|
Этот фантастический мир
|
|
|
Евгрид
|
#1 | Пятница, 05.01.2018, 02:11
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
СИЛА СЛОВА
"Раздался громкий звонок в дверь.
- Кто там? - спросил я, подойдя к двери.
- Хаим Абрамович! Откройте! Меня зовут Ольга Элока...
Я посмотрел в глазок. Перед дверью стояла очень симпатичная девушка. Я открыл..."
Раздался громкий звонок в дверь. Я оторвался от своей писанины и подошел к входной двери.
- Кто там?
- Федеральная Служба Безопасности! Хаим Абрамович! Откройте!
Я посмотрел в глазок. Перед ним было удостоверение функционера ФСБ. Я открыл. В квартиру вломилось человек пять феэсбешников. Двое сразу заломили мне руки за спину.
- Хаим Абрамович Рабинович? - спросил один из них, видимо старший.
- Да, - испуганно ответил я.
- Вы арестованы!
- Но я ничего не делал!..
- Это установит следствие. Вот ордер на обыск вашей квартиры!
- Это беззаконие! Беспредел какой-то... В чем меня обвиняют?
- В преступной деятельности. Подробнее вы узнаете у следователя.
- А вы кто?
- Я простой оперативник.
- Как вас зовут?
- Петр Сергеевич. Вот мое удостоверение! - он сунул мне под нос красную книжечку.
- Черт знает что такое! - я понятия не имел, чем я им насолил.
- Так, Хаим Абрамович, одевайтесь и поехали с нами!
- Что с собой брать?
- Ничего брать не надо. Все что нужно, вам дадут на месте.
Вскоре, мы уже ехали по длинному шоссе в неизвестном направлении. Из всех моих вещей они взяли только мой портативный компьютер.
- Василий, чего он там писал? - спросил Петр Сергеевич помощника, лет тридцати, держащего мою личную ЭВМ у себя подмышкой.
- Да хренотень какая-то... Какая-то девка к нему пришла... Он только начал.
- Понятно... Любовь-морковь значит... Вот из-за таких дрочеров, трахнутых на голову, все проблемы и происходят! - Петр Сергеевич очень был разозлен.
- Послушайте, но кому какое дело до того, что я пишу?! - спросил я.
- Слушай, поц, ты бы помолчал лучше! - фээсбешник презрительно на меня глянул. - Блин! Как назло! Сегодня наши играют с Бразилией! Четвертьфинал! А я, как идиот, с тобой вожусь тут...
Честно говоря, я очень передрейфил. Я всегда опасался, как бандюков, так и власть имущих. Жил тихо, получал свою пенсию по-инвалидности, раз в три-четыре года попадал на «Канатчикову Дачу», подрабатывал сторожем... Кому я перебежал дорогу? Баб ни у кого не отбивал - последние десять лет на самообслуживании, ничего не крал, лишнего не говорил... Чего они от меня хотят?
Куда меня везли - не знаю. Мне на глаза надели черную повязку, и я испугался еще больше. Потом меня вели какими-то переходами, коридорами, хлопали и скрипели открываемые двери, скрежетали засовы и щелкали замки. Оперативники тихо переговаривались. Наконец, мы остановились и с моих глаз сняли повязку...
Это была комната без окон, с кроватью и стулом. Больше в ней ничего не было. В углу стояло ведро для малой и большой нужды.
Мне велели полностью раздеться, забрали одежду и ушли.
Несколько часов я провел один, голый, в пустой комнате, ожидая своей участи. Когда я был уже на грани срыва, дверь открылась, и вошел Василий. Он старался не смотреть мне в глаза. Вид его был очень растерянный.
- Пойдемте со мной! - сказал он.
- Куда?
- К следователю. Советую вам все ей рассказать сразу. Это в ваших же интересах.
- Что рассказать?
- Вы сами знаете, что...
- Да ничего я не знаю! Что вам от меня нужно? Я никому ничего плохого не делал! Я больной человек! Инвалид второй группы! А вы надо мной издеваетесь! - я расплакался.
- Хаим Абрамович, не надо психовать! Следуйте за мной!
- Но мне хоть дадут одеться?!
- Не положено!
- Хорошо... Идемте!
Мы прошли через несколько коридоров. Часто нам попадались сотрудники, в том числе и женщины, даже молоденькие девушки, но мой вид ни у кого не вызвал удивления. Наконец, мы вошли в маленькую комнатку. В ней был только стол, стул и следователь. Офигительная красотка, надо сказать! В форме, то ли, лейтенанта, то ли полковника - хрен ее знает! Я в их знаках отличия не разбираюсь - в армии не служил. Болею с 16 лет. Шизофреников в армию не берут...
- Ну, рассказывай, мой хороший! - сказала она, когда я вошел. Василий стоял рядом со мной. Видимо, они боялись меня.
Они боялись меня, а я - их...
- Что рассказывать? - удивился я.
- Как ты это делаешь?
- Что "это"?
- А ты, будто, не знаешь?
- А что я должен знать?
- Хорошо. Ваньку собрался валять... Ладненько... Рабинович! Нам все известно! - вдруг рявкнула гэбистка.
Я описался...
- ...лять! - выругалась баба. - Василий! Марш за тряпкой! Хорошо, хоть не обосрался...
- Ну, будем говорить, или как? - продолжила она, когда Вася вытер лужу.
- Что говорить? - я стоял и плакал.
- Светлана Аркадьевна, он, похоже, и в самом деле, не в курсе... - попытался встрять помощник.
- Сама вижу!
- Ладно, - сказала она, после непродолжительной паузы, - садитесь, Рабинович!
Гэбистка придвинула мне стул.
- И перестаньте рыдать!
- Что вы от меня хотите? - сквозь слезы промямлил я.
- Скажите, Хаим Абрамович, вы ведь пишете, да?
- Да. А что?
- Фантастику и детективы, так?
- Так.
- Нигде не публиковались?
- Нигде. Все говорят, что я графоман. Издательства со мной, вообще, не хотят разговаривать...
- И слава богу! - усмехнулась следователь.
- Почему? - удивился я.
- Вы публикуетесь в Интернете?
- Да.
- В том числе и на сайте Мошкова? На "либ-ру"?
- Да...
- Последний ваш роман - фантастический детектив "Небесное мочилово"?
- Да. Вы читали его?!
- Читала. Чушь собачья. Если бы не одно но...
- Что?
- А то... Вы, разве, не знаете?
- Нет...
- Посмотрите на эти фотографии! - она достала из ящика стола пачку цветных фото.
- Ну и рожи! - сказал я, мельком глянув на них.
- Вы кого-нибудь из них узнаете?
- Нет... А что?
- Посмотрите внимательно!
- Да я первый раз их вижу!!
- Не кричите! Вот это - знаете кто? - она сунула мне под нос фотку какого-то жлоба.
- Кто?
- Это Степан Топоров! По кличке "Топор"! Глава ОПГ Бирюлевского района города Москвы.
- Не может быть!
- Может!
- Так это - реальный человек?!
- А то вы не знаете!
- Да я выдумал его! И всю банду его выдумал!
- Не надо врать!
- Да, клянусь!
- В вашем романе он так описан, и весь его быт, и его жена, и любовница, и детки его отмороженные...
- Ни фига себе!.. - я вдруг истерически расхохотался.
- Благодаря вашему роману мы и вышли на его банду.
- И что?
- Всех взяли. Тепленькими. Точно, как у вас написано.
- У меня "Топор" в речке утонул. Когда за ним гнались менты, он с моста сорвался и того...
- Все так и было!
- Как?!
- Послушай, Хаймочка, как ты это делаешь?.. - ее голос был ласковый и доверительный.
- Это все неправда!.. - робко начал я.
- Нет. Правда. Так же как и то, что в другом твоем рассказе... Торговец наркотиками Филимон Светов погиб от свалившейся на голову сосульки!..
- Вы надо мной издеваетесь, да?
- Ладно. Проведем эксперимент, - Светлана Аркадьевна села напротив меня.
- Какой эксперимент?
- Ты сейчас напишешь новый рассказ. Следующего содержания...
Никакой лишней фантазии. Ну, чуть приукрасить - и все. Короче:
Следователь по особо важным делам Светлана Аркадьевна Петровченко двадцать пятого июня, то есть, послезавтра, получает на свой счет в банке "Россия" миллион долларов. Не важно, от кого... Придумай что-нибудь сам. Понял?
- Кажется да... - я понял ее идею. - Вы хотите заработать миллион?
- Это эксперимент.
- И если вы получите деньги, вы меня отпустите?
- На все четыре стороны!
- Хорошо! Давайте сюда мой компьютер!
Вскоре, рассказ был готов.
Гэбистка его прочитала и осталась довольна.
- Теперь, опубликуйте его на "Самлибе"! - сказала она.
- Зачем?
- А затем! Следствие установило, что исполняются только те произведения, которые ты опубликовал на этом сайте. Другие сайты не канают.
- А если просто на компьютере оставить?
- Тем более! Нужно, чтобы было опубликовано именно там. И чтобы хоть один человек это прочитал. Мы за тобой давно уже ведем наблюдение. Этот механизм работает именно так. И никак иначе...
- Хорошо... Где у вас тут есть интернет?
Через неделю меня отпустили. Я был в полном офигее!..
Василий привез меня домой.
- Слушайте, извините, как вас по-отчеству? - спросил я его.
- Игнатьевич. Василий Игнатьевич.
- Василий Игнатьевич, неужели она, и в самом деле, получила этот миллион?
- Кто она?
- Ну, Светлана Аркадьевна? Следователь эта...
- Ты совсем дурак, как я погляжу, - сказал оперативник. - То ли святой, то ли дурак...
- Почему?
- Да если бы она получила бы этот миллион хренов, разве бы она тебя отпустила?
- Но она, же, обещала - и выполнила!
- Именно потому, что нихрена она на счет не получила, поэтому ты и на свободе! Кто же тебя, дурака иначе бы выпустил! Да из тебя такую «дойную корову» бы устроили! Ты же "рыбка золотая" была бы в ее руках! Сечешь, олух царя небесного? Светка до богини бы доросла с твоим "Самлибом"! Дай человеку все, и он попросит все остальное! Тьфу, мудак...
- Фигня какая-то...
- Я думаю, это потому, что ты «из-под палки» это написал...
- Что написал?
- Ну, рассказ про миллион. Если бы сам захотел ее озолотить - озолотил бы...
- Верите в сказки, да?
- Ладно, будь... - он выпустил меня из машины у самого моего подъезда.
- Спасибо, что подвезли!
- Стой! Я тебе тут подарок приготовил...
- Какой еще подарок? - насторожился я.
Он достал маленький рюкзачок.
- Здесь пятьдесят тысяч долларов, - сказал он. - Все что у нас с женой было накоплено за последние десять лет. Если моя дочка выздоровеет, отдам тебе свою двухкомнатную квартиру...
- Ты в своем уме? - опешил я.
- Бери, бери!.. Для хорошего человека ничего не жалко...
- А чем больна дочка?
- У нее ДЦП. Детский церебральный паралич. С рождения. Сейчас ей десять лет. В коляске ее возим...
- Ясно. Сделаем... Постараюсь... Только... Забери деньги!
- Деньги твои!
- Не говори глупости! Я не Бог...
- А мне плевать - Бог, Дьявол, лишь бы дочку на ноги поставить.
- Деньги я не возьму! - я положил сумку на сиденье его машины и пошел к двери подъезда.
Василий сел в машину, развернулся и уехал.
Придя домой, я долго не мог заснуть. Потом взял свой компьютер (мне его вернули) и продолжил начатый неделю тому назад фантастический рассказ.
"Раздался громкий звонок в дверь.
- Кто там? - спросил я, подойдя к двери.
- Хаим Абрамович! Откройте! Меня зовут Ольга Элока...
Я посмотрел в глазок. Перед дверью стояла очень симпатичная девушка. Я открыл..."
"Одета она была, как все девушки ее возраста в это время года: легкий розовый топик, белая юбчонка, носочки, кроссовочки...
Этакий золотоволосый ангелочек, 20-ти лет от роду, смотрит на меня ясными голубыми глазами.
- Привет! - сказала она.
- Привет, - ответил я. - Кто ты?
- Я Элока. Богиня. Я создала этот мир и сейчас пришла сюда наводить здесь порядок.
- А сколько тебе лет?
- Биологически - 20. А так - у меня нет возраста. Я вечная.
- Значит, ты была всегда?
- Да.
- И всегда тебе было 20 лет?
- Нет, не всегда. Это я ради тебя приняла облик такой вот красотки.
- И что?
- Ничего. Буду тебе женой. А заодно займусь воплощением твоей мечты.
- Какой мечты?
- Всего, чего ты хочешь.
- И ты знаешь, чего я хочу?
- Конечно! Я, ведь, богиня.
- Как в сказке про Емелю?
- Точно! И даже лучше. Любишь сказки, да?
- А кто их не любит!..
- Ну, вот и замечательно!..
- И с чего ты собираешься начать?
- А я уже начала. Все уже запущено. Маховик раскручивается...
- Вот как? И что же происходит?
- Ну, во-первых, работает твоя формула, позволяющая постоянно выигрывать на бирже. Это раз. Так что вскоре, в моем распоряжении будет весь капитал планеты.
- Так. Дальше...
- Мои агенты завтра подадут на патентование проект добычи энергии из вод мирового океана. По тем принципам, которые ты открыл.
- Это, с помощью управляемых торнадо?
- Да. С их помощью.
- Замечательно!
- Теперь, этой ночью начнет меняться погода на всей планете: над всеми пустынями и засушливыми районами Земли пойдут проливные дожди.
- Прекрасно!
- С того момента, как я появилась у тебя в квартире, начали умирать все носители зла на вашей планете: террористы, религиозные фанатики, бандиты всех мастей, торговцы и производители наркотиков, наркобароны и главы преступных организаций...
- Так...
- Все хорошие люди начинают вылечиваться от всех своих болезней и стремительно молодеют.
- Что ты подразумеваешь под словом "хороший"?
- Хороший человек, это тот, кто делает добра больше чем зла.
- Ясно... А вот, маньяк какой-нибудь? Он ведь просто болен! А насилует, убивает, калечит...
- Он выздоровеет и осознает всю тяжесть своих преступлений.
- Так… А ты будешь моей женой?
- Да..."
Спать я пошел в начале первого ночи, выложив перед сном на "Самлибе" написанный рассказ.
Проснулся я от звонка в дверь.
- Кто там? - спросил я, подойдя к двери.
- Хаим Абрамович! Откройте! Меня зовут Ольга Элока...
Я посмотрел в глазок. Перед дверью стояла очень симпатичная девушка. Я открыл...
Одета она была, как все девушки ее возраста в это время года: легкий розовый топик, белая юбчонка, носочки, кроссовочки...
Этакий золотоволосый ангелочек, 20-ти лет от роду, смотрит на меня ясными голубыми глазами.
- Привет! - сказала она.
- Привет, - ответил я. - Кто ты?
- Я Элока. Богиня. Я создала этот мир и сейчас пришла сюда наводить здесь порядок...
...
- ...ты будешь моей женой?
- Да... Пошли! На улице нас ждет моя машина. Мы на ней полетим на другую планету. Там мы проведем наш медовый месяц, а потом вернемся в Москву.
- Отлично!
Когда мы садились в ее голубую "ламборджини", я увидел, что у подъезда стоял Василий Игнатьевич, тот самый оперативник, и держал за руку девочку лет десяти. Девочка была совершенно здорова, и все время пританцовывала на месте. Василий показал на меня рукой, и малышка захлопала в ладоши, радостно засмеявшись. Наша "ламборджини" взмыла в воздух, и мы полетели вдаль, навстречу счастью…
24.06.2014
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#2 | Пятница, 05.01.2018, 10:04
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Евгрид, хороший рассказ. Я поняла, у тебя их много?
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#3 | Пятница, 05.01.2018, 11:41
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Да. У меня около 100 рассказов и более 50 стихов. Я достаточно известный автор в Сети. Много раз публиковался на бумаге - в Израиле, США, России и Украине. У меня вышло три личных сборника рассказов. Они продаются в интернете. В 2003 году победил на всеизраильском конкурсе молодых писателей-фантастов, пишущих по-русски. Этот рассказ ("Сила слова") скоро выйдет в РБЖ Азимут в сборнике фантастики. Я там уже не первый раз публикуюсь. Все эти сборники продаются на Амазоне.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#4 | Пятница, 05.01.2018, 11:44
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Меню
"Бери от жизни все, но - плати!"
Клеопатра
Джон Хэлдон с трудом посадил свой старенький модуль на выщербленный бетон космопорта. Гамма была довольно мерзкой планетой с постоянными магнитными бурями, запыленной атмосферой и вечной нехваткой воды. Но так уж случилось, что ближайшая заправочная находилась только тут. До следующей ему было не дотянуть.
Пока работяги грузили на борт термоядерное топливо, Джон пошел перекусить в ближайшую таверну. Над дверями полуразрушенного здания горела неоновая вывеска: "Харчевня Макса. Хорошая хавка, плюс кое-что еще за безналичный расчет".
Прочитав вывеску, Джон задумался. Честно говоря, это "кое-что" его заинтересовало даже больше, чем сама еда. На борту его корабля была большая партия необработанных дрилонов с Бетты-Центавра, очень ценившихся в этих краях. Может обменять парочку из них на что-нибудь подходящее? Он уверенно распахнул дверь в харчевню.
За небольшим прилавком стоял коротышка, лет двадцати пяти, и что-то подсчитывал на карманном калькуляторе.
- Привет, Макс! - с порога крикнул Хэлдон.
- Извините, сэр, но меня зовут Стив.
- А! Привет, Стив! - тот час же исправился Джон. - А где Макс?
- Хозяин сейчас в отпуске. А я его сын. Чем могу быть вам полезен?
- Слушай, парень, а что означает в вашей вывеске это слово "кое-что"? Да еще и за безналичный расчет. Кстати, я, что-то, не совсем понимаю, это что - бартер?
- Совершенно верно. Именно, бартер. Дело в том, сэр, что мы торгуем абсолютно всем.
- То есть, как это?
- Очень просто. Вот вам меню, - он протянул гостю карманный компьютер размером с ладонь. - Выбирайте!
- А как им пользоваться?
- Наберите на клавиатуре требуемое, и на экране высветится цена.
- О кей!
Джон взял прибор и набрал: "Телка". На экране появилось изображение коровы и ее цена - от 2 до 5 дрилонов, в зависимости от породы и возраста животного.
- Тьфу, черт! - выругался Джон. - Я имел в виду совсем другое.
Он нажал сброс, и набрал другое слово "Женщина".
На экране появилось схематическое изображение женщины и цены:
"Возраст: до пяти лет - 6 дрилонов, плюс двадцать четыре года тюремного заключения, от 5 до 12 лет - 4 дрилона, плюс пятнадцать лет заключения, от 12 до 16 лет - 3 дрилона, плюс два года заключения, старше 16 лет - от 1 до 2 дрилонов".
- Неплохо, - сказал Хэлдон себе под нос, и набрал снова: "Звездолет 500 тонн".
Эта игрушка стоила около тысячи дрилонов или год работы на плантациях Альфы. В последнем случае к этому прилагался остеохандроз, эпилепсия и мания преследования.
Джон набрал следующее слово: "Вилла на Сигме с садом в сто акров".
Здесь расценки были иные: 200 сигментов, плюс головная боль, постоянное недосыпание и налоги по десять сигментов в год.
- Так, попробуем что-нибудь посерьезней, - сказал Джон и набрал на клавиатуре: "Кафедра физики Йельского университета".
Ответ не заставил себя ждать: "Центнер сосновых досок". Хэлдон засмеялся - он опять ошибся в определении. Он набрал снова: "Заведующий кафедрой физики при Йельском университете". На экране компьютера высветился ответ: "Двадцать лет учебы, два развода, алименты и головная боль с последующим ожирением и простатитом".
Джона это очень развеселило. Ради шутки он набрал: "Счастье всего человечества". Ответ был таким: "Насмерть замученный невинный ребенок плюс жизнь заказчика".
Такого ответа Хэлдон не ожидал. Он ведь никогда не читал Достоевского.
- Слушай, Стив, а что тут можно купить за доллары? - раздраженно спросил он.
- Только комплексный обед, сэр.
- Ладно. Дай мне одну порцию.
- С вас десять долларов и шестьдесят центов.
Джон расплатился, получил заказанное и сел обедать.
"Все-таки, - думал он просебя, - доллары - самое надежное средство оплаты".
Через полчаса он благополучно стартовал с Гаммы.
3.05.1999.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#5 | Пятница, 05.01.2018, 12:00
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Евгрид, в рассказах ничего не понимаю. Только на уровне - нравится - не нравится. Поделись стихами. Это вроде понимаю больше.
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#6 | Пятница, 05.01.2018, 12:06
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Вот, стихи, из раннего:
Евгений Добрушин
В ожидании утра
Все туманно, расплывчато, сказочно,
Словно снится в причудливом сне.
Стол стеклянный с хрустальною вазочкой
И девичий портрет на стене.
Крик совы в полуночном изгнании
И глухие шаги за стеной...
Может все это феи вязание?
Может кто-то играет со мной?
Светят звезды мерцаньем таинственным
Сквозь паучьи сады на окне,
И дыхание кажется выспренным,
Угасая на мертвом стекле.
Еще ночь грезы шлет караванами,
Но уже догорает свеча,
И заря над далекими странами
Точит алый топор палача.
Ночь стареет, и с каждым мгновением
Погребальный все ближе костер,
И в отчаяньи, к лунным затмениям
Ветер легкие руки простер.
Но не внемлют планеты бездушные -
Продолжая размеренный бег,
Одному только Солнцу послушные
Доживают унылый свой век.
Повинуясь космической магии,
Совершает Земля оборот.
После тысяч смертей, в этой стадии
Снова ночи приходит черед.
И опять, по велению времени,
Ночь поднимется на эшафот,
Осенив себя звездным знамением,
На колени пред Солнцем падет,
И оно, проклиная Вселенную,
Чей исполниться должен закон,
Ночь, над вечною плахой склоненную,
Обезглавит под утренний звон.
И, когда алой кровью холодною
Озарятся над ней небеса,
Будет плакать в бессилье безмолвия
Верный спутник рассвета роса. 2.2.91
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Сообщение отредактировал(а) Евгрид - Пятница, 05.01.2018, 12:08
|
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#7 | Пятница, 05.01.2018, 12:09
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Евгрид, у тебя и стихи - фантастические. Неплохо.Весьма! 
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#8 | Пятница, 05.01.2018, 12:23
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Вериока, рад что тебе понравилось! Вот еще:
Евгений Добрушин
Вечер
Изумрудная чаша - море,
И хрустальная чаша - небо.
В них утонут и грусть, и горе,
И на дно опустятся беды.
Солнце село на край бокала,
Пробудились первые звезды,
Ветры спать улеглись за скалы -
Им домой возвращаться поздно.
Ночь плывет в Средиземном море
На кораблике грез и сказок,
И окутал туман просторы
Шлейфом тонким алмазного газа.
Я сижу на песчаной дюне,
Между пальцев песок струится.
В октябре здесь - как там в июне,
Но январь мне все чаще снится.
Снятся реки под панцирем снежным
И окон ледяные узоры...
Где б я ни был - останусь прежним.
- Спи, дружок, - тихо шепчут горы.
31.10.90
Это стихотворение было опубликовано в израильской газете на русском языке "Наша Страна", и я даже за него гонорар небольшой получил - 30 долларов. По тем временам были неплохие деньги.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#9 | Пятница, 05.01.2018, 12:33
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Крыло золотой птицы
Я успел как раз вовремя. Магазин закрывался через пять минут. Купив упаковку из трех фильтров для воды, я вышел на улицу.
Дневная жара уступила город вечерней прохладе. Солнце, цвета расплавленного золота, алой каплей медленно стекало за горизонт, на востоке уже взошла полная луна, бледным диском проглядывая на уставшем от зноя небосводе. В наушниках плеера играла любимая музыка - 'Кислород' Жан Мишель Жара, серебряными переливами прогоняя остатки хамсина из моего сознания.
Поэтому я не сразу расслышал звонок мобильного телефона.
Звонил мой друг, Володька Шипов.
- Джо, ты почему не отвечаешь? - рассержено спросил он. - Я тебе уже третий раз звоню.
- Я не слышал твоего звонка, - ответил я. - Музыку слушаю.
- Как всегда - 'Кислород'?
- Он самый...
- Ты сейчас дома?
- Нет. Я около рынка. За фильтрами ходил.
- Отлично! Значит так. Запоминай адрес: улица Бенкендорф, дом пять, квартира один. Это недалеко от рынка.
- И что?
- Дуй скорее по этому адресу! Ты должен это видеть! Потрясающее зрелище!
- Не понимаю...
- Долго рассказывать. У тебя есть не больше пяти минут. Беги, что есть духу! Дверь там открыта. Все!
И он отключился.
'Что за ерунда?' - подумал я. - 'Зачем я должен сломя голову туда бежать?'
Шипов был очень талантливым художником. Он привез из Ташкента в Израиль несколько десятков своих полотен, но продал всего две или три картины. Работал он на уборках и по уходу за стариками. Одно время страшно пил. Познакомились мы в литературном клубе, так как Володя писал еще и неплохие стихи. С тех пор мы дружим. Володя старше меня на пять лет. С женой, тещей и дочкой они снимают четырехкомнатную квартиру на углу улицы Ротшильд и Жаботинского. Жена работает медсестрой в больнице А-Шарон, а дочка выучилась на парикмахера. Теща давно на пенсии.
Володя мне звонит редко - пишет очередную картину. Он ее пишет уже восемь лет. Учитывая, что из этих восьми лет он не пьет только последние три месяца, становится понятно, почему работа над новым полотном так затянулась.
Его сегодняшний звонок оказался для меня полной неожиданностью. Особенно, в таком странном контексте. Меньше всего мне хотелось сейчас искать какую-то улицу, неизвестно зачем и во имя чего. Но любопытство взяло верх.
С трудом узнав у прохожих, где эта чертова улица Бенкендорф, я нашел дом номер пять - ветхое строение в три этажа, с грязной лестницей и чахлым кустарником перед подъездом. Дверь в первую квартиру, и в самом деле, была не заперта. Я вошел. В салоне маленькой двухкомнатной квартирки я увидел большой диван и кресло... На них сидели пятеро - Володя, какой-то парень лет тридцати пяти, молодая женщина с пятилетним ребенком на коленях и мужичек, лет сорока - маленький, толстенький и лысый. Рассмотреть присутствующих, как следует, я не мог - за их спиной располагалось большое окно, в которое ярко светило, садящееся за горизонт, солнце. Так что, их лица оказались в тени.
- Шалом! - сказал я, входя в помещение.
- Привет, Женька! - отозвался Володя. - Смотри! Уже заканчивается...
Он указал рукой на стену напротив.
Вначале я подумал, что там работает огромный плоский экран. Но, присмотревшись, не поверил своим глазам!..
На большой стене была нарисована картина: осенний сад и две человеческие фигуры - юноши и девушки. Длинные огненно-рыжие волосы девушки развевались на ветру, окутывая ее хрупкую фигурку золотым вихрем, какое-то неземное одеяние, струящееся шелковым дождем по тонкому стану делало ее похожей на сказочную птицу Феникс, вечно сгорающую в огне любви и вновь возрождающуюся из пепла. Юноша, одетый в простой джинсовый костюм, из тех, что были в моде лет десять назад, не сводил с нее влюбленных глаз, то и дело убирая со лба прядь черных кудрей. Картина была написана очень изящно, изысканно, но при этом чувствовалась какая-то грусть. Глядя на нее, становилось ясно, что люди, изображенные на картине, прощаются. Я это видел по их движениям. Да-да! Они двигались! Словно в мультфильме, только экраном ему служила обычная белая стена. Я четко видел, как опадают листья в нарисованном саду, как ветер перебирает локоны девушки. Когда ее лицо приближалось, я заметил, что из голубых глаз девушки катятся слезы.
Я посмотрел на присутствующих в комнате людей.
Они, словно не замечали меня, целиком и полностью увлекшись созерцанием живой картины на стене.
Никакого кинопроектора в комнате не было, и только заходящее солнце озаряло волшебное полотно.
Между тем, прощание влюбленных подошло к концу. Девушка обернулась золотой птицей и улетела вдаль, осенив серое небо своим большим крылом. Юноша остался один, и в его взгляде сквозила такая пронзительная тоска, что у меня защемило сердце. Небо заволокло тучами, и осенний сад скрылся за пеленой дождя. Постепенно растворяясь, краски потускнели и все исчезло. На месте картины осталась белая стена с розовым бликом заходящего солнца.
Я был потрясен!
Володя оказался прав: я никогда не видел ничего подобного...
- А почему мама превратилась в птицу? - вывел меня из оцепенения голос ребенка.
Все словно очнулись.
- Вставай, Ванечка! - молодая женщина сняла с колен мальчика и поднялась с дивана.
Она подошла к тридцатипятилетнему мужчине, сидевшему чуть поодаль, поцеловала его в лоб и сказала:
- Ты святой!
Наконец, я смог разглядеть ее лицо.
Эта была точная копия той рыжеволосой девушки с картины! 'Венера Ботичелли...' - подумал я.
Ее голубые глаза блестели от слез...
- Пойдем! - она взяла малыша за руку и повела его к двери.
Толстенький карапуз все время оглядывался на нас и на стену, с которой только что исчезло это странное произведение искусства.
Лысый толстяк тоже поднялся, откланялся и пошел к выходу. Вскоре мы остались втроем: я, Володя Шипов и молодой человек.
- Знакомься, Женя, - сказал он, - Иван Рассветов. Художник, нарисовавший эту картину.
- Это была, и в самом деле, картина? - удивленно спросил я, пожимая руку художнику.
- Да, - сказал он. - Я писал ее десять лет.
- Но... - я не знал что сказать.
- Цветная пыль, - Иван указал рукой на горстку пепла вдоль стены, - все, что от нее осталось.
- Как вы это сделали? - удивленно спросил я.
- Я сам придумал технологию, - сказал Рассветов. - Я создал краски, которые разрушаются при ультрафиолетовом облучении. Если их наносить слой за слоем, постепенно меняя рисунок, при солнечном освещении можно получить динамическую картину. Разрушаясь, слои краски осыпаются и обнажают новые слои, которые были под ними. Получается, как бы, естественная мультипликация. Только, в обратном направлении. Наподобие того, как устроены зеркальные цветы из мультфильма 'Тайна третьей планеты'. Схожий принцип действия.
Он повернулся, и в лучах заходящего солнца я увидел его лицо. Я узнал в нем юношу с картины!..
- Послушайте, Иван, но ведь это новое слово в искусстве! - восторженно воскликнул я.
- Совершенно верно! Никто до меня такого не делал, - спокойно сказал художник.
- Это первая ваша картина?
- Да.
- И что, от нее ничего не осталось?!
- Ничего.
- Но ведь... Но ведь... - я был в растерянности.
- Я ее посвятил Маргарите, - сказал Иван.
- Девушке на картине?
- Да. Мы познакомились тринадцать лет тому назад. Ей тогда было шестнадцать, а мне двадцать один. Мы очень любили друг друга... А потом... А потом она уехала в Израиль.
- Почему?
- Ее отец был известным бизнесменом и политиком Санкт-Петербурга. На него наехала путинская мафия. Они бежали. Их банковские счета арестовали. Да что говорить! Они сами еле-еле спаслись. Все бросили - квартиру, дом в Зеленогорске, два мерседеса, яхту...
- А почему же вы не уехали вместе с ними?
- Мы с Маргаритой не успели пожениться. А я русский, меня в Израиль не взяли бы.
- А как же вы сюда приехали?
- Я продал свою квартиру в Питере, дачу, машину, доставшуюся мне от отца... Все продал. Женился на еврейке. Фиктивно. За деньги.
- Ну да, - вспомнил я известную шутку, - еврейка-жена - не роскошь, а средство передвижения.
- Мне сейчас не до шуток, Евгений, - жестко сказал он.
- Извините, Иван! - стушевался я, - Я не хотел вас обидеть...
- Так вот, - продолжал мой новый знакомый, - мы уехали сюда. Я поселился отдельно. Через семь лет, после легализации, мы развелись. Я купил эту маленькую квартирку. Специально, чтобы окно салона выходило на запад, и чтобы перед ним не было домов. На остальные деньги я жил. И целыми днями писал картину. Вот на этой стене. Фактически, я написал несколько тысяч картин, одна поверх другой...
- А почему вы не нашли в Израиле Маргариту?
- Нашел. Но она, к тому времени, уже вышла замуж.
- За этого толстяка?
- За него. По расчету вышла. Он очень богат.
- Что, какая-нибудь фабрика по обработке алмазов?
- Нет. Он программист. Создал свой интернет-магазин.
- Понятно.
- Родители Маргариты, поначалу, очень бедствовали в Израиле. Они приехали с ручной кладью и тремя тысячами долларов на всю семью. Иврита не знали. Ну, вот и...
- Продалась, короче...
- Не надо так говорить! Рита замечательная девушка! - разозлился художник.
- Да, никто не спорит...
- Я очень хотел ее вернуть. Для этого и нарисовал картину...
- Понятно... А как она называется?
- Не знаю. Я еще не придумал названия. Да, впрочем, это не важно. Ведь, картины уже нет...
- Так вы их позвали специально?..
- Да. Но все это - бесполезно. У них ребенок... В честь меня назвала... Она не оставит своего мужа. Так что, 'хеппи энда' у этой истории не будет...
- Но... Вы, хотя бы, на видео сняли свое произведение?
- Нет. Ничего не осталось. Знаете, я как-то не подумал об этом. Я ведь не для славы картину делал. И не для денег...
- Десять лет жизни!
- Ладно, - сказал художник, - извините. Я очень устал. Оставьте, пожалуйста, меня одного...
- Да, да... Пошли, Женя, нам пора, - до этого молчавший, Володя, взял меня за локоть и потащил к выходу.
- До свидания, Иван! - сказал я художнику.
- Прощайте! Извините, если что не так...
- Все нормально, Ваня, все нормально, - Шипов пожал ему руку, и мы вышли на улицу.
Уже начало темнеть. На западе загорелась Венера, на востоке стали появляться первые звезды.
- Надо выпить, - сказал Володя.
- Ты же 'завязал'? - возразил я.
- Как завязал, так и развяжу... - ответил он.
- Зря! Ну, ты как хочешь, а я пить не буду. Разве что, вот, 'пепси' себе на рынке куплю.
- Ладно, - сказал мой друг. - Я тоже, пожалуй, не буду. Ну ее, эту водовку...
- Слушай, а ты мне о Рассветове ничего не говорил раньше...
- По его просьбе. Он не хотел огласки. Целыми днями писал, а вечером, как солнце садилось, закрывал окно триcсами, чтобы защитить картину от солнечных лучей, и выходил вот сюда, в садик, подышать свежим воздухом. Здесь мы и познакомились.
- Понятно. А что было на этой картине? Ведь я видел только концовку...
- Картина жила десять минут.
- Всего?!
- Да. Всего десять минут! Как стандартный мультфильм. Там была вся история их любви. Вани и Марго...
Мы вышли к рынку.
- Ладно, Джо, я пошел домой, - Шипов протянул мне руку для прощального рукопожатия.
- Завтра созвонимся.
- Пока!
- Успехов!
Мы разошлись по домам.
В ту ночь я долго не мог уснуть.
На рассвете позвонил Володька.
- Тут такое дело, Джо...
- Что случилось?
- Иван повесился. Этой ночью.
Я посмотрел в окно. Восток пылал. Пылал золотым крылом волшебной птицы...
8.06.2012
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
|
|
Евгрид
|
#11 | Пятница, 05.01.2018, 13:58
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Цитата zarim (  ) Евгрид, красиво пишешь, от души!
Спасибо! Рад что тебе понравилось.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#12 | Пятница, 05.01.2018, 14:02
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Шестнадцатое чувство
На десятые сутки я начал приходить в себя. Меня отвязали от койки и разрешили пойти искупаться.
После душа я переоделся в чистую пижаму, перестелил кровать и, уже спокойно и уверенно, пошел обедать в столовую. Поначалу, все обходилось без эксцессов. Когда я пошел за добавкой компота, ко мне вдруг подскочил какой-то хилый очкарик и изо всей силы двинул мне кулаком поддых! От неожиданности я сложился пополам, чашка с компотом отлетела далеко в сторону, опрокинув на меня содержимое, а сам я грохнулся напол, прибольно ударившись локтем о ножку стола.
- Только не вздумайте отвечать! – крикнул мне очкарик по-русски. – Великодушно простите и забудьте! Поверьте, я не хотел вам зла!..
- Придурок, ты че, совсем охренел? – заорал я на том же великом и могучем.
- Молчите, ради бога, молчите! Или мне придется ударить вас по голове! – крикнул нападавший и уже размахнулся для нового удара.
Ну, я долго раздумывать не стал и крепко врезал ему справа в челюсть. Чувак отлетел назад и упал на столик с закусками, аккурат попой в салат.
Дружные апплодисменты зрителей (пациентов нашего отделения) были мне наградой.
Тут же подскочили трое санитаров, схватили меня и потащили на отделение.
- Что, Шизкиель, - стал укорять меня Шломо. Он сегодня дежурил во вторую смену. – Опять дерешься? И с кем связался! С этим новеньким... Нет у тебя совести никакой!
- Да он первый меня ударил! – теперь разговор шел на иврите.
- Да, я видел. И он за это будет наказан.
- На всех карцеров не напасетесь! – крикнул новенький, которого тоже быстро скрутили.
- Правильно. Поэтому проффесор Гринович будет привязан в своей палате. А ты опять на сутки на свою коечку в холодную...
Последняя фраза относилась уже ко мне.
- Это несправедливо! – возопил я. – Я ему ничего не сделал! Он первый начал! И еще раз хотел меня ударить!
- Ладно, ладно, - медбрат привык здесь уже ко всему, и подобные разборки были для него делом обычным. – Скажи спасибо, что брат Махмуд сегодня в отпуске. А то бы точно огреб по полной. Я тебя только на часок привяжу. Захочешь в туалет – позови. Дверь я не закрою.
- Это не справедливо!
- Справделивость у Врат Справедливости, - скаламбурил он. «Шаарей Цедек» - «Врата Справедливости» - так называлась одна из израильских психиатрических больниц.
– А у нас больница называется Гея, - добавил медбрат.
- Есть такая планета Гея, - сказал я.
- В самом деле? – удивился Шломо, привязывая меня ремнями к койке карцера.
- Да. Гея – это наша Земля. Это по гречески, - авторитетно сказал я.
- Значит, ты недалеко улетел. Кстати, когда в следующий раз будешь мыть звездолет, не забивай сточную трубу грязной одеждой. А то в прошлый раз из-за тебя все отделение залило.
- Ладно. Постараюсь.
В конце концов, как говорил герой сказки «Перевернутое Дерево»: «У каждого падишаха своя болезнь». Я себя считал космическим кораблем, бороздящим просторы Вселенной. Иногда «корабль» надо было мыть «темпоральным полем». Что я и делал. А трубу я случайно закрыл. Поэтому вода «темпорального поля» затопила полстанции (отделене «гимел»).
Вообще, после интенсивного курса уколов перфенана, я уже начинал понимать, что со звездолетами я немного погорячился. То есть, возможно я и лечу в космосе, но при этом не покидаю своей родной планеты, и уж никак не являюсь сам космическим кораблем.
В общем, я лежал плотно привязанный за все четыре конечности к кровати и думал... Нет. Я не думал о бренности бытия. Я думал о том, что где-то есть «наземные орбитальные станции» и похуже, чем наша Гея. И кормят там всяким дерьмом, и «твердое топливо» (таблетки) там хуже, и медперсонал зверье. Зато «там» привязывали полотенцами. Благодаря чему, через полчаса определенных усилий можно было освободиться. Здесь же сопротивление было совершенно бесполезно. Это был уже далеко не первый мой «залет на дурку» и кое-какой опыт у меня имелся.
Я посмотрел в окно. За окном накрапывал январский дождь, маленькая птичка чирикала на ветке кустарника неподалеку и зоркими глазками поглядывала в мою сторону.
Вот бы и мне стать такой птицей...
«If I could fly away...» - вспомнил я песню Франка Дюваля.
Да, если бы я мог улететь отсюда куда-нибудь далеко, в счастливый мир Любви и Счастья! Туда, где нет психушек, психов и психиатров...
- Извините, к вам можно?
В дверях карцера стоял профессор Гринович. На левой щеке у него сиял огромный синяк.
- А, значит тебя не привязали! – я просто готов был разорвать его на куски. Ремни мешали.
- Извините меня пожалуйста. Просто если бы я вас тогда не стукнул, мне пришлось бы вылить чан с кипятком на ногу главного врача.
Он говорил совершенно серьезно.
- Зачем? – обалдел я.
- Чтобы «Хамас» выпустил нашего солдата – Ноама Нурита.
- Не понял...
- Это трудно понять, - Гринович замялся, поправил треснутые очки на длинном носу, потом протянул мне стакан с колой. – Вот, выпейте это!
- Что это?
- Кока-кола.
- Я не хочу пить.
- Надо.
- Для Ноама Нурита?
- Для него.
Я протянул руку, насколько мне позволял ремень, взял стаканчик и отпил глоток. Это, и в самом деле, была кока-кола.
- Выпейте все до конца.
Я допил газировку.
- Спасибо! – сказал он, взял у меня из рук пустой стаканчик и вышел из комнаты.
Я был в полном апофигее... Вот это шиза! Высший пилотаж! Ну, тогда он здесь надолго...
Вообще, с учеными это бывает. Интересно, а он профессор чего? Математики, наверно. Помню был у нас в Бар-Илане такой профессор Янузовский. Ходил в жуктом тряпье – штаны нестиранные, наверное, лет двадцать, перепачканная мелом дырявая футболка, стоптанные туфли. Кстати, говорят – гений!.. Хотя я на его лекциях не понимал ровным счетом ничего. И не потому что материал был сложный, а из-за его идиотской дикции. Он чего-то там тихо шепелявил себе под нос, и, даже сидя в первом ряду, разобрать что-либо из его речи было совершенно невозможно. И почерк у него был такой, что вместо цифр получались какие-то египетские иероглифы. Ему было больше семидесяти, а ни семьи, ни детей, ни, тем более, внуков у него не было. Да... Нецелованный был проффесор, одним словом.
Так я лежал в холодном неотапливаемом карцере в одной тонкой пижамке и ждал своего часа.
И спасение пришло. В лице медбрата Шломо.
Он вошел в мою комнату с металлическим ключом в руке, открутил болты на ремнях, и я, наконец, обрел свободу.
- Скажи спасибо господину Гриновичу, - сказал мне Шломо. – Это он меня упросил тебя освободить. Говорит, если я тебя сейчас же не освобожу – сорвется сделка с Нуритом.
- Так я, значит, в роли хамасовского террориста выступаю? – усмехнулся я.
- Не совсем. Знаешь, ты зря смеешься. Пойди, лучше, поговори с профессором. Ты же любишь физику. Он тебе пару теорий интересных подкинет. Глядишь, и твой звездолет лучше летать будет.
- Так он физик?
- Да. В Бар-Илане преподает. Ты же тоже там учился?
- Было дело... Когда он поступил?
- Только вчера. Мания в самом разгаре. Он тут нам такую лекцию о паравселенных прочитал! Теория этого... Еврета... нет... Евреета...
- Эверетта?
- О! Ты ее знаешь?!
- Конечно!
- Уважаю! – медбрат пожал мне руку. – Ну, значит, вы не случайно здесь встретились... Заодно объясни ему, как заказать себе личный шкафчик. А то у него уже все вещи украли. Включая мобильник и старые носки.
- А ты сам не мог ему это объяснить?
- А он меня не слушает. Для него судьба нашего солдата важнее мобильного телефона.
- Ясно. Тяжелый случай.
- Ничего. Здесь хорошие лекарства...
Я вышел в коридор. В коридоре было заметно теплее, чем в карцере, я согрелся, повеселел. Ну, настолько, насколько можно быть веселым в «веселом доме». В патио Лилит танцевала под песни Эяля Голана. Музыка неслась из маленького музыкального миницентра Ицика Дрюкмана, старого наркомана из Гиват-Шмуэля. Лилит была красотка. К тому же все время строила мне глазки. Ей было всего восемнадцать и мне она очень нравилась. Но меня предупредили, что у нее «синдром жертвы» и она очень любит «играть в изнасилование». При том что она законченная нимфоманка. Она сама постоянно открыто флиртует с мужчинами, а когда доходит до постели, кричит что ее изнасиловали. Причем, доказать что-либо очень трудно. Двоих она так уже упекла за решетку. Поэтому, когда три дня тому назад она мне сказала, что хочет быть моей подругой, я ответил, что у меня уже есть подруга и я не хочу ей изменять. Хотя, уже год, как я был «на ручном управлении». То есть – один.
- Давай, Шизкиель, танцуй! – крикнула Лилит и закрутилась вокруг меня.
Видя ее гибкое юное тело, острые смуглые грудки, мелькающие в открытом вороте пижамы, и откровенно-призывный взгляд, я почувствовал внезапную эрекцию. Рзвернувшись на сто восемьдесят, я почти бегом побежал в туалет, в одну из мужских палат. Надо было срочно «передернуть затвор», иначе я остался бы «на взводе» до конца дня.
В сортире я наткнулся на физика. Гринович писал в маленький пластиковый стаканчик.
- Что, анализы сдаем?
- Тсс-сс! – прошипел профессор, прижав палец к губам. После этого, он закончил процесс мочеиспускания, поднял стаканчик с мочей и... вылил мочу себе в рот!
И выпил.
Я остолбенел.
- Так надо! – отрезал он.
- Для Ноама Нурита?
- Да. Думаешь, я псих?
- Нет. Не думаю. Я в этом уверен.
- Ну-ну. Завтра он будет на свободе. Теперь уже – стопроцентно!
Профессор Гринович был явно моложе меня. Лет тридцать пять – не больше. Молодой, в принципе, парень... Жалко! От переутомления, наверное, заболел.
- Меня Хаимом зовут, - сказал я. – Хаим Шизкиель.
- Проффесор физики Бар-Иланского университета Петр Гринович, к вашим услугам! – он протянул мне руку.
- Сэр, - сказал я, - в туалете не пожимают руки даже королям.
- Ах, да! Извините...
Весь эротический напряг, пережитый из-за Лилит, спал напрочь, даже без холостого выстрела. Я вышел, сел на ближайшую койку и... стал смеятся. Так я не смеялся уже давно.
- Только, Хаим, ради бога, никому ни слова, про то, что будет завтра, ладно? – Петр смотрел на меня почти умоляюще.
- Нет проблем, Петя, нет проблем...
Он помыл руки с мылом, вытер их полотенцем и достал из тумбочки полупустую бутылку лимонада.
- Будете? – спросил он.
- Это обязательно?
- Нет. Если никто, кроме нас двоих об этом не узнает, то сделка по обмену пленными произойдет уже завтра. Причем, на наших условиях.
- Откуда вы это знаете? – спросил я улыбаясь. Самоотверженность этого человека в достижении благородной цели, вызывала во мне большую симпатию.
- Знаю. Я это чувствую.
- Как?
- Как – не знаю. Но чувствую. Каким-то шестым... нет – шестнадцатым чувством!
- Поэтому вы дали мне сегодня поддых?
- Да. И если бы вы мне не ответили, мне не пришлось бы сейчас пить свою мочу.
- Слушай, Петя – ничего, что я на ты? – перешел я на доверительный тон.
- Ничего, ничего.
- Слушай, Петруха, ну какая связь между шиздюлей, которую ты мне вломил, отдачей, которую ты получил, твоей мочей и жизнью этого несчастного парня?
- Связь самая прямая, - спокойно возразил мне ученый. – Представь себе, что все в мире взаимосвязано. С этим ты не будешь спорить?
- Нет. Это и ежу ясно.
- Вот. Каждому следствию – своя причина. Иногда самое маленькое и незначительное событие в одном конце мира через какое-то время, большее светогого...
- В смысле, - перебил я его, - что свет достигает объекта раньше, чем происходит событие?
- Да. Я вижу, вы знакомы с Общей Теорией Оносительности?
- Да. Еще в школе этим увлекался...
- Так вот, - продолжил он свою лекцию. – Каждому следствию – своя причина. И даже маленькое событие может привести к огромным последствиям. Ну, например, как в рассказе Татьяны Толстой про Пушкина: во время дуэли птичка какает на руку Дантесу, тот не попадает в Пушкина, Пушкин выживает. Потом, в старости, приезжает в город, где провел детство Ленин. Тогда еще маленький Володя Ульянов начинает дразнить великого поэта, кидает в него снежком, больно ранит, Александр Сергеевич бьет его палкой по голове и ребенок заболевает. Сам Пушкин умирает, а Володя Ульянов после выздоровления, в следствие необратимых изменений в психике, меняет свою жизнь так, что не становится революционером, а, наоброт – большим монархистом. В итоге революции не происходит, и Вторая Мировая война тоже не возникает, нет трагедии Холокоста и так далее, и тому подобное. А все из-за маленькой птички. Улавливаешь мою мысль?
- Ну да. Это как рассказ Бредбери «Бабочка».
- Да. И это тоже очень красивый пример.
- Ну, и что с того?
- А то. Если знать точно, какое действие надо сделать в тот или иной момент времени, можно глобально влиять на события! Ведь мы тоже живем в этом мире и на него влияем! Если бабочка Бредбери могла так повлиять на мир, то и мы тоже можем!
- Кажется, я понял, - сказал я. – Ты меня тогда ударил в живот, это вызвало новую цепь событий, которая в результате приведет к чудесному освобождению Ноама Нурита!
- Именно!
- А мочу тоже для этого пил?
- Разумеется. Вот если бы ты меня не стукнул в ответ, этой корректировки не понадобилось бы.
- Но это же все так маловероятно!
- Разумеется. И тут степень вероятности обуславливается множеством факторов, проследить за которыми совершенно невозможно.
- Так как же ты можешь гарантировать успех этой всей фигни?
- Не знаю. Но это работает! Уже проверенно.
- Как?
- Две недели назад я выиграл в Лотто пять с половиной тысячи шекелей. Именно благодаря этому. А если бы мой младший сын накануне бы не обкакался, я бы получил сорок пять миллионов! Кстати, это звучит страшно, но если бы я его после этого бы задушил...
- Ребенка?!
- Да, ребенка. Если бы я задушил своего сына, то флуктуация, вызванная его какашками, была бы погашена. И я, таки-да, выиграл бы в Лотто сорок пять миллионов!
- Ты – идиот!
- Нет. Именно поэтому я и не выиграл этих денег. Ясно, что жизнь ребенка дороже любых миллионов.
- Слушай, Петя, а как ты узнаешь, что надо делать, для того, чтобы то или иное событие произошло?
- Интуиция! Чудовищная интуиция!
- Не понимаю...
- Я и сам этого не совсем понимаю. Просто, вдруг, внезапно, приходит в голову мысль, что для того, чтобы произошло то-то и то-то, нужно сделать это и это. А дальше – мой свободный выбор. Причем вариантов может быть несколько. С одинаковым результатом. Я выбираю наилучший из всех.
- Поэтому ты меня ударил там, в столовой?
- Да. В другом варианте я должен был обварить кипятком главврача больницы. Кстати, он пришел в столовую вскоре после того, как тебя привязали...
- И давно это у тебя?
- Сразу после аварии началось. Месяц тому назад в мою машину врезался один идиот. Он на красный ехал. Ну, у меня мощный джип, поэтому я отделался только сотрясением мозга.
- А тот?
- На кладбище. Он пьяный был тогда.
- Ну, туда и дорога этим алкашам.
- Тем не менее, благодаря ему у меня началась новая жизнь...
- Да уж...
Мы помолчали.
- Кто у тебя врач? – спросил я своего нового знакомого.
- Натан Шетен.
- Очень хороший специалист.
- Но мне он не верит и мои обяснения не воспринимает.
- Ну, это не удивительно...
Мы вышли в патио. По телевизору показывали вечерние новости.
- Сделка по Ноаму Нуриту зашла в тупик, - говорил диктор. – Хамас выдвинул дополнительные условия, которые не обсуждались раньше. Правительство Натаниягу отказывается идти на дальнейшие уступки. Все мировое сообщество...
- Сволочи! – сказал я по-русски.
- Не волнуйся, - Петр был спокоен. – Завтра его выпустят.
- Да пошел ты...
Я был на него зол. Чтобы как-то успокоится, я вышел на улицу. Спустился по небольшой металлической лестнице во доворик. Было тепло. Начинался первый хамсин. Ицик опять слушал Эяля Голана, Лилит опять танцевала. Завидев меня, она сразу подошла ко мне.
- Красиво он поет? – спросила она меня на иврите.
- Кто он?
- Эяль Голан!
- Красиво.
- Ты так можещь?
- Я могу даже лучше!
- Ух ты! Ну, давай, спой!
- Спой, Хаим! – подхватила Сара, пожилая шизофреничка со стажем, практически не вылезающая из Геи.
- Спой, спой! – подхватили все.
- Нет проблем! - сказал я и начал петь, подражая израильскому певцу:
- Халон шели патуах,
Ани роце лануах,
Вэ лээхоль тапуах,
Вэ кцат леиздаен...
Анахну ба миклахат,
Ратув ли бэ карахат,
Ани гомер бэ тахат –
В зэ меаниен!
Всеобщий хохот был мне наградой.
Вообще, я спел не саму песню Эяля Голана, а собственную пародию на нее.
Смысл ее был такой:
Окно мое открыто,
Я хочу отдохнуть,
И съесть яблоко,
И немножко потрахаться...
Мы в душе,
У меня мокрая лысина,
Я кончаю в задницу –
И это интересно!
- Я тоже хочу трахаться! – вдруг закричала Лилит. – Хочу трахаться, хочу трахаться!
Вдруг она начала раздеваться. На землю полетела кофточка от пижамы, и всем предстала ее хорошенькая грудка, совершенно идеальной формы с красивыми темными сосками. Причем, эррегированными. Потом она сняла и штанишки. Трусиков, как и лифчика на ней не было. Соврешенно нагая юная красотка танцевала передо мной и я уже был готов упасть перед ней на колени и зарыться носом в ее сладкую мохнатую писечку...
Вообще, сейчас пошла такая идиотская мода на бритье – девушки бреют не только подмышками, но и начисто эпиллируют лобок.
Так много в Голливуде звезд,
И жизнь у них шиздатая...
Полно там всюду бритых «гнезд»,
А я люблю мохнатую!
У Лилит, как раз, не только лобок был покрыт густым черным ворсом, но и подмышками чернели кудрявые кустики волос.
От всего этого зрелища я просто абалдел. Член мой не то что встал. Он, казалось, вырос до размеров Эйфелевой башни.
Увидев мою эрекцию, Лилит подскочила ко мне, быстро опустилась на колени, сдернула с меня пижамные штаны вместе с трусами и взяла в рот мою «гордость».
Не успела она сделать и пару сосательных движений, как я разрядился мощным фонтаном спермы прямо в ее рот. Девушка застонала (видимо, тоже, кончила), проглотила все содеражимое рта, облизнулась и поднялась с колен.
Меня качало. Я готов был упасть в обморок.
- Ты меня изнасиловал, - спокойно заявила Лилит в полной тишине. Народ, наблюдавший за всем этим, был настолько шокирован, что все потеряли дар речи.
У меня закружилась голова и я опустился на землю.
- Он меня изнасиловал! – заорала Лилит.
- Шлюха! – закричала Сара. – Проститутка!
- Это насилие! – не унималась девушка.
Прибежали санитары.
Что тут началось!..
В конечном итоге, я оказался опять привязанным в карцере, Лилит получила в задницу дозу успокоительного, но все отделение еще долго не могло угомониться, обсуждая происшествие.
Перед самым отбоем ко мне зашел Петр.
- Поздравляю, коллега! – сказал он. – Благодаря вашему поступку Ноама Нурита отпустят на гораздо более выгодных условиях, чем предполагалось раньше...
- Чего??.. Это из-за того, что Лилит мне отсосала? – я был ужасно разозлен.
- Именно! Один минет, а такие события!
- Знешь, что, Петя? Иди ты на...!
- Ладно, ладно, - улыбнулся профессор. – Спи, герой! Завтра убедишься в моей правоте.
Утром меня отвязали. За ночь я успел четыре раза сходить под себя. В туалет меня не отпускали. Ну, это было естественно и привычно. Нормальная практика психиатрической больницы.
Приняв душ и переодевшись, я отправился в столовую, позавтракал.
После завтрака ко мне подошла Лилит.
- Хаим, - сказала она, – ты на меня не обижайся.
- На больных не обижаются, - ответил я.
- Да, я знаю, - сказала девушка. – Я больна. Нимфоманка.
- Это грустно.
- Но я в самом деле люблю тебя! – сказала она, пронзительно посмотрев на меня своими лучистыми серыми глазами.
- Да?
- Не смейся. Это со мной в первый раз.
- Да я и не смеюсь...
- Я никогда никого не любила. Трахаюсь с двенадцати лет, но так... как животное...
- Ты очень красивая девушка, Лилит, - сказал я.
Честно говоря, я был в растерянности. Хоть она и шлюха, но, кто знает, может и ее можно как-то исправить? Или вылечить? Говорят, она заболела в армии. Увидела теракт на КПП, и у нее что-то переклинило. Пришла к парням в часть, и отдалась целому взводу. Причем, без вского предохранения. Черз нее за двое суток (пятницу-субботу) прошло больше сотни парней. Слава богу, она тогда не забеременела и ни чем не заразилась. Но сам факт!..
- Хаим, женись на мне, а? – сказала девушка.
- Слушай, Лилит, - я был в полной прострации, - мне сорок лет! А тебе восемнадцать!
- Ну и что? Я же тебе нравлюсь! Я бы тебе ребеночка родила... У нас были бы красивые детки...
- А на что мы жить будем?
- У меня будет военная пенсия. Я инвалид Цахала. Ты тоже получаешь небольшое пособие. Как-нибудь проживем...
Внезапно у меня защемило в серде. Я почувствовал такую теплую нежность к этой несчастной милой девчушке... Господи! Если бы все это было не здесь, не в этом чертовом заведении, если бы мы были здоровы!..
Одно я не мог понять: что она во мне нашла? Я был далеко не красавец, старый, лысый, худой неудачник, к тому же «русский». Она из богатой семьи. Мать у нее «марроканка», отец «йеменит»... Что между нами может быть общего?
Воистину, «любовь зла»!
Мы проговорили с ней целый час.
За это время мы сделали кругов двадцать по нашему дворику. Было тепло. Небо было закрыто пылевой завесой, сквозь которую с трудом просвечивл желтый диск солнца. Из Синая пришла песчаная буря. Израиль окутался оранжевой дымкой, и все вокруг приобрело совершенно фантастический вид. Казалось, мы на другой планете, далеко от этого жестокого и глупого мира, в котором торгуют жизнями и телом, лекарствами и совестью...
- Ну, Хаим, - услышал я голос Петра, - иди послушай новости!
Петр стоял в проеме двери, сложив руки на груди, как Наполеон после Бородинсокго сражения.
- Не может быть! –воскликнул я.
- Иди, иди. Теперь-то ты мне поверишь!
- Лилит, - сказал я девушке, - похоже Ноама Нурита отпустили...
- Правда?!
- Пошли, сейчас новости...
По первому каналу Ноам Нурит давал интервью израильским СМИ. Он был худ, изможден, но соврешенно счастлив. Все были «на ушах». У многих на глазах были слезы. Арабские медбратья зло посматривали на экран телевизора и что-то говорили тихо друг другу на своем языке.
Выяснилось, что сегодня в шесть утра хамасовцы связались с посредниками, и передали им, что готовы на все израильские предложения по сделке. Причем, они даже согласились на то, чтобы вместе с сотнями палестинских уродов из израильских тюрем не были выпущены те, кто сам убивал евреев, то есть, «террористы с кровью на руках». Час тому назад обмен завершился.
Израиль ликовал.
Я подошел к Петру Гриновичу и пожал ему руку.
- Брут, ты крут! – сказал я.
- Так-то вот! – гордо ответил мне профессор. – А я, между прочим, был в этом уверен...
Тем не менее, Петра продолжали лечить от шизофрении. Его рассказам о том, что мол, это он способствовал освобождению заложника, никто, рзумеется, не верил, и профессора во всю кормили галоперидолом. А он, кстати, совсем успокоился. Теперь он себя вел, как совершенно здоровый человек.
Через неделю меня отпустили на выходные домой.
За это время мы с Лилит здорово подружились. Мы уже вовсю целовались и обжимались по углам. Даже окружающие на нас смотрели теперь, как на пару. Медбрат Шломо несколько раз предупреждал меня об опасности, исходящей от Лилит, и я его слушал. Дальше поцелуев и объятий у нас дело не продвигалось. Хотя Лилит уговаривала меня заняться сексом по-настоящему. Она даже сдала анализы на ВИЧ и все венерические инфекции и потом принесла мне распечатку, что, мол, она совершенно здорова. Но я боялся. Боялся, что ее психоз снова повторится. И каждый день перед сном «спускал предохранитель», заперевшись в сортире.
В четверг, перед уходом домой, я подошел к Петру.
- Слушай, Петь, - начал я, - тут такое дело...
- Говори, - откликнулся тот.
- Можно вылечить Лилит?
- От чего?
- От всего. От нимфомании, от ее глупостей с изнасилованием... Чтобы она снова стала человеком. Здоровым человеком...
- Можно.
- Да?!
Я смотрел на него, как на пророка.
- Можно.
- Кого надо убить? – ради своей девушки я был готов на все.
- Ну, это лишнее...
- Да, говори, ты не тяни! – нетерпеливо крикнул я.
- Тише, ты, тише...
Петр на мгновение задумался.
- Ты рисовать умеешь?
- Нет.
- Жаль. Впрочем, - сказал он через несколько секунд, - это не важно. Даже если ты не умеешь рисовать. Нарисуй портрет доктора Натана Шетена.
- Твоего врача?
- Да. Только, постарайся, чтобы вышло похоже. Помни – от этого зависит судьба твоей девушки.
- Клянусь! Сдохну, а нарисую!
- Вот сейчас сразу и начни. У тебя есть ровно час.
- Ладно...
Я сходил на отделение трудотерапии, взял там несоклько листов бумаги, карандаш и стирательную резинку. Когда я вернулся обратно, у нас на «гимел» уже началось собрание больных. В центре на стуле сидел Натан Шетен, а вокруг на других стульях и креслах – больные. Я сел напротив врача, достал бумагу и начал творческий процесс.
- Что ты рисуешь, Хаим? – спросил меня врач.
- Вас, доктор!
- Да?? Я польщен. А зачем?
- Чтобы вас увековечить.
- Серьезно?
- Да. Как самого гениального психиатра всех времен и народов!
Нет. Я его недооценил. Шетена «на мякине не проведешь».
- Хаим, скажи честно, звачем ты меня рисуешь?
- Честно? – спросил я.
- Да.
- Чтобы Лилит выздоровела.
- Для этого ей нужно принимать лекарства, - спокойно сказал врач.
- Или мне - нарисовать портрет доктора Шетена.
- Какая связь?
- А я и сам не знаю, - честно сказал я. – Петр сказал – надо нарисовать. Я и рисую.
- Ах вот в чем дело! – улыбнулся психиатр. – Я смотрю, вы с профессором быстро нашли общий язык.
- Он не просто профессор, - парировал я.
- А кто?
- Гений. Почти Мессия.
Доктор был непробиваем.
- Кто что думает по этому поводу? – невозмутимо обратился он к публике.
Началось обсуждение.
Пока все спорили, я нарисовал Натана.
«Это был мой рисунок номер один. Я показал свое творение взрослым и спросил, не страшно ли им? – А разве шляпа страшная? - возразили мне».
Впрочем, рисунок удался. Это даже сам Натан заметил. А вот Петр, которого, кстати, на собрании не было, сказал, что рисунок получился плохо.
- Значит, Лилит не выздоровеет? – расстроился я.
- Почему же? – ответил мне Гринович. – Надо просто подкорректировать немного цепочаку событий.
- И что нужно сделать?
- Ты сегодня идешь в отпуск?
- Да.
- До воскресенья?
- Да. На два дня.
- И Лилит отпускают.
- И что?
- Вот вместе пойдете к тебе, и проведете эти двое суток вдвоем. Зйметесь любовью и все будет о кей. И никаких предохранений! Если заделаешь ей ребенка, эффект будет стопроцентный.
- Ты не ошибаешься?
- Я никогда не ошибаюсь.
- Да. Я это заметил.
Я воспрял духом. И не только духом. Все во мне воспряло. Еще бы! Такая переспектива!..
- Списибо, Петя, - сказал я.
Из больницы мы вышли с Лилит обнявшись. Пока шли, мы столько целовались по дороге, что на нас постоянно оглядывались прохожие. Мы выглядели совершенно счастливыми! Никто даже заподозрить не мог, что еще час тому назад мы были в стенах столь грустного заведения.
Что это были за выходные!
Я думал, у меня сдует крышу окончательно. Эйфория любви захлестнула нас с головой. Мы вообще не выходили из кваритры. Хорошо – я живу один. Снимаю маленькую однокомнатную квартирку-студию за полторы тысячи шекелей в месяц. Родители помогают, плюс подработка сторожем, ну и пенсия, конечно, тоже... Жить можно! А если еще жить так, как мы жили эти два дня!..
После этого, Лилит как подменили! Ни о каких изнаислованиях больше не было и речи.
В общем, мы решили пожениться.
А потом выяснилось, что она беременна. Ну, лекарства она принимать перестала – стала выплевывать таблетки.
И ничего! Жива-здорова. Потом нас выписали из больницы.
Через четыре месяца сыграли свадьбу. Ее родители были вначале против, но потом, пообщавшись со мной и с моими родителями, успокоились. К тому же, они видели, как я влияю на их дочь. Фактически, она выздоровела. Петр оказался прав и на этот раз. Потом у нас родилась дочка. Совершенно здоровый ребенок. Мы назвали ее Аей – в честь моей покойной бабушки.
Благодаря армейской пенсии Лилит (она продолажала считаться инвалидом Цахала) мы смогли снять квартиру побольше. Лилит сидела дома, ухаживала за младенцем. Самое офигительное было наблюдать, как она кормит ее грудью. Грудь у моей жены увеличилась на три размера, а молока хватало даже на меня. У нее было божественно вкусное молоко!
А однажды к нам пришел Петр Гринович.
Он был подозрительно сосредоточен. Лилит в это время была на прогулке с малышкой.
Петр вошел к нам в квартиру, огляделся, потом достал камень из портфеля и изо всей силы запустил его в наше новое зеркало. Зеркало разлетелось на куски.
Не... Я был совершенно спокоен.
- Что на этот раз? – спросил я его индеферентно.
- Знаешь сколько сейчас первый приз в Лотто будет?
- Сколько?
- Сто миллионов.
- Поделишься?
- Разумеется. Двадцать миллионов тебе хватит?
- Вполне.
Мы решили купить одну виллу на две семьи. Мы уже давно были друзьями. Гриновичи с двумя детьми заняли левое крыло, мы с Лилит и Аей – правое. Родителям моим мы дали два миллиона на новую квартиру. Два миллиона получили и родители Лилит.
Однажды мы сидели все вместе на веранде. Ая уже подросла и начала ходить. Ольга, жена Петра, была на третьем месяце. Мы пили сок и играли в шахматы.
- Знаешь, Хаим, - сказал Петр. – У меня новый план.
- Какой?
- Хочу свернуть ядерную программу Ирана. И сделать там светскую революцию.
- Дохлый номер, - я поставил коня на d-4. - Тебе шах!
- Вижу.
Петр спокойно налил новый стакан апельсинового слока и плеснул его мне в физиономию.
Я, ни слова не говоря, взял салфетку и вытер мокрое лицо.
- Ну, за мир во всем мире! – сказал Петя, поднимая пустой стакан.
- За мир! – отвеил я.
Наши жены переглянулись.
Они все уже поняли.
1.02.2010.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#13 | Пятница, 05.01.2018, 19:06
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Цитата Евгрид ( ) Это стихотворение было опубликовано в израильской газете на русском языке "Наша Страна", и я даже за него гонорар небольшой получил - 30 долларов. По тем временам были неплохие деньги.
Здорово. В нашей стране на поэзии без имени не зарабтаешь. Тебе удалось. Но не так важно, что заплатили, а то, что стихтворение понравилось.  Рассказы почитаю позже. Откликнусь.
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#14 | Пятница, 05.01.2018, 19:37
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Евгрид, хороший слог. 
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#15 | Пятница, 05.01.2018, 19:59
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Вериока, спасибо! Рад, что тебе по-вкусу мое творчество.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
