведения: «Прежде всего думай о других. “Я” – последняя буква алфавита».
– Но, с другой стороны, в нашей истории уже были времена отрицания национально-культурной идентичности. Порой эти тенденции заходили так далеко, что правящий класс, дворянство, даже отказывалось говорить на родном языке. Во времена Пушкина русская элита усиленно подражала французам. Но если бы наши дворяне действительно приняли в себя другую личность, действительно стали бы французами, они должны были радостно приветствовать наполеоновскую экспансию. Им же так хотелось, чтобы здесь было как в Европе! И вот пришла великая личность, которая могла окончательно превратить Россию в «милую Францию»! Однако Наполеона встретили не хлебом и солью, а залпами орудий. Наши дворяне не уподобились маленькому шизофренику из психиатрического теста и не солидаризировались с агрессором. Окончательной шизофренизации не произошло. Как Вам кажется, почему? Вы, наверное, размышляли об этом, ведь дворянство и его судьбы для Вас не абстракция. Наши читатели еще не знают, что Вы из знаменитого рода Голицыных, член Дворянского собрания…
– Мне кажется, тут уместно вспомнить идеи Л.Н. Гумилева, который считал наш этнос довольно молодым, развивающимся. Если посмотреть на русскую жизнь начала XIX века с этих позиций, то мы увидим, что в России уже сложилась какая-то культурно-историческая база, которую дворянство чтило, а с другой стороны, общество находилось в развитии и живом взаимодействии с окружающим миром. Интерес к другим нациям – это вообще как бы «изюминка» России. Мы всегда интересовались другими культурами, и в этом увлечении был элемент игры. Как бывает у человека в юности, когда он примеривает на себя различные маски, ищет свой образ. Однако при этом сохранялось здоровое отношение к государству, к этнической целостности. И в минуту опасности эта детская игра, детское фантазирование уходили, уступая место взрослому, ответственному отношению к судьбе страны.
– То есть, мы играли, но не заигрывались?
– Да. При всем при этом оставались какие-то неприкосновенные ценности. Скажем, дворянская честь. К ней относились очень серьезно и берегли ее больше жизни. Вспомним, как отстаивал свое достоинство тот же Пушкин…
– Кодекс дворянской чести был неким якорем в этой игровой стихии. Это он не позволял окончательно утратить адекватность и уйти в социальную шизофрению настолько, чтобы объявить патриотизм предрассудком и стать предателями?
– Да. Дворянство могло играть во французов, но когда эти игры запахли потерей чести, с ними было покончено.
– А разве у шизофреника, когда он мнит себя Наполеоном, нет достоинства?
– Мнить-то он мнит, но это ничем не подтверждено. Это не достоинство, а до небес раздутая гордыня и патологический эгоизм, когда «я» настолько важнее всего остального, что человек ничем своим не хочет поступаться. В критический момент эти качества могут привести не просто к какой-то подлости, а к полной потере человеческого достоинства.
– Нельзя ли пояснить на примере?
– Представим семью, на которую напали бандиты. Нормальный мужчина с неповрежденным чувством собственного достоинства, естественно, будет защищать жену и детей, не думая о том, что сам при этом может пострадать. А человек, находящийся в болезненно-эгоцентрическом состоянии, все отдаст, лишь бы не трогали его. И даже может подвести под свою трусость некую рационально-оправдательную базу. Скажет, что нападавший по-своему прав. И вообще не беда, если женой немного попользуются… От нее что, убудет?
– Давайте теперь мысленно перенесемся из начала XIX века в конец XX. В историческом масштабе прошло не так уж много времени – меньше двух столетий. Однако установки элиты поменялись кардинально. Трусость и предательство стали подниматься на щит. В перестройку наша творческая интеллигенция, любившая называть себя «четвертой властью», не стеснялась говорить, что лучше бы фашисты нас завоевали, ведь тогда у нас были бы сейчас дешевые немецкие сосиски и отличное, качественное пиво. Разве не безумие – вести такие речи?
– У меня такое впечатление, что у многих наших либералов, среди которых как раз и сильны антипатриотические настроения, очень слабая самостность. Как личности они вовремя не сформировались и потому ищут, где и у кого можно что-то позаимствовать. Это глубокая незрелость, которая вполне может быть связана и с болезненным состоянием психики. Что совершенно неудивительно, если вспомнить, откуда возникла современная либеральная интеллигенция. Это же, в основном, большевистское наследие, потомки тех, кто в свое время усиленно будоражил общество, создавая революционную ситуацию, заряжая мир энергией недовольства, злобы, отторжения реальности. Эти люди не приняли существовавшую до революции русскую культуру, пытались ее смести.
– Даже лозунг придумали: «Сбросить Пушкина с корабля современности…»
– Но своей серьезной культуры они создать не сумели. Революционный пафос развеялся как дым и теперь мы видим пепелище. Судя по всему, и прадеды нынешних либералов страдали глубинной незрелостью. Их сверхценные идеи, социальный утопизм и поразительная жестокость, бесчувствие к страданиям миллионов людей, которых они с легкостью приносили в жертву своим реформаторским фантазиям, не свидетельствуют в пользу психического здоровья. Да и подробности биографии многих пламенных революционеров подтверждают патологию. А в их потомках еще больше инфантилизма. Думаю, немалую роль в его усугублении сыграло и то, что уже в третьем поколении новой элиты опять началось отторжение корней. Внуки большевиков становились диссидентами, антисоветчиками, снова отвергали своих предков и впадали в бессмысленные мудрования. Строить что-то позитивное им было не на чем. Всякий раз брали верх деструктивные идеи и настроения.
– Но почему так происходило?
– В революционной среде была очень большая напряженность, огромный страх и недоверие друг к другу. Революция пожирала своих детей. Каждый жил под дамокловым мечом, опасаясь интриг и доносов со стороны ближайших соратников и родных. Это создавало атмосферу паранойяльности. Шизофренизация была внутри самой семьи. Жестокость, выплеснувшаяся наружу во время революции, затем, как река после половодья, ушла в свои берега и сконцентрировалась именно в среде активных революционеров. Даже жертвы не до такой степени вошли в глубинный невроз и шизофренизацию, как сами большевики. Парадоксально, но факт: победители психически пострадали больше побежденных. Казалось бы, вы одержали верх, все вышло по-вашему. Теперь угомонитесь. Стройте новую жизнь, хватит воевать. Но большевистскую среду прямо-таки раздирало внутреннее беспокойство. Отторгнув всю «старую жизнь» целиком, они оказались в состоянии дереализации и деперсонализации. Попытки создать принципиально новую революционную мораль, нравственность, культуру и религию быстро провалились. Но вместо того чтобы осознать провальность своей утопической идеи, они продолжали отторгать русскую культуру и русский образ жизни, пытались, действуя с позиции силы, навязывать свои бредовые взгляды остальным. Конечно, в итоге у новой элиты не сформировалось нормального представления ни о патриотизме, ни о ближнем, ни о культуре. Ну, а их потомки, впитавшие этот невротизм с пеленок, когда подросли и выскочили во внешний мир, начали всех будоражить дальше. Причем если у дедов был пусть утопический и нереальный, но все же большой проект переустройства мира, то внуки оказались уже неспособны фактически ни на что, кроме нелепых программ типа «500 дней» и инфантильного эгоцентрического желания жить «как на Западе». Деградация налицо, но иначе и не могло быть.
– Когда в ельцинские времена заговорили о демографической катастрофе в России, сначала все списывали на резкое обнищание народа. Что было вполне естественно, ведь советским людям с детства вдалбливали материализм. Но теперь, когда пошла перестройка сознания, многие уже понимают если не примат, то хотя бы важность духовных факторов. Понимают, что низкая рождаемость и повышенная смертность, рост числа преступлений, алкоголизация и наркотизация зависят не столько от материального, сколько от духовного состояния общества. Вероятно, когда общество вгоняется в шизофрению и у него начинается отторжение своей культуры, своего государства, предков и в конце концов себя самих, многие люди впадают в депрессию. А на фоне депрессии часто развиваются различные болезни, укорачивающие людям жизнь.
– Да, тут можно провести аналогию с раком. Сейчас и многие представители классической медицины, и гомеопаты, и психотерапевты считают, что рак развивается в результате накопления тяжелых стрессов. Можно сказать, что это своеобразное «загрязнение» организма. И если очищения не происходит, если человек долго находится в угнетенном состоянии психики, то в организме развиваются раковые клетки. Причем развитие раковой клетки отличается от развития обычных клеток тем, что она становится самостийной. Этакой клеткой-эгоисткой, индивидуалисткой. Она отделяется от всех и для того, чтобы выжить в условиях общего загрязнения организма, начинает создавать себе особые условия. И какое-то время ей это удается! Она успешно развивается за счет здоровых клеток и даже поддерживает своих «единомышленников» – другие раковые клетки. Разрушая организм, они начинают расцветать. Вместо того чтобы нормально функционировать и всем вместе постараться избавиться от проблемы, раковые клетки противопоставляют себя остальным. Но при этом забывают, что организм-то на всех один! Паразитируя на нем, они постепенно истощают его, перестают получать полноценное питание и в результате гибнут вместе со всеми остальными клетками. Так что эгоизм, индивидуализм смертоносен даже на клеточном уровне. Не говоря уж о более высокоорганизованных системах.
– Но, с другой стороны, если бы раковые клетки могли говорить, то, наверное, возразили бы: «Зато мы напоследок пожили в свое удовольствие. Погибать, так с музыкой!»
– Почему «погибать»? Если организм болен, но у него еще нет смертельной тенденции, то он мобилизуется, и в его болезни даже появляется нечто положительное.
– Что именно?
– Болезнь на этом этапе можно рассматривать как своего рода творческий процесс. Мобилизуясь, организм ищет какие-то способы своего очищения, приспособления к условиям среды и, соответственно, борьбы с болезнью. В нем активизируются адаптационные способности, он пытается стать более гибким, восприимчивым, в каком-то смысле творческим. Но когда раковые клетки, то есть некие части организма, становятся эгоистичными и не принимают участие в общей работе, направленной на борьбу с болезнью, а только «гребут под себя», то болезнь перестает быть творческим процессом и превращается в смертоносный.
– Ну, а в чем же тут аналогия с шизофренией?
– В области психики мы видим сходную картину. Скажем, невротичность, повышенная рефлексия придают человеку некоторую утонченность. А она, в свою очередь, дает возможность посмотреть на ситуацию с различных точек зрения, более глубоко и объемно проанализировать ее и найти оптимальный выход. Даже легкая шизоидность и та порой имеет свои положительные стороны, поскольку такой человек мыслит нестандартно и может находить оригинальные, творческие решения тех или иных проблем. А при шизофрении с ростом эгоцентризма и противопоставления своего «я» социуму начинается, как мы говорили, распад личности. Настоящего творчества уже нет, развивается пустое резонерство, прожектерство, бессмысленное плетение словес. Распад личности, происходящий на этом этапе, – процесс уже не творческий, а смертоносный. Он ведет к утрате жизнеспособности и ускоряет смерть.
– Ну, хорошо. Либеральной элите диагноз поставлен. Отторгая наше культурное ядро, наши традиции и образ жизни, но при этом не уезжая из России, а оставаясь частью русского «организма», она впадает в социальную шизофрению или, если рассуждать с позиций онкологии, уподобляется раковой клетке. А что можно сказать о народе? Насколько мне известно, в годы постперестроечного лихолетья Вы всегда занимали активную социальную позицию, участвовали в патриотическом движении. Во время Чеченской войны Вы, в лучших традициях нашего дворянства, творили дела милосердия, ухаживали в госпиталях за ранеными. Так что о страданиях народа и о его настроениях знаете не понаслышке…
– Недавно были озвучены данные последних социологических опросов. Молодых людей спрашивали, собираются ли они защищать Родину. И почти сто процентов ответили «да»! Хотя в течение последних пятнадцати лет либералы усиленно искореняли патриотические настроения. Но для меня в провале этой антипатриотической политики нет ничего неожиданного. Действительно, мы с моей мамой, которой тогда было за семьдесят, ходили в госпитали и больницы, чтобы поддержать наших раненых солдат. У нас в семье очень сильны военные традиции. В роду Голицыных много славных защитников Отечества, и мы с мамой тоже старались не посрамить честь нашего рода и чем могли, помогали солдатам. Для нас это было совершенно необходимо, ведь мы понимали, что если человек идет воевать за Родину, то он приносит себя в жертву ради всех. В том числе ради нас. И ты чувствуешь свою невольную вину за то, что не можешь помочь ему остаться в живых и вообще разрешить страшную ситуацию, приведшую к войне. Поэтому у нас была потребность хоть как-то облегчить страдания раненых. Тем более что армию тогда шельмовали, и военные особенно нуждались в поддержке. То, что мы тогда увидели в госпиталях, нас потрясло до глубины души. Из трехсот солдат, с которыми нам довелось общаться достаточно тесно на протяжении нескольких лет, только один, причем с достаточно легким ранением, сожалел о том, что он пошел на войну. От остальных же мы не слышали никакого ропота. Они считали, что выполнили свой долг, поступили, как надлежит поступать мужчинам в критической для страны ситуации. И это стабилизировало их психическое состояние, поскольку чувство выполненного долга укрепляло в них чувство собственного достоинства. Я была потрясена. Телевидение нам внушали, что армия деморализована, а мы воочию видели множество сильных духом парней, которых не сломили никакие испытания. И то, что теперь, спустя десять с лишним лет, патриотические настроения охватили большую часть молодежи, на мой взгляд, вполне закономерно. Народ разобрался в ситуации, и его уже гораздо труднее прельстить шизофреническими бреднями.
– Болезнь оказалась для народного организма не смертельной?
– Похоже, что нет. Больной скорее жив, чем мертв.
Беседу вела психолог Татьяна Шишова
Pravoslavie.ru
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Пятница, 20.12.2024, 10:53
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#12 | Пятница, 20.12.2024, 11:11
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Патриоты и раньше были пели тоже.
Патриотические песни тоже есть. Правда их чего то мало стало.
[rlv]https://rutube.ru/video/80c25f3ba323125b42a12311165be304/?r=wd[/rlv]
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#13 | Среда, 01.01.2025, 10:53
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Великолепная статья.
В принципе то что я искала.
Честь и хвала Автору статьи. (Автор неизвестен)
Приведу некоторые отрывки из статьи.
Советская традиция и льготы на лекарства
Одна из главных причин гипердиагностики шизофрении в России — историческая. Советская трактовка заболевания позволяла поставить диагноз любому человеку с совершенно любым расстройством или вовсе без него — что и было неоднократно проделано с диссидентами, например, с биологом Жоресом Медведевым, поэтессой Натальей Горбаневской и публицисткой Валерией Новодворской. Им диагностировали «вялотекущую шизофрению» — удобный для карательной психиатрии диагноз, который благодаря размытым диагностическим критериям позволял считать любую форму инакомыслия симптомом.
«В позднем СССР диагноз ставился очень широко. Если пациент увлекался чем-то необычным для того времени — вегетарианством, эзотерикой, религией, — это было основанием подозревать шизофрению, — объясняет Фролов. — Доверяли скорее интуиции, чем четким критериям: считалось, что для шизофрении характерны определенная мимика, интонация, взгляд или даже запах».
...
Фролов вспоминает, как его в интернатуре заставляли ставить шизофрению человеку, которому перед сном однажды показалось, что его кто-то окликнул по имени. «У 5—15 % людей в течение жизни были слуховые галлюцинации — и у большинства из них нет шизофрении, но для отечественного психиатра это может стать основанием для такого диагноза. Или если кто-то начнет рассуждать о философии, скажет, что читал Канта в пятнадцать лет, что думает о смысле жизни. Любая «странность» человека рассматривается как симптом».
Евгений Касьянов, коллега Фролова из НИПНИ имени В. М. Бехтерева, также считает, что в гипердиагностике шизофрении виновата система обучения в России. По его мнению, акцент делается на исторические личности и их концепции расстройств вместо диагностических критериев МКБ, при этом особое внимание уделяется именно шизофрении — в ущерб аффективным расстройствам.
Но, возможно, этому есть и другое объяснение. Потанин считает, что значительное количество случаев гипердиагностики шизофрении объясняются льготным обеспечением лекарствами всех, чей диагноз начинается с приставки «шизо-». Некоторые лекарства могут стоить сорок тысяч в месяц, но если у человека стоит, например, биполярное расстройство, то он должен покупать лекарства на свои деньги. Даже если препарат тот же самый, что и у пациента с шизофренией, а тяжесть заболевания не позволяет работать.
«При затяжной тяжелой депрессии человек нередко не может работать, но ему очень сложно получить инвалидность, — рассказывает Потанин. — Легче поставить ему шизотипическое расстройство, с которым наши комиссии намного легче устанавливают инвалидность». По его словам, Российское общество психиатров пытается с этим бороться и сделать льготным обеспечение лекарствами хотя бы больных с биполярным расстройством. Но пока эта стена непробиваема.
Из Интернета.
https://spid.center/ru/articles/2627
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Среда, 01.01.2025, 10:56
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#14 | Среда, 01.01.2025, 11:05
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Сюда же.
Экзистенциальная терапия, вслед за философским экзистенциализмом, утверждает, что жизненные проблемы человека проистекают из самой человеческой природы: из осознания бессмысленности существования и необходимости искать смысл жизни; из-за наличия свободы воли, необходимости делать выбор и страха нести ответственность за этот выбор; из осознания равнодушия мира, но необходимости с ним взаимодействовать; из-за неминуемости смерти и естественного страха перед ней.[1] Известный современный экзистенциальный терапевт Ирвин Ялом определяет всего четыре ключевые проблемы, с которыми имеет дело экзистенциальная терапия: смерть, изоляция, свобода и внутренняя пустота.[4] Все остальные психологические и поведенческие проблемы человека, по мнению сторонников экзистенциальной терапии, проистекают из этих ключевых проблем, и только решение, или, точнее сказать, принятие и осмысление этих ключевых проблем может принести человеку подлинное облегчение и наполнить его жизнь значением.[1]
Жизнь человека рассматривается в экзистенциальной терапии как череда внутренних конфликтов, разрешение которых ведёт к переосмыслению жизненных ценностей, поиску новых путей в жизни, развитию человеческой личности. В этом свете внутренние конфликты и проистекающие из них тревога, депрессия, апатия, отчуждение и другие состояния рассматриваются не как проблемы и психические расстройства, а как необходимые естественные этапы для развития личности.[1] Депрессия, например, рассматривается как этап потери жизненных ценностей, открывающий дорогу для нахождения новых ценностей; тревога и беспокойство рассматриваются как естественные признаки необходимости сделать важный жизненный выбор, которые покинут человека, как только выбор будет сделан. В этой связи задача экзистенциального терапевта заключается в том, чтобы подвести человека к осознанию своих самых глубинных экзистенциальных проблем, пробудить философское размышление над этими проблемами и вдохновить человека сделать необходимый на данном этапе жизненный выбор, если человек колеблется и откладывает его, «застревая» в тревоге и депрессии.[1]
Экзистенциальная терапия не имеет общепринятых терапевтических техник. Сеансы экзистенциальной терапии обычно проходят в форме взаимно уважительного диалога между терапевтом и пациентом. При этом терапевт ни в коем случае не навязывает пациенту никаких точек зрения, а лишь помогает пациенту глубже понять себя, сделать собственные выводы, осознать свои индивидуальные особенности, свои потребности и ценности на данном жизненном этапе.[1]
https://ru.wikipedia.org/wiki....8%D1%8F
Ялом, Ирвин Дэвид
Ирвин Дэвид Ялом (англ. Irvin David Yalom; 13 июня 1931, Вашингтон, США) — американский психиатр и психотерапевт, доктор медицины, профессор психиатрии Стэнфордского университета; известен как автор научно-популярной и художественной литературы.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%BB%D0%BE%D0%BC, _%D0%98%D1%80%D0%B2%D0%B8%D0%BD_%D0%94%D1%8D%D0%B2%D0%B8%D0%B4
Тему в принципе можно закрывать.
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Сообщение отредактировал(а) Капелька - Среда, 01.01.2025, 11:06
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Капелька
|
#15 | Среда, 01.01.2025, 11:31
|
Автор темы
Повелитель буйных
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Память девичья)) И это не в моем стиле и духе.
Изюминка на торт))
Перефразировала анекдот.
Я может и психическая)) но далеко не дура.
Тема для меня закрыта.
Поплывем дальше))
Ищешь счастье, а приобретаешь опыт. Иногда думаешь - вот оно счастье! Ан нет, опять опыт.
|
Статус: нет меня
|
|
|
