|
Этот фантастический мир
|
|
|
Евгрид
|
#61 | Понедельник, 15.01.2018, 09:40
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Фирма гарантии не дает
- Ты веришь в судьбу? - спросил Хаим Рабинович своего приятеля Павла Когана, когда тот взял пять взяток на мизере.
- Да иди ты!.. - зло отозвался тот, тасуя колоду.
- А, кстати, зря. Я даже в газете об этом читал.
- О чем?
- О том, что можно заключить договор с судьбой.
- То есть, с Богом?
- Хочешь, назови это так.
- И каким же образом?
- А очень просто. Надо предложить ему какую-то уступку, чтобы получить то, что хочешь.
- Например?
- Например, мой случай. Я вчера с Ним договорился, что сегодня выиграю у тебя в преферанс, а взамен этого я бросил нищему двадцать шекелей.
- Ага. И поэтому я сейчас взял "паровоз"?
- Именно!
- Но мы же играем не на деньги, а просто так!
- Ну и что? Ты считаешь, моя сегодняшняя победа не стоит двадцатника?
- Ну, если это для тебя так важно... Тем более, заодно человеку помог - благое дело сделал.
- Вот и я о том же.
Павел отложил карты.
- Слушай, - сказал он, - а в ЛОТТО тоже можно так играть?
- Не знаю. Гарантий, как ты понимаешь, тут никаких нет.
- Вот, если бы выиграть сегодняшний приз!
- А сколько сегодня разыгрывают?
- Двадцать пять миллионов!
- Ну, и что бы ты сделал с такой суммой?
- Я бы согласился отдать двадцать миллионов, лишь бы пять мне осталось.
- Слушай, а отдай их мне?
- А ты, что бы с ними сделал?
- Построил бы высотный дом где-нибудь в Герцлии, и заселил бы его своими друзьями и родственниками.
- А сам?
- А сам занял бы весь верхний этаж с крышей. На крыше я бы устроил бассейн с садом.
- Хорошо, я согласен, - с вызовом сказал Коган.
- А билет-то, ты купил? - Рабиновичу эта идея очень понравилась.
- Еще вчера.
- Но учти. Как ты понимаешь, я не Бог, так что никаких гарантий...
- Ладно, ладно... Я свое слово сдержу в любом случае.
Когда на следующий день Павлу Когану в Мифаль-а-Паис вручали чек на двадцать пять миллионов шекелей, рядом с ним стоял его лучший друг Хаим Рабинович и давал интервью телевизионщикам. Оба были без масок, обычных в подобном случае, и честно пересказывали весь вчерашний разговор. Хаим был особенно горд. Мало того. Он объявил во всеуслышание, что открывает фирму "Желание". Принцип ее работы прост: он заключает устный договор с любым клиентом, и за выполнение желания последнего, тот, совершенно добровольно, перечисляет ему на счет определенную сумму денег. Никто гарантий не дает, так же, как и не требует денег, в случае "выполнения" заказа. Просто клиента предупреждают, что если он не выполнит своего обещания, то следующее его желание тоже не будет выполнено, или же, опять, таки, чисто случайно, он может потерять все то, что приобрел "благодаря" договору.
Да, для журналистов это был настоящий "скуп". Тем более что оба друга слово свое сдержали - один отдал другому двадцать миллионов шекелей, а тот купил новый высотный дом в Герцлии и отдал все квартиры, кроме верхнего этажа и крыши, своим друзьям и родственникам. Там же, на последнем этаже, он устроил свой офис.
И к Хаиму Рабиновичу потянулся народ.
Разумеется, договора, которые он заключал, сбывались далеко не всегда. Но никто ничего при этом не терял. Правда, и не приобретал тоже. Но ведь фирма "Желание" гарантий не давала, и все это знали. Но иногда, все же, людям вдруг везло, и они с радостью (или с испугом - "а вдруг всемогущий Рабинович все переиграет обратно?") делились небольшим с Хаимом, что иногда составляло сотни тысяч шекелей, .. и сразу заключали новый "договор".
Каждый удачный случай сразу получал большую огласку, а так как клиентов было великое множество, то по статистике и элементарной теории вероятности, рано или поздно кому-то из них везло! Каждый такой случай тщательно раздувался, слухи ползли уже не только по всему Израилю, но и далеко за его пределами. К Рабиновичу приезжали со всех концов света. На него уже работал целый штат переводчиков и секретарш. Счет в банке перевалил восьмизначную цифру.
Но иногда Хаим отказывался "выполнять" желания, если они были явно уголовного характера, или же были аморальны по своей сути. Правда, жажда денег «брала свое». Тем более, кто знает, почему человеку повезло - произошло это само по себе, или же Хаим «постарался». И вскоре он уже не вдавался в суть вопроса - ему было все равно - будь то заказное убийство, ограбление банка или совращение несовершеннолетней.
Поэтому, когда к нему пришел невзрачный старикашка и заказал случайную смерть неугодного ему человека (имени своей жертвы он не назвал, да это и не нужно было), Хаим вначале насторожился, но когда тот предложил ему золота по объему его тела, он с радостью согласился.
- Только учтите, - улыбаясь сказал Рабинович, - гарантии на скорое выполнение заказа наша фирма не дает.
- Да, да, я понимаю, - спокойно сказал старик. - Я не спешу. Но слово свое сдержу, как только этот человек умрет.
- Скажите, - полюбопытствовал Хаим, - чем же он вам так насолил?
- Из-за него от меня ушла жена.
- Она ушла от вас к нему?
- Нет. Но он косвенно этому способствовал.
- Ну, хорошо. Значит, если этот человек умрет, вы дадите мне золота столько, сколько по объему занимает места мое тело?
- Да. Я вам подарю вашу статую в полный рост, выполненную из чистого золота.
- Забавно... Но, я согласен.
На том и порешили.
А еще через неделю прямо у порога его дома Хаима Рабиновича сбил автомобиль. Насмерть.
На следующий день все газеты мира писали об этом страшном событии. На его похоронах была толпа народу. Говорят, там видели даже кое-кого из членов Кнессета. Видать, и они прибегали к его услугам.
А еще через месяц вдова Рабинович получила очень тяжелую посылку. Ее привез мощный грузовик. Это была... статуя Хаима Рабиновича в полный рост, сделанная из чистого золота.
10.08.1998
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
|
|
Евгрид
|
#63 | Вторник, 16.01.2018, 18:52
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Нацело не делится
Гершеле Острополлер проснулся после полудня. Голова его гудела как паровой котел, во рту, казалось, с десяток кошек опорожнили свой кишечник, и главной мыслью, терзавшей несчастные мозги Гершеле, была мысль о капусте. Именно, квашенная капуста могла бы спасти исстрадавшийся организм старого еврея, женившего вчера своего младшего сына Абрашу на первой красавице местечка Двойре Хаймович. Да, он здорово перебрал вчера на свадьбе горилки с перцем…
Острополлер вышел на крыльцо, приспустил штаны, и длинная желтая струя ударила в ближайший куст папоротника. Сощурив глаза, Гершеле посмотрел в сторону солнца. До наступления субботы было еще часов пять, так что он мог вполне успеть опохмелится, сходить в баньку, в синагогу и встретить шабес, как и подобает хорошему еврею.
Подойдя к умывальнику, Гершеле набрал в ладонь пригоршню воды, плеснул в лицо, набрал еще, прополоскал рот… Эх! Хорошо! Теперь бы еще капустки…
Он взял зажженную свечу, спустился в погреб и потянулся к полке с соленьями.
- Эй, Гершеле, осторожней! Не раздави моих слуг!
Голос был тонюсенький, как писк мышонка, но Острополлер все же его расслышал.
Замерев на секунду, он оглянулся по сторонам. В тусклом сиянии свечи ничего невозможно было разглядеть. Он нашарил в углу старую керосиновую лампу и зажег ее. Стало светлее, и он увидел на полу какое-то движение.
«Мыши», - подумал он. – «Надо будет снова мышеловки поставить». Он собрался, было, шагнуть вперед, как снова услышал:
- Да, осторожней, тебе говорят!
- Первый раз слышу, чтобы мыши разговаривали… - пробормотал старик, вглядываясь в темноту.
- Это не мыши…
- А кто? Кто здесь?
- Разрешите представиться: Великий Трезвивател, купец Второй Гильдии, Личный Поставщик Двора Его Величества Азазелла Четырнадцатого.
- Оччень пп-приятно, - промямлил еврей, - Гершеле Острополлер.
- Да, да. Я знаю. Я тебя давно знаю. Ты у меня первый в списке, старый алкаш…
- В каком списке? – насторожился Гершеле.
- Не важно. Ты главное, не задави кого-нибудь, из моих…
И тут Гирш разглядел у себя под ногами длинную вереницу. Начиналась она, как раз, возле кадки с квашенной капустой. На полу лежала куча золотых монет, каждая размером с большое блюдо. Рядом с ней стоял… черт. Да, да! Настоящий черт! С рогами, хвостом, копытами, покрытый черной шерстью. Только, черт был маленький. С вершок. Он-то, как раз, и разговаривал со стариком. Дальше была куча из монет, размером с ладонь. И рядом с ней стоял чертяка. Ростом в два раза меньше Трезвиватела. Дальше – еще кучка монет, тоже золотых, на этот раз, размером с обычный рубль. В ней копался черт совсем маленький. Потом - малюсенькая кучка совсем маленьких монеток, золотых копеек, и там чертик. И так далее. Цепочка все уменьшающихся кучек золотых монет вилась длинной вереницей по всему погребу, постепенно сходя «на нет», теряясь у самых ног старика. У каждой кучки золота стоял чертик, и что-то считал, перекладывая монеты.
Старый еврей не на шутку испугался.
- Допился, - зашептал, - до чертиков напился…
Тут он вспомнил молитву. Как известно, молитва выручает еврея всегда. Во всяком случае, ему так кажется.
- «Барух ата адонай…» - начал бормотать Гирш.
- Замолчи сейчас же! – завизжал черт. – Замолчи, или сейчас же твоя душа отправится со мной!..
Разумеется, Великий Трезвивател лукавил, как и положено Лукавому. Если бы Гершеле дочитал молитву до конца, может она бы и подействовала на эту нечисть. Но он поверил черту и замолчал в страхе. Ведь Бог-то там, далеко, а черти - все тут, рукой подать! Пока Он прилетит со своим войском архангелов, черти душу старого Гирша уже уволокут в преисподнюю…
- Что вы здесь делаете? – в ужасе спросил Острополлер у чертей.
- Не видишь? Считаем! – ответил ему Трезвивател. Остальные черти закивали своими рогатыми головами в знак согласия.
- Что считаете?
- Шестую часть…
- Часть чего? – не понял старик.
- Понимаешь, - сказал черт, подходя к Гиршу, аккуратно переступая через цепочку монет и чертей, - понимаешь, дружище, я продал Его Величеству Азазеллу Четырнадцатому сотню душ. У нас, как и везде, все покупается и продается. Души алкоголиков поступают непосредственно ко мне, а я их потом уже перепродаю кому захочу. На этот раз я продал их самому Азазеллу. Очень уж хорошие были души. Качественные. И получил я за них сотню талантов. По таланту за душу. Талант – это самая крупная денежная единица у нас в Аду. В одном таланте – сто динаров. Да, так вот…
Великий Трезвивател указал на кучу огромных монет.
- Видишь? Это и есть таланты. Сто штук. Но все сто я забрать не могу. Шестую часть я должен отдать в казну, в качестве подоходного налога. НДС, так сказать.
- Но сто на шесть, ведь, не делится! – сказал Гирш.
- Именно! – воскликнул черт. – В том-то все и дело!
Шестая часть, это, примерно, шестнадцать с половиной процентов. То есть, шестнадцать талантов, шестьдесят шесть динаров, шестьдесят шесть гульденов (в одном динаре – сто гульденов), шестьдесят шесть долларов, шестьдесят шесть центов, шестьдесят шесть злотых, шестьдесят шесть иен…
- Понятно, понятно, - перебил его Острополлер. Так все эти черти заняты подсчетом денег?
- Ну, да! И каждый за это берет пять процентов. А от них – опять шестую часть надо откладывать в казну! Мы уже, без малого, сто лет, подсчитываем эти деньги, и никак не можем подсчитать. Черти со всего Ада подключились к этому занятию, я уже сбился со счета, сколько на меня работает счетоводов… А ведь каждому надо платить! А от того – опять НДС, и опять нацело не делится!
- Ага, - быстро подсчитал Гирш (что-что, а деньги каждый еврей считать умеет), - пять процентов от ста – пять монет, от них шестая часть – ноль целых, восемьдесят три сотых, и там дальше тройки до бесконечности…
- Я объявил, - сказал Трезвивател, - кто найдет решение этого вопроса, получит от меня десять талантов.
Гершеле почесал в затылке.
- А почему я вас всех тут раньше не замечал? – спросил он.
- Дык, если бы ты вчера выпил бы на одну бутылку меньше, - усмехнулся Трезвивател, - то и сейчас бы ничего не заметил! Водка, она обостряет чувства. Так что, и чертей начинаешь видеть…
Гирш крякнул. Опять почесал «репу»…
- А на чем вы сейчас остановились? – спросил он черта.
- Галюнтренчики считаем, - ответил тот, глянув себе под ноги. Гирш проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Конечно, у черта зрение было абсолютное, и он мог разглядеть горстку золотых монет, размером с песчинку и рядом с ней маленького чертика, размером с комара.
- А галюнтренчик – это сколько? - спросил Острополлер.
- Ну, - сказал черт-купец, - сто галюнтренчиков – один пригридон, сто пригридонов – один разлихвон, сто разлихвонов…
- Я понял, - снова перебил его еврей, - А на наши, российские деньги, это сколько?
- Рубль, - ответил черт.
- Как, всего рубль?
- Да, всего рубль. Один галюнтренчик – один рубль.
- Ясно.
Гершеле полез в свой карман, и достал оттуда трешку.
- На! – сказал он протягивая ее Трезвивателу. – Отдай это в казну. Пусть эти деньги покроют разницу.
Личный Поставщик Его Величества уставился на зеленую мятую бумажку. Благоговейно он перенял ее из рук Гирша, после чего с криком упал на колени перед ним.
- О, великий, о, мудрейший, о, щедрейший и благороднейший еврей! Ты избавил меня от этого страшного проклятия! Спасибо тебе, я навеки твой должник!
- Хе-хе… - улыбнулся Гершеле. – Спасибо в карман не положишь. Ты, кажется, говорил, что-то, о десяти золотых талантах?
- Да! Да! Да! – воскликнул черт. – Распред! – позвал он помощника, - Десять талантов Гиршу Острополлеру!
- Слушаюсь, господин! – отозвался Распред.
Тут же он взял огромный золотой диск, и понес его Гиршу. Потом принес еще один. И так все десять штук!
При свете керосиновой лампы, Гершеле смог разглядеть на золоте чеканку – на одной стороне - огонь и подпись: «Элохим». На другой стороне - тоже огонь, и подпись: «Сатан». Бог и Дьявол, две стороны одной монеты. Золотой монеты. Таланта.
Монеты были очень тяжелые. С трудом, подняв одну, Гирш сказал:
- Ну, вот и замечательно! Теперь вычеркни меня из своего списка, и считай - мы в расчете.
Последняя фраза относилась к Трезвивателу.
- Ладно, - сказал Трезвивател. – Черт с тобой! Вычеркну. Тем более, что я и в самом деле всегда при тебе. Особенно тогда, когда ты пьешь горькую.
Гирш сплюнул и потащил монету вверх по лестнице из погреба. Про капусту он так и не вспомнил.
- Эй! - Крикнул ему вдогонку бес, - а НДС? Кто будет платить шестую часть?! – И плотоядно улыбнулся.
Гирш остановился. Он уловил подвох. Десять тоже на шесть нацело не делилось.
- Пятая часть больше шестой? – спросил он черта.
- Больше…
- Ну, вот и возьми в казну две монеты. И мы в расчете! – и потащил золотой талант дальше.
23.12.2006
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
|
|
Евгрид
|
#65 | Среда, 17.01.2018, 16:41
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Цитата zarim (  ) Ну, так не интересно, надо было сказать: возьми две монеты, а сдачу - занесёшь, пусть чёрт опять считает и мучится
Зачем же Гершеле стал бы "гадить" черту? Черт сделал для него хорошее дело - дал кучу денег за ерунду. Это было бы неблагодарностью, по отношению к нему. А у евреев неблагодарность - самый тяжкий грех. Даже, по отношению к черту.
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#66 | Среда, 17.01.2018, 19:05
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Алте Захен
(старые вещи)
- Знаешь, в чем секрет моего долголетия? – спросил Хаим своего правнука Шмулика.
- Оставь дед! – отмахнулся тот. – Эти твои заморочки всем давно уже известны…
- Ты, конечно, можешь думать, как хочешь. Да, многие считают меня чудаком.
- Дед, мы все тебя очень любим! В конце концов, у каждого могут быть свои странности…
- Это не странности, внучек…
Старик посмотрел на закат. Краешек солнца все еще виднелся над вершиной холма, но небо уже окрасилось в тот волшебный цвет летнего вечера, который так нравился Хаиму в этом маленьком курортном городке на самом юге Израиля. Да, вечера в Эйлате и в самом деле были похожи на сказку из «Тысячи и одной ночи». Единственное, что отличало их от старинных легенд – громады фешенебельных отелей, выстроившихся вдоль городской набережной.
Шмулик хоть и не был бедняком, но все же денег на такую гостиницу у него не набралось. Поэтому он снял для себя и прадеда номер попроще, с окнами на бассейн и балконом на запад.
Вот и сейчас, в последний день пребывания в Эйлате, они сидели на балконе, смотрели на закат солнца, плавящегося в июльском хамсине, и вели неспешную беседу «за жизнь».
- Видишь эту старую трубку? – Хаим поднял руку с зажатой в кулаке курительной трубкой времен английского мандата. – Ей больше ста лет. Она досталась мне от отца. Я никогда не курил, но с ней я не расстаюсь никогда.
- Ну да. Это твой талисман. Еще скажи, что благодаря этой сухой деревяшке ты прожил сто двадцать лет!
Шмулик и сам был уже не молод. Во всяком случае, он выглядел даже старше своего прадеда.
- Да, Шмулик, я прожил сто двадцать лет именно благодаря этой сухой деревяшке. Ей, и всем остальным старым вещам, которые накопились за всю мою жизнь.
- Алте захен! Алте захен! – передразнил его собеседник старьевщиков, скупающих старые вещи у израильтян, по древней традиции называя их идешеским термином.
- Смейся, смейся! – старик лукаво улыбнулся.
Он замолчал. Минуты две он рассматривал трубку, потом положил ее в нагрудной карман рубашки. Хаим всегда любил рубашки старинного покроя, и даже в жару одевал именно их.
- Когда мы приобретаем какую-нибудь вещь, - сказал он после паузы, - в нее вселяется часть нашей души. Мы любуемся ею, радуемся своей обнове, и в нее, как бы, вселяется часть нас самих. И чем больше мы ею пользуемся, чем больше уделяем внимание этой вещи, тем больше души она в себя впитывает. Неслучайно люди привязываются к вещам. Когда же мы выбрасываем старую вещь, вместе с ней мы теряем и себя. Часть нашей души, нашего сердца отправляется вместе с ней в вечное изгнание. Поэтому нельзя выбрасывать старые вещи. И дарить их нельзя. Дарить надо только новое, необжитое. Старую вещь можно подарить только по-настоящему любимому человеку, зная, что он ее никогда не выбросит, и будет хранить и любить, также, как любил ее ты сам.
- Ну да. Поэтому у тебя весь дом завален всем этим барахлом. Старые магнитофоны, приемники, поцарапанные пластинки с записями тридцатых годов, все эти тряпки, в которых ты бегал в далеком детстве. До сих пор не могу забыть деревянную лошадку с отломанным хвостом, на которой ты качался в возрасте трех лет!
- Это была моя любимая игрушка тогда. Еще плюшевый мишка с заштопанной лапой…
- А твой свадебный костюм? Его давно уже, наверное, съела моль!
- Ничего она его не съела! Он и сейчас висит в моем шкафу… Как давно это было… Почти сто лет назад!
- Между прочим, тебя ожидает сюрприз!
Хаим с тревогой посмотрел на правнука.
- Какой еще сюрприз?
- Приедешь домой – увидишь… Может, после этого все эти «мухи» выветрятся из твоей головы.
Страшное подозрение прокралось в душу старого Хаима. Он поднялся, прошел в комнату и начал укладывать вещи…
Всю ночь он не мог уснуть. А рано утром они вылетели в Лод.
Самолет компании «Аркия» за полчаса доставил их на место. В аэропорту их встречала Виктория, внучатая племянница Хаима. Ее шикарный «БМВ» серебристого цвета гостеприимно распахнул дверцы для наших путешественников.
Всю дорогу до Цфата они проехали молча. У старика было дурное предчувствие, и он не хотел разговаривать.
Дом Хаима стоял на высоком холме на окраине города.
Еще издали стало ясно, что кто-то хорошо похозяйничал здесь за время его отсутствия – стены дома сияли свежей белизной, в окнах были новые металлические рамы и тонированные стекла, двери тоже были новые, и даже дорожка, ведущая к главному входу, была покрыта новой брусчаткой.
- Вика, как это все понимать? – спросил старик родственницу.
- А так и понимай. Я тебе сделала подарок к юбилею. Между прочим, на весь этот ремонт ушла моя зарплата за полгода.
- А я тебя просил об этом?
- Тебе понравится, дед! – встрял в разговор Шмулик. – Мы давно хотели это провернуть, но все никак не удавалось выманить тебя из логова.
Машина остановилась у ворот дома.
Осторожно, чтобы не испачкаться о свежую краску, Хаим отворил калитку.
Нетвердой походкой он направился к дому.
Войдя внутрь, он остановился. Его взору предстало новое убранство его жилища.
На сверкающем мраморном полу стояла новая, дорогая мебель из суперпластика, электронная система искусственного микроклимата сменила старый кондиционер, стереоэкраны на стенах… Новые квазилюстры освещали комнаты…
Комнаты, в которых не было ни одной старой вещи…
Кухня тоже была новая. Тадирановского холодильника, прослужившего Хаиму, без малого, сорок лет, не было и в помине. На его месте стоял современный термокомбайн, сочетающий в себе функции холодильника, плиты, стиральной и посудомоечной машины и микроволновки…
А где же все его вещи?
Он подошел к шкафу. На вешалках и полках были новые костюмы и сорочки, сшитые по последнему писку моды и современного дизайна. В спальне стояла огромная кровать из пенолона, застеленная тончайшим бельем из искусственного шелка. Старой двуспальной «Императрицы» не было и в помине. А сколько воспоминаний было с ней связано! Их первая ночь с Мирьям…
Хаим прошел в детскую.
Ни бесхвостой лошадки, ни медвежонка с заштопанной лапой, ни других игрушек, в которые он играл в детстве, не было…
Качаясь, он вышел на улицу.
- Где… все?..
Он еле смог выдавить из себя эти слова.
- Где? – переспросила его племянница. – Вот! Полюбуйся! Эта куча пепла на заднем дворе и есть то, что осталось от всей этой ерунды.
Хаим обошел дом и подошел к кострищу.
Он опустился на колени и взял в руку горсть серого порошка.
И, словно переняв этот цвет, его волосы из угольно-черных стали стремительно светлеть…
Он поднялся.
Теперь это был дряхлый старик, с трудом передвигающий ноги.
Куда делась его гордая осанка, его легкая походка, блеск глаз и озорная улыбка вечно молодого весельчака?
Не глядя на своих родственников, он вошел в дом и запер за собой дверь.
Пройдя в спальню, он упал на кровать, обхватил подушку руками и зарыдал.
А еще через час его не стало.
Хаим Дорон умер, не дожив до своего стадвадцатилетия трех с половиной часов.
20.11.2005
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#67 | Четверг, 18.01.2018, 21:00
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Анечка
(картинка с натуры)
"Воистину, еврейки молодой
Мне дорого душевное спасенье..."
А.С.Пушкин, "Гаврилиада"
Анечка не была красавицей. Но в ее прозрачно-голубых глазах было что-то такое, что привлекало к себе внимание мужчин. Опытный ловелас с первого взгляда понимал, что перед ним совершенно невинное, нетронутое создание, с чистою детской душой и девичьими грезами о Великой Любви. И был прав! Ибо, в свои тридцать три года Анечка еще оставалась девственницей.
Не то, чтобы она совсем не нравилась мужчинам...
Девушка отличалась стройной фигурой, гладкие русые волосы спадали на ее острые плечики, тонкие руки и легкая походка придавали ей дополнительное изящество и грацию. Если бы не "кошачий прикус", сильно портящий ее милое личико выдающейся вперед нижней челюстью, Анечку даже можно было бы назвать красивой. Она знала о своем недостатке и, в тайне, очень переживала по этому поводу. Но сделать ничего не могла. В конце концов, она пришла к выводу, что Ларошфуко был прав: "наши недостатки - продолжение наших достоинств".
В восемнадцатилетнем возрасте Анечка репатриировалась из своего родного Кирово-Чепецка в Израиль, и поселилась в славном городе Рамат-Гане. Она, ее родители, бабушка, дедушка и младший брат жили дружно и почти никогда не ссорились. Анечка поступила в Тель-Авивский университет, проучилась там три года и, получив первую степень по экономике, устроилась работать в местный банк служащей. Она была честным и ответственным работником, но к карьере не стремилась и по служебной лестнице продвигалась очень медленно.
Каждый день перед ее взором проходило множество людей. Со всеми она была любезна и предупредительна, с ней часто пытались знакомиться мужчины, и она охотно давала им свой номер телефона. Они ей звонили, она ходила на свидания, но каждый раз очередной ухажер получал "от ворот поворот". Как правило, это происходило в первые десять минут встречи.
Немножко познакомившись с очередным претендентом на "руку и сердце", Анечка задавала ему сакраментальный вопрос:
- Вы верите в Иисуса Христа?
К слову сказать, словосочетание "Иешуа-а-Ноцри" (Иисус Христос) действует на еврея-израильтянина, как красная тряпка на быка. Он сразу вспоминает, сколько еврейской кровушки было пролито именем этого господина, и ему становится "нышт гит".
Короче говоря, на этом их знакомство и заканчивалось.
Конечно, были и другие "кандидаты в женихи", те, которые говорили с ней по-русски, но их больше интересовала дешевая водка, чем разговоры о "высоком и духовном". То есть, они были бы не прочь затащить Анечку в постель, но поговорив с ней полчаса, понимали, что "осаду" надо будет вести не один месяц, а "постель" должна последовать только после свадьбы. И никак не раньше! В общем, и тут не было взаимопонимания...
Анечка переживала, страдала и искала утешения в Библии.
Это была ее настольная книга.
А началось все с невинного знакомства в шестнадцатилетнем возрасте с "юношей бледным со взором горящим". Юноша ей нравился. Она ему - нет. Он любил Христа.
В Кирово-Чепецке тогда, как раз, открыли новую церковь, и Олежек (так звали того юношу) целыми днями пропадал на богослужениях. С Анечкой он учился в одном классе. Учился он плохо, но был "красив, как Крез" (по ее собственному выражению). Вообще-то, судя по древним легендам, Крез был не красавцем, а богачом, но у девушек всегда богатство идет рядом с красотой в их недалеком воображении, так что, не мудрено, что эти понятия часто путаются и меняются местами.
Короче, Олежек стал ее первой любовью. У него были золотые кудри и зеленые глаза. Он был высок, строен и... глуп. Но последнее Анечку волновало мало.
Все чаще во сне к ней приходил зеленоглазый и златокудрый херувим и делал с ней что-то такое, о чем она боялась даже думать! Иногда, во время урока математики, когда ее возлюбленный мямлил что-то невразумительное у доски, Анечка вспоминала эти сны, и ее личико заливала предательская краска стыда, сердце начинало бешено стучать, а где-то в районе живота становилось тепло и сладко.
Но Олежек почти не обращал на нее внимания.
Однажды она увидела у него в руках толстую книгу в твердой темно-синей обложке.
- Что ты читаешь? - спросила она его.
- Библию! - густым баритоном ответил юноша.
- Ты веришь в Бога?
- Конечно! - ответил Олег, как будто это было нечто, само собой разумеющееся.
- Хочешь сходить со мной в Храм? - спросил он.
- Это в церковь, что ли?
- Да. В церковь.
- Хорошо. Давай сходим...
Поначалу, ей было просто любопытно.
Церковь была красивая, и изнутри, и снаружи. Золото, бархат, иконы в окладах...
Но вся эта красота девушку, как-то, не трогала.
И тогда Олежек взялся за ее "просвещение".
Он подарил ей маленькую карманную библию и каждый день осведомлялся, что Анечка успела прочитать и усвоить из Священного Писания.
Он обрабатывал ее тонко и умело. По системе. Хотя, и без какой-либо "задней мысли". Анечка была для него, просто, одной из заблудших овечек, которую надо было вернуть в стадо.
Теперь, каждый день они вместе ходили в Храм, а по дороге туда и обратно вели разговоры о духовном. Анечка была счастлива. Наконец-то ее избранник обратил на нее свое внимание! Постепенно, она начала проникаться верой в Единого, Всемогущего и Всепрощающего.
Олег был доволен своей ученицей.
Когда девушка "дошла до нужной кондиции", он научил ее первой молитве.
- Скажи Господу Иисусу, что ты его любишь! - учил он Аню. - Только, искренне скажи. От всего сердца. Раскрой ему свою душу!
И Анечка раскрыла душу Господу...
Чистая, невинная душа обратила всю свою любовь с "неприступного и загадочного" Олега на такого близкого и доброго Христа.
И произошло чудо.
Совершенно неземная благодать опустилась на нее откуда-то с неба... Это было как озарение, как сама Любовь!
Анечка первый раз испытала оргазм.
Это было, даже, сильнее и ярче, чем во сне с "херувимом"!
Так она стала христианкой.
В конце концов, каждый приходит к Богу своей дорогой. У кого-то этот путь лежит через голову, у кого-то - от сердца, а у кого-то - через иные органы тела.
С тех пор, молитва для Анечки стала незаменимым атрибутом жизни. Она молилась часто и помногу.
Несмотря на то, что на православных иконах Иисус был изображен в виде черноволосого иудея, с изможденным и злым лицом аскета, Христос представлялся ей милым и ласковым белокурым ангелом из ее снов, который, к тому же, очень похож на ее одноклассника и духовного наставника Олега.
Первый удар судьба ей нанесла на выпускном вечере.
Анечка долго готовила себя к этому событию и, наконец, решилась. Да, сегодня она признается ему в своем чувстве!
Ее душа трепетала, тонкие длинные пальцы то и дело теребили локоны волос, ладошки вспотели.
Чувства обострились до предела, и вся она, казалось, была натянута, как струна.
В этот вечер Анечка, в своем длинном белом платье, была особенно хороша.
Когда, после вручения аттестатов зрелости, торжественной части и банкета, начались танцы, девушка стала искать глазами своего возлюбленного. Его нигде не было.
Незаметно выскользнув из актового зала, Анечка вышла на школьный двор. Обойдя его по периметру, она вдруг услышала странный звук, шедший из-за кустов шиповника. Подойдя поближе и раздвинув ветки, она замерла, как вкопанная...
За кустами стоял ее Олежек и взасос целовался с Настей Бровкиной, первой красоткой и последней шлюхой их школы. При этом его руки вытворяли с Настей такое, до чего не додумался бы даже "херувим" из анечкиных снов.
В тот вечер Аня долго стояла на коленях перед образами маленькой церквушки на краю города, в которую они с Олегом ходили последнее время. Обливаясь слезами, девушка повторяла только одну фразу: "За что?!"
Ее мольба, как всегда, была направлена к тому, Единственному и Всеблагому, который взирал на нее с величественных икон.
И он ответил ей.
Во всяком случае, ей так показалось.
- Прости его, дитя мое! - сказал Христос. - Ибо не ведает что творит... Прости и забудь. Я с тобой! Будет у тебя другая любовь. Чистая и настоящая. Поверь и сбудется!
И опять на девушку сошла та благодать, тот "космический кайф", который ей так часто открывала молитва. Домой она вернулась окрыленная и просветленная, с улыбкой на устах.
В эту ночь "херувим" с ней был особенно нежен.
А потом, они всей семьей уехали в Израиль. Родители Анечки были евреями и, как многие их соплеменники, решили покинуть холодную и нищую родину, и перебраться в теплую и богатую страну рядом с ласковым морем, где цветут апельсиновые деревья и акации, и круглый год можно кушать свежие овощи и фрукты.
Пройдя все тяготы абсорбции, они, наконец, устроились на работу по-специальности, взяли ссуду в банке и купили квартиру.
Анечке новая страна очень понравилась. Первым делом, она посетила святые места в Иерусалиме и Назарете, и Божья Благодать теперь ее не оставляла почти никогда. Родители заметили перемены, произошедшие с их дочерью, но решили, что так повлиял на нее теплый субтропический климат. Когда они опомнились, было уже поздно. В одном из Храмов Господних Анечка познакомилась с очень приятными людьми, которые называли себя "Евреи за Иисуса". Фактически, это были сектанты, но девушка не придала этому значения.
Их секта насчитывала несколько сот тысяч человек и была рассеяна по всему миру. Один из ее филиалов был в Кфар-Сабе. Это небольшой городок в центре Израиля, название которого переводится как Деревня Дедушки. Возможно, Ванька Жуков, девятилетний мальчик из рассказа Чехова, посылал свое письмо именно туда.
Но мой рассказ не об этом.
Итак, Анечка продолжала молиться Иисусу и искать свою Большую Любовь.
Самое интересное, что Господь, явно, внимал ее молитвам, и, время от времени, посылал ей очередного избранника. Но Анечку все время что-то не устраивало.
Либо кандидат не был достаточно красив, либо был недостаточно умен, либо не верил в Христа, либо был слишком молод, или слишком стар.
Иногда, в особо сложных ситуациях, когда девушка сомневалась в правильности своего выбора, она спрашивала об этом своего Боженьку, и Боженька, как правило, отговаривал ее от возможного союза.
Когда же все необходимые качества сходились в одном лице, оказывалось, что сама Анечка не годилась в супруги ее идеалу.
Один раз даже произошел курьезный случай. Это было как раз под еврейский Новый Год - Рош-а-Шана. Вся семья собралась за столом, в маленькие рюмки было налито "кидушное" (освященное) вино, печеная курочка вкусно благоухала из духовки, словом, все было готово для праздничного торжества, как, вдруг, раздался звонок в дверь.
Анечка открыла.
На пороге стоял странный субъект: на вид типичный йеменский еврей, только очень маленького роста и одет он был как-то странно - в длинный кусок белой материи, обмотанный вокруг тела и перекинутый одним концом через плечо. В руках у него была холщевая сумка, наподобие тех, что носят израильские хиппи-киббуцники.
Анечка посмотрела в его смуглое, некрасивое лицо и спросила:
- Кто ты?
- Я - Иешуа-а-Ноцри, - сказал он на иврите. - Мессия.
- Понятно, - сказала Аня, а сама подумала: "наверное, сумасшедший..."
- Чего ты хочешь? - спросила она его.
- Я пришел подарить тебе свою любовь! - сказал Иешуа. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Девушка рассмеялась.
- Спасибо, не надо! - сказала она. Потом достала из кошелька десять шекелей и протянула их Мессии. - Вот, возьми! Купи себе чего-нибудь на праздник.
- Спасибо, деньги мне не нужны, - сказал Иешуа.
- Тогда, всего хорошего! - и Анечка закрыла перед ним дверь.
Она потом часто рассказывала этот случай своим подругам и знакомым и весело смеялась при этом.
А потом ей исполнилось тридцать четыре года, тридцать пять, тридцать шесть лет...
Она по-прежнему работала в банке и молилась Иисусу. Время шло. В сорок пять у нее начался климакс. Незаметно пришла старость.
Ее младший брат уже давно женился, его дети выросли, сами обзавелись семьями, родили ему внуков...
Анечка оставалась одна.
Она умерла девственницей в возрасте девяносто шести лет.
Переход в Иной Мир был совсем не таким страшным, как она себе представляла.
Просто, однажды все вокруг потемнело и на душе стало легко и спокойно. Потом был Свет В Конце Туннеля и Большие Райские Врата. На идеально гладкой поверхности зеркала ворот, Анечка увидела свое отражение. Ей снова было шестнадцать! Она была юна и прелестна. Даже кошачий прикус куда-то исчез.
Она подошла к воротам и постучала. Ворота отозвались хрустальным звоном, и перед ней возник высокий седовласый старик.
- Анна! - сказал он. - Рай для тебя закрыт.
- Но почему, Господи?! - удивилась она. Девушка всю жизнь была уверена в своей бесконечной святости. Уж, кому, как не ей, быть после смерти в Раю?
- Я не Господь, - сказал старец. - Я апостол Петр. А Господь тебя видеть не хочет.
- Почему? Чем я согрешила перед Ним?
- Ты согрешила тем, что отвергла Его любовь!
- Это неправда! Я всегда любила Его! - воскликнула девственница.
- Ты любила херувима из своих снов. Ты называла его Господом, хотя он таковым не являлся. Именно ему ты посвящала все свои молитвы, именно с ним вела свои беседы. А когда истинный Иисус пришел к тебе, ты его отвергла. Вспомни вашу встречу!.. Вместо любви, ты дала ему свои жалкие деньги! Ты оскорбила Господа, и за это ты отправляешься в Ад!
- Как, этот несчастный сумасшедший, который пришел ко мне на Рош-а-Шана, и, в самом деле, был Божьим Сыном, Мессией?
- Да. Люди часто принимают Мессий за сумасшедших, а сумасшедших за Мессий. Этот раз - не исключение. Отправляйся в Ад, грешница!
И Твердь Небесная разверзлась у нее под ногами, и Анечка понеслась вниз, в самую черную Бездну.
Но на этом наш рассказ не закончился.
Прибыв в Ад, Анечка предстала перед его Властелином.
Как только она взглянула на Сатану, ее сердце (или то, что ей казалось сердцем) чуть не взорвалось в ее груди! Сатана был точная копия того "херувима", который приходил к ней во сне на протяжении всей ее жизни. Только, сейчас он был еще прекрасней! Да что говорить!.. Он был красив до безобразия. Высокий, стройный, с ярко очерченными мускулами, с молочно-белой кожей (а совсем не черный, как уверяли ее святые отцы)... Его прекрасное чело обрамлял нимб золотых волос, зеленые глаза сияли страстью и обещали, воистину, райское наслаждение. Когда ее взгляд скользнул по его телу вниз, она убедилась в том, что перед ней настоящий мужчина, а не размазня с благочестивыми речами.
- Здравствуй, Анна! - сказал он тем бархатным баритоном, который она помнила еще со школьной скамьи.
- Здравствуй! - ответила она, и сама поразилась, сколько любви и срасти было в ее голосе.
- Согласна ли ты стать моей супругой? - спросил Сатана.
- Да, милый! Ради тебя я согласна на все! - как эхом, отозвался ее голос.
- Подойди же ко мне, и я заключу тебя в свои объятия! - и Дьявол протянул к ней свои сильные руки.
Анечка сделала всего один шаг...
Каким сладостным был ее первый поцелуй!
За ним последовал второй, третий, четвертый...
Любовь была жаркой, всепоглощающей...
Наслаждение накатывало на девушку волна за волною, и каждая новая волна была больше предыдущей.
Дьявол ликовал! Христова Невеста досталась ему, и он, Великий Отступник, Сатан, забрал ее невинность, сорвал этот нежный цветок и окунул его в огненный смерч своей страсти!..
Вместе с ним ликовал, казалось, весь Ад. Души грешников, лишенные вечного дьявольского присмотра, покинули свои пыточные - раскаленные сковородки со смолой и прочие адские напасти - и обрели, наконец, свободу. Началась всеобщая адская вакханалия. Черти, грешники, Дьявол и Анечка закружились в едином танце страсти, сплелись в один сладострастный огненный клубок и понеслись в Великую Бездну, навсегда покинув Мир Господа.
На Земле началась Новая Эра.
Так как Дьявол покинул наш мир, люди перестали грешить. Добро и Благодать сошли на землю. Исчезли все болезни и катаклизмы, прекратились войны, террор и голод. Человечество обрело Потерянный Рай.
- Ну вот, сынок, - сказал Бог-Отец, - теперь ты можешь опять вернуться на землю.
- Зачем? - спросил Иешуа.
- Как зачем? Чтобы обрести свою любовь!
- Моя любовь предала меня. Она променяла меня на Сатану.
- Но, зато, этим мы спасли человечество! - сказал Господь.
- Это спасение обернулось для меня великим страданием, - грустно сказал Мессия.
- Такова уж твоя доля! Вначале ты страдал физически, когда тебя распяли. Теперь ты страдаешь духовно. Баланс между Счастьем и Страданием не должен нарушаться. Это один из законов моего мира. Счастье человечества уравновешивается страданием Мессии. И наоборот. Ничего не поделаешь, такова жизнь!
Иешуа молчал. Он чувствовал Великую Несправедливость по отношению к себе, Сыну Бога. И все в нем восставало против этого. В его душе рождался новый Сатана.
22.06.2011
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#68 | Пятница, 19.01.2018, 00:54
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Беременный пророк
«Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев…»
- Грядет! Грядет Эпоха Страшного Суда! – Киолковский навис над психиатром грохочущей глыбой, готовой раздавить своею массой этого "ничтожного циника".
- Хорошо, хорошо, грядет эпоха… И что с того? – старый профессор, повидавший на своем веку и не таких «кадров», спокойно перебирал китайские деревянные четки.
- Планета содрогнется от катаклизмов! Человечество закончит свое жалкое существование! – не унимался пациент.
- Вот как?
- Да, да! Это великое пророчество, которое я призван до вас донести!
- Кем призван? – насторожился врач.
- Богом! Великим Элохимом! Творцом всея сущего! Того, кто созидает и разрушает! Одаривает и карает! Благословляет и проклинает!
Глаза Эдуарда Киолковского, казалось, излучали свет! Они горели тем жарким пламенем шизофрении, которое так хорошо было знакомо профессору Гарбузовичу. Он его, это пламя, мог наблюдать, практически, каждый день, принимая очередного «мессию», «пророка» или, в крайнем случае, «Президента Всея Земли».
- Значит, вы – посланник Творца? – участливо спросил пожилой врач.
- Да! – скромно, но с достоинством ответил пациент.
- Знаете, Эдуард, я, вообще-то, атеист. Может, вам стоило бы обратиться к теологам? Вы давно были в Храме?
- Я только что оттуда. Они меня направили к вам.
- Зачем?
- Сказали, что будут со мной разговаривать только тогда, когда я им принесу справку от психиатра.
- Какую справку?
- Что я не сумасшедший.
- Так вы за справкой ко мне пришли?
- Да.
Профессор задумался.
- Знаете, дорой мой, я, пожалуй, дам вам эту справку…
- Очень хорошо! – оживился Киолковский.
- … Но сначала, я направлю вас на обследование.
- Какое обследование?.. – насторожился молодой человек.
- Ну, так… Небольшая проверка. Сделаете пару тестов… Возможно, придется попринимать кое-какие таблеточки…
- Вы что, хотите меня госпитализировать?!! – профессору показалось, что «пророк» собирается пустить в ход кулаки.
- Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь!.. Ничего страшного не произойдет, если вы месяц-другой отдохнете у нас. У нас очень хорошее питание, уход, опять же…
- Да как вы смеете! Я ведущий специалист Всероссийского Биологического Института при Академии Наук!
- Ну и что? Даже великие ученые болеют. Причем, не только гриппом…
- Вот! Вот! Иисуса распяли! Джордано Бруно сожгли на костре! Жанну Дарк - тоже!
- Что – тоже? – не понял врач.
- В смысле, тоже сожгли!
- И что?
- А то! Меня – и в психушку?!
- Ну, зачем же так грубо… Не в психушку, а в клинику.
- Это одно и то же!
- Ну, хорошо… - Гарбузович не был заинтересован в «дальнейшей эскалации напряженности». – Ну, хорошо. Допустим вы, Эдуард, и, в самом деле пророк…
- Не просто пророк, а Мессия! Второпрешественник! Спаситель человечества!
- Тем более. Иисус, он чем был славен?
- Верой!
- Не только. Тогда все верили. Каждый в меру своих сил и возможностей. А вот Иисус Христос отличался от обычных людей тем, что творил чудеса.
- Допустим…
- Ну вот! Вы можете сотворить чудо?
Эдуард Киолковский задумался. Он сел на стул и потер пятерней начинающую лысеть макушку. Потом вскочил и стал нервно ходить по кабинету врача.
Профессор понял, что попал в самую точку. Как говорится: «против лома нет приема!»
Вдруг Киолковский остановился и сказал:
- Будет вам чудо!
- Да? И какое? – спокойно отреагировал доктор.
- Когда оно произойдет, тогда и увидите!
- Вот и замечательно! – оживился старый врач. – Будет чудо – признаем вас Мессией…
- А как же справка? – недоверчиво спросил пациент.
- Будет и справка! Но, сперва – чудо! Как говорится, перефразируя классиков: «Утром чудо – вечером справка. Вечером чудо – утром справка». Согласны?
- Согласен!
- Вот и прекрасно! А сейчас я вам выпишу направление на госпитализацию. Ну, чтобы там, нервишки подлечить, то – се… И уже потом, с новыми силами возьметесь за чудо!
- Доктор, я не пойду в больницу!..
- Почему?
- Я здоров, доктор!
- Да кто же спорит! Но если вы здоровы, зачем вы пришли тогда ко мне за справкой?
- Ну, меня послали, я и пришел!
- Мало ли кто меня куда пошлет! Так что я, каждый раз должен справку брать? Вот я здоровый человек, и мне никакие справки не нужны.
- Так. Все! Я ухожу! Приятно было с вами познакомиться…
- И мне. Но если вы, все ж таки, надумаете послушать моего совета…
- Насчет чуда?
- Нет. Насчет госпитализации… Так вот. Вот вам мой телефон! Звоните в любое время. Я тот час же выпишу вам направление. Силой вас никто заставить лечиться не может. Времена уже не те. Но если вы надумаете, то…
- Спасибо, профессор! – Киолковский взял визитку врача, положил ее в нагрудной карман пиджака и протянул Гарбузовичу руку для рукопожатия. Профессор пожал руку с учтивостью и сдержанно. В его глазах играли лукавые искорки, но «Мессия» их не видел. Он уже был одержим новой идеей…
Прошел год.
Профессор давно забыл о своем бывшем пациенте из Биологического Института. Он как обычно, принимал больных, выписывал рецепты, давал направления в стационар. Словом, все шло своим чередом.
В этот день он уже закончил прием и собрался уходить домой, как вдруг, дверь в его кабинет распахнулась и на пороге возник мужчина с большим животом и сияющим одухотворенным лицом.
- Здравствуйте, доктор!
- Здравствуйте! Вы ко мне?
- К вам!
Ну, своих «клиентов» старый врач определял с первого взгляда, так что последний вопрос был задан, скорее, из вежливости.
- С кем имею честь?
- Меня зовут Эдуард Киолковский! Вы меня не помните?..
- Эдуард Киолковский… Ааа-а! Да, да! «Мессия», если не ошибаюсь?
- Он самый! – лицо вошедшего излучало само благодушие.
- За чудом ходили?
- Ходил…
- Ну, и как?
- Вот! – Киолковский гордо погладил свой живот.
- Не понял? – переспросил врач.
- Я беременный!
- Вот как? – старый профессор нисколько не удивился. – И кого ждем? Мальчика? Девочку?
- Девочку!
- Поздравляю! – Гарбузович пожал руку Киолковскому. – А кто отец ребенка?
- Как кто? – удивился молодой человек. – Я отец!
- Нет. Вы не отец! Вы – мать! А кто отец?
- Не понимаю…
- А что тут понимать? ВЫ будете рожать?
- Я.
- Значит вы – мать. А кто вам этого ребенка сделал? Кто его отец?
- Ну-у… - замялся беременный, - это такой деликатный вопрос…
Тут, доселе совершенно индеферентный, невозмутимый, непробиваемый психиатр вдруг закричал, размахивая кулаками перед лицом Киолковского:
- Что вы мне тут «Ваньку валяете»! Какая, нахрен, беременность?! Что вы мне морочите голову?!
- Доктор, не кричите, мне нельзя волноваться…
- Да вы просто отъели себе брюхо, как у свиньи, и выдаете это за беременность! Грош цена таким чудесам! Вы меня поняли?! Вы что, думаете, я полный идиот, чтобы поверить в то, что мужчина может забеременеть?!
- И, тем не менее, это так.
- Тьфу, идиотизм какой-то!
- Зря вы так ругаетесь, профессор! Все же легко проверить. Давайте, пойдем вместе, я сделаю при вас ультрасаунд, и вы сами во всем убедитесь. Я на шестом месяце, доктор!
- Хоррошо!.. – почти прорычал врач. – Мы сделаем вам этот чертов ультрасаунд, но если там, - он указал на живот Киолковского, - если там, кроме жира, ничего нет, вы пойдете в психиатрическую клинику, понятно?!!
- Конечно, понятно! Чего ж тут не понять-то? А если я все же окажусь на шестом месяце беременности, то вы выдадите мне справку, что я Мессия.
- Дьявольщина какая-то, честное слово! – на лбу старого профессора от гнева выступила испарина.
Они шли по коридорам поликлиники. Впереди Гарбузович в развевающемся белом халате, за ним – беременный пророк Эдуард Киолковский.
- Наташенька, тут такое деликатное дело, - профессор заговорщицки подмигнул лаборантке, зайдя в кабинет ультрасаунда.
- Да, Наум Абрамович?
- Надо срочно сделать проверку. Просветить вот этого молодого человека, – он указал на Мессию.
- На предмет чего? - не поняла девушка.
- На предмет беременности.
- Шутите? – понимающе улыбнулась она. – Ну-ну… А как зовут нашу… гм… роженицу?
- Эдуард! – представился Киолковский. – Меня зовут Эдуард Константинович. Можно просто – Эдик.
Девушка ему явно понравилась.
«Она может стать неплохой матерью моей девочке», - подумал он.
- Хорошо. Эдик, разденьтесь там, за ширмой, и ложитесь вот сюда, на этот лежак.
- Раздеться совсем, или до трусов? – спросил Эдик.
- До трусов. Хотя, - она немного подумала, - лучше совсем.
Через две минуты голый Мессия лежал под аппаратом ультрасаунда.
На всякий случай, Наум Абрамович Гарбузович осмотрел пророка и убедился, что перед ним самый, что ни на есть, мужчина. Вполне здоровый и крепкий, но только с неестественно большим животом.
Электронный аппарат работал исправно.
- Я вас поздравляю! – сказала Наташа-лаборантка. – У вас девочка!
- Что?! – Гарбузович чуть не поперхнулся.
- Да вот же, Наум Абрамович, смотрите сами! – девушка показала на экран монитора. – Никаких патологий. Вполне здоровый плод!
Старый еврей грузно опустился на стул и… заплакал.
- Не плачьте, доктор! – успокаивающе заговорил Эдуард. – В конце концов, надо уметь проигрывать…
- Но… КАК?! – в глазах профессора была вселенская мольба. Мольба человека, не верящего в чудеса.
- Очень просто! – Эдуард Константинович не спеша оделся. - Я давно уже занимаюсь вопросами партеногенеза. Ну, и всем, что с этим связано. Недавно мы в нашем институте провели эксперимент. В детали я вас посвящать не буду. Одно могу сказать – эксперимент почти завершен. Осталось только родить…
- И как вы это будете делать? Каким местом, извините? – профессор не знал, то ли радоваться ему, то ли огорчаться.
- Кесарево. Только кесарево!
- Чушь какая-то! Но у вас же нет матки! Где там плод, вообще, находится? Не в желудке же!
- Мне вшили искусственную плаценту. Из особого биоматериала…
- О, господи!..
- Так, как насчет справки?
- Какой справки? Что вы беременны?
- Нет. Это я и так знаю. Мне нужна справка, что я не сумасшедший, а наоборот – Мессия.
- Черт с тобой! Будешь Мессией! Пошли, выпишу тебе справку.
«Пора на пенсию», - думал старый врач, когда они шли по коридору. - «Пока я тут совсем с ума не сошел, надо уходить на заслуженный отдых…»
А еще через три месяца Эдуард Константинович Киолковский родил ребенка. Девочка весила три килограмма семьсот граммов. Совершенно здоровый ребенок.
Однажды Наум Абрамович Гарбузович гулял в парке со своей собачкой. Он уже полгода как завершил свою врачебную практику, и только иногда, в особенно интересных случаях, давал частные консультации на дому.
Вдруг, на ближайшей скамейке, он заметил своих давних знакомых. Это была Наташа-лаборантка из поликлиники и Эдуард Константинович Киолковский. Рядом с ними стояла голубая детская коляска, в которой лежал прелестный младенец.
- А, профессор! Здравствуйте! – Мессия бросился с объятиями к психиатру.
- Здравствуйте, здравствуйте! Ну, как голубчик, на поприще мессианства себя чувствуете?
- А, Бог с ним, с мессианством! Я уже давно оставил свои пророчества. Глупости это все! Блажь…
- Вот как?
- Да… Знаете, это такое чудо – родить ребенка! Я совершенно счастлив.
- И я тоже! – Поддержала мужа Наташа.
- А еще, мы получили миллион долларов премии. От американского миллионера. Оказывается, он завещал миллион долларов мужчине, который первый родит ребенка. Так что, теперь мы вполне обеспечены.
- Ну, и, слава Богу! – сказал Наум Абрамович и улыбнулся молодоженам.
2.04.2011
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#69 | Пятница, 19.01.2018, 18:43
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Лучший из миров
Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров,
а пессимист с ужасом думает, .. что так оно и есть!..
1.
– Ты нас уже достал своими бабами! – отец еле сдерживал себя. – Сколько можно?! Одно и то же, одно и то же! Что, нет других тем для разговоров?
– Я вас достал? – обиделся Миша. – Я к вам прихожу не так часто. Ну, потерпите двадцать минут! Покушаю и уйду…
Он понимал, что отец прав, и, вообще, надо бы обедать дома, а не мучить родителей бесконечными жалобами на неудавшуюся личную жизнь, обсуждением своих бывших подружек и мечтами о юной, красивой и умной девушке, которая полюбит его таким, какой он есть.
Отец уже одел кроссовки.
– Ты скоро? Смотри, опоздаешь, будут неприятности!
– «Ждут котенка Гава неприятности… А зачем они его ждут?» - процитировал Миша песенку из мультфильма. Он уже поел, и к нему вернулось обычное, приподнятое настроение.
Он встал из-за стола.
– Спасибо, мам, все было очень вкусно.
– Ну, я рада.
Миша взял рюкзачок с дисками и едой, чемоданчик с портативным компьютером и направился к выходу. Отец следовал за ним.
«Сузуки» легко завелась, и сразу запахло бензином.
– Ты меня до самых ворот подбросишь? – спросил он отца.
– Да, конечно…
Через двадцать минут они уже были у ворот «Ай-Би-Эм».
Смена, и в самом деле, прошла спокойно. Миша написал два новых стиха, наслушался всласть электронных симфоний Жан Мишель Жара, поиграл в нарды с Валерой – вторым сторожем, выиграл у него со счетом 10:6. В шесть утра он вернулся домой. В автобусе почти никого не было – в столь ранний час все еще спали. Помня о последних терактах, парень приглядывался к редким пассажирам, но делал это скорее по привычке, чем из-за реального страха.
Работал он четыре ночи в неделю, и не особенно перенапрягался. Родители его хорошо зарабатывали, и с их помощью он мог довольно неплохо существовать. Они купили себе еще одну квартиру, и оставили ему старую, двухкомнатную. Для одного человека это было более чем достаточно.
Единственное, чего ему не хватало в жизни - настоящей любви. Эта тема занимала почти все его мысли. Окружающие его люди тяжело работали, растили детей, выплачивали банковские ссуды, ругались с женами и начальством, и только Миша не знал всех этих забот. Он даже не боялся увольнения – при нынешнем положении, работу сторожа было найти достаточно просто.
Тем не менее, он не чувствовал себя счастливым. Ему было уже за тридцать, а он оставался все таким же бобылем. Девушки, когда узнавали о его «социальном статусе», сразу посылали его «подальше».
«Что ты можешь предложить женщине? - говорила ему мать. – Что у тебя есть за душой? У тебя есть профессия? Ты, вообще, что-то из себя представляешь?»
«Но я же пишу! – восклицал Миша. – У меня талантливые стихи! Я – поэт!»
«Оставь! Какой ты поэт?.. Вот станешь знаменитым, как Бродский, вот тогда…»
Вообще-то, Миша пробовал учиться в университете.
Но не потянул. Учебу пришлось оставить. Можно было, конечно, освоить, как следует, компьютер, работать программистом, но Миша терпеть не мог ни программирование, ни программистов. Для него они - обычные ремесленники. Он же был творческой личностью. И работал сторожем.
Иногда он задумывался – почему именно ему, человеку широких и разносторонних знаний, поэту, разбирающемуся и в музыке, и в живописи, обладающему хорошим литературным вкусом, выпала эта жалкая доля одинокого, никому не нужного неудачника, «лузера»? Хрена с два! Сейчас не нужны умные и талантливые. Сейчас котируются богатые! Если бы он жил в семидесятые – был бы завидным женихом. На фоне советских алкоголиков и бичей. А здесь в Израиле – все красавцы, все умницы, с квартирами и машинами...
А неудачник Миша Карпушин никому в Израиле не нужен. Да и в России тоже. Там он – «жидовская рожа».
«Интересно, - думал он, - а вот в параллельном мире – я такой же неудачник? И есть ли, вообще, иные миры?»
«Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров. А пессимист с ужасом думает, что так оно и есть!»
2.
Коридор вывел его к лифту. Лифт был новенький, сразу видно – дом только что построили. Он нажал самую верхнюю кнопку. Через минуту кабина открылась на четырнадцатом этаже. У двери стоял Витька. Увидев друга, он жутко обрадовался.
– Мишка! Какими судьбами?
– Да вот, приехал погостить.
– Класс! Ну, пошли. Познакомлю тебя с женой и детьми. Сколько мы не виделись?
– Да, лет двадцать уже!
Квартира Витьки имела выход на крышу. День был теплый, и они расположились за столиком, прямо под открытым небом. Жена Виктора принесла чай и пирожки. Дети тут же играли в машинки.
– Ну, рассказывай! Где был, что видел?
«Здорово он изменился, - думал Миша о своем друге. – Но узнать, все-таки, можно…»
– Я, Витька, уже тринадцать лет, как в Израиле живу.
– В Израиле? Это где?
– Как где? На Ближнем Востоке! Слыхал про такое государство?
– Н-нет…
– Ну, ты даешь! Его евреи построили. На месте бывшей Палестины.
– Что за чушь ты мелешь? Нет у евреев своего государства… А в Палестине то ли турки, то ли арабы живут.
– Да ну?! – удивлению Михаила не было предела.
И тут он услышал ровный гул. Гигантский летательный аппарат, похожий на огромную манту, пересекал небо. Он летел медленно и плавно. Потом вдруг остановился прямо в воздухе, развернулся и полетел под прямым углом к прежнему маршруту. Судя по всему, этот самолет пользовался антигравитацией. Иначе, он не смог бы летать так медленно.
«Где я?!» - подумал Миша.
– Что это за самолеты? – спросил он Виктора.
– Наши, белогвардейские.
– Как это, «белогвардейские»? А Красной Армии, что, уже нет?
– Какой еще «красной»? Слушай, ты что, с луны свалился?
– А почему они так медленно летают? Эти корабли – антигравитационные?
– Разумеется! И у американцев такие же.
«Похоже, я попал в будущее…»
– Витя, какой сейчас год?
– Две тысячи четвертый. Ты не заболел?
«Наверное, это сон», - подумал Михаил. Он ущепнул себя за руку, но боли не почувствовал.
«Так и есть, сон…»
– Так ты говоришь, никакого Израиля не существует?
– Нет.
– А где живут евреи?
– Да чего ты прицепился к этой теме? Везде они живут! В Америке, у нас, в Европе. И везде их не любят.
– Ну, это понятно…
– Кстати, у тебя пропуск в столицу есть? Недавно снова ввели черту оседлости. Без пропуска тебе – кранты.
– А разве Ленинград – столица?
– Какой еще Ленинград? Санкт- Петербург! Ты, как будто, из другого мира прилетел!
– Похоже, что так оно и есть.
– Тогда здесь тебя ждут большие неприятности.
«Ждут котенка Гава неприятности…»
– И меня, кстати, тоже, - добавил Витя.
– А ты-то тут при чем?
– Притом, что принимаю у себя беженца. Пять лет тюрьмы могу схлопотать…
– Извини, я не знал.
Михаил поднялся.
– Постарайся не попадаться на глаза жандармам, - сказал Виктор.
– Хорошо. Спасибо за все.
– Не за что…
Миша вышел из здания и пошел по направлению к вокзалу (как ему казалось). Дорога была покрыта смесью талого снега и грязи. По этой каше ездили странные автомобили. Небольшой трамвай остановился рядом с ним, но двери не открыл.
– Предъявите ваши документы!
Он и не заметил, как к нему подскочил полицейский.
Карманы были пусты.
– У меня нет документов…
– Шпион?!
– Что вы, я не шпион…
– Жидовская морда!
Жандарм выхватил пистолет, приставил его к голове Миши и нажал на спусковой крючок…
Слава Богу! Это был только сон.
Миша перевернулся на другой бок...
3.
Публика ревела от восторга. Песня летела над стадионом волшебной птицей. В лазерных сполохах поблескивали облака, ветер трепал кудри рокеров. Михаил выдал на электрогитаре особо крутой пассаж, и какая-то девчонка в первом ряду грохнулась в обморок. Рыжий мальчик, лет пятнадцати, полил ее водой из бутылки, и она очухалась. Голос Михаила гремел из динамиков, толпа ему подпевала, и сердце музыканта переполнялось ликованием и счастьем.
Вдруг на горизонте вспыхнул яркий белый шар. И вот уже гигантский гриб начал подниматься в лучах заходящего солнца.
«Война началась…» - успел подумать музыкант. – «И в этой вселенной не везет…»
4.
Михаил Карпушин опять был в своей комнате. Сквозь закрытые триссы пробивался утренний свет. Спать уже не хотелось.
Повалявшись немного в кровати, Миша встал и пошел в ванную.
Вообще-то, не все его сны кончались так трагически. Но, когда он путешествовал по мирам, - всегда. Создавалось впечатление, что здесь, где он живет – лучше всего. В некоторых вселенных он был неизлечимо болен и умирал, в других – воевал и погибал на поле брани, либо попадал в плен к чеченцам или арабам. Где-то его сбивала машина. В одной вселенной он стал всемирно известным ученым, у него была красавица жена и замечательные дети, вилла на берегу моря, шикарный автомобиль, яхта, но, в конце концов, он попадал в авиакатастрофу и опять погибал. Получалось, что везде его ожидают одни несчастья.
«Ждут котенка Гава неприятности…»
Не зря Миша так любил этот мультфильм. Он и себя чувствовал таким же маленьким, добрым котенком, который не похож на других, от чего его ждут только неудачи.
5.
А однажды ему приснился очень интересный сон.
Ему снилось, будто бы он у себя дома, в Ленинграде, сидит в комнате родителей у окна, выходящего на Неву. На столе лежит альбом с марками, по телевизору идет какая-то передача. Уже вечер, солнце только что село, на востоке небо стало темно-синим. Миша рассматривает марки в альбоме.
Вдруг, откуда-то сверху на него падает ослепительный белый свет! Он заполняет собой все вокруг, как облако.
Миша от страха упал на пол, закрыл глаза, обхватил ножку стола и стал молиться.
– Не бойся! – скорее, не услышал, а ПОНЯЛ он. – Я не карать тебя пришел.
– А зачем ты здесь? – спросил Миша.
– У тебя есть ко мне какие-то вопросы?
– Есть. Почему мне не везет? – он уже начал потихоньку успокаиваться и даже открыл глаза. Повсюду был тот же ровный белый свет.
– А другим, ты думаешь, везет? – снова, вопросом на вопрос, ответил Бог.
– Ну…
– Вспомни статистику! Ты живешь в достаточно благополучной стране. У тебя есть своя квартира, ты имеешь около тысячи долларов в месяц дохода, у тебя есть компьютер, интернет, стереосистема, телевизор, видеомагнитофон, коллекция компакт-дисков, книги…
– Да, в материальном плане у меня проблем нет.
– Ну вот. А 99 процентов землян всем этим похвастаться не могут.
– Но у них есть любовь, а у меня – нет!
– Ничего подобного! От недостатка любви страдают те же 99 процентов.
– Тогда ты создал плохой мир.
–А другие лучше?
– Но ведь и их, наверняка, создал тоже ты.
– А как ты себе представляешь идеальный мир?
– Мир без войн, болезней и голода.
– И без смерти, да?
– Да, и без смерти тоже.
– Если никто не будет умирать, то начнется перенаселение планеты. Кроме того, пища для животных, и для людей тоже, всегда предполагает убийство – либо растения, либо животного. Не будет убийств, не будет пищи – начнется голод.
– Да пусть хотя бы люди друг друга не убивают!
– А я, что - против? Вот ты им это и скажи! В конце концов, у всех вас есть свобода выбора. Или ты хочешь, чтобы я ее забрал, и превратил всех в своих рабов?
– Нет, конечно.
– Ну вот! Так что, стройте свой мир своими руками. Творите! В этом вы будете подобны нам, богам. Равенство не в силе, а в свободе. Вы свободны! Свобода не всегда предполагает счастье, но она дает ему шанс.
– Согласен. Но есть еще такое понятие, как везение…
– «Везунчик» и «счастливчик» - не одно и то же. Тебе уже во многом повезло, а ты все недоволен.
– Я любить хочу! Любить и быть любимым!
– А ты заслужил это?
– А что? Нет?
– Послушай, сколько тебе лет?
– Тридцать четыре.
– Ну вот. Ты еще далеко не старик. Молод, здоров. Все у тебя еще будет!
– Когда?
– Когда время придет.
– Скажи, а все эти миры, в которых я побывал, почему там все так плохо?
– Везде?
– Ну… Почти везде.
– Каждый мир хорош по-своему и плох по-своему. В этом срезе времени в разных вселенных твое положение разное. Если взять совсем отдаленный момент, то везде ты будешь мертв. В некоторых вселенных ты будешь жить дольше, в некоторых – меньше, но счастье не всегда пропорционально продолжительности жизни. Согласен?
– Согласен.
– К тому же, можно прожить очень счастливую жизнь, а последний год так мучаться от болезни, что это все перечеркнет.
Как говориться, «не дари мне легкой жизни – подари мне легкую смерть!»
– Именно! В конечном итоге, ответить на вопрос, где тебе было лучше, можно будет только после всех твоих смертей во всех мирах.
– Ну да.
– Но тебя это уже волновать не будет!
– Черт!
– Он же Бог. Хе-хе…
– Скажи, а миры для других – есть лучше?
– Для каждого человека - свой мир. Для одних людей этот мир самый лучший, для других – другой. В общей сложности, всем одинаково хреново. Ха-ха-ха!
– А тебе нас не жалко?
– Жалко, – Он вдруг перестал смеяться. – И даже очень жалко! Как жаль матери больного ребенка. Но каждый ребенок должен переболеть в детстве, чтобы быть здоровым потом. Понял?
– Понял.
– Вот и хорошо. А теперь возвращайся в свой мир и помни, что я тебе сказал. И считай, что тебе крупно повезло – редко с кем я разговариваю при жизни.
Миша Карпушин проснулся. Начинался новый день.
26.04.2004
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
|
|
Евгрид
|
#71 | Пятница, 19.01.2018, 22:37
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Спасибо!
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#72 | Пятница, 19.01.2018, 23:51
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Подарок
Когда Ийе вышел из посадочного модуля, вождь стоял на коленях и молился.
Увидев инопланетянина, он просто побелел от ужаса и стал голосить еще громче. Ийе включил переводчик.
«О, всевышний повелитель, - зазвенело в наушниках, - о великий творец, затмевающий блеском солнце, луну и все небесные светила!»
«За кого он меня принял?» – подумал пришелец. На всякий случай он убавил мощность головного фонаря и погасил бортовые огни планетолета. Все вокруг погрузилось во мрак, и только вождь продолжал причитать, стоя на коленях в кругу светового луча, бьющего с макушки шлема космонавта.
«Не изволь казнить раба твоего верного! Проси чего хочешь, все исполню, только пожалей меня и народ мой!»
Ийе улыбнулся. Похоже, он, наконец, понял, в чем тут дело.
- Послушай, друг, - обратился он к землянину. – Я вовсе не собираюсь причинять тебе зло.
- О! Господь всемилостив! – вождь бросился целовать ботинки пришельца.
От неожиданности тот чуть не бросился наутек. Хотя индикатор агрессии, следящий за аборигеном, стоял на нуле, Ийе, на всякий случай, включил силовое поле. Землянина отбросило в сторону.
Несколько секунд тот сидел на земле, удивленно глядя по сторонам и силясь понять, каким образом оказался в трех метрах от Него, когда вот только что он лобызал Его (!) священные сандалии… Потом гримаса ужаса исказила лицо вождя и он принялся славословить пуще прежнего.
- О, великий и всемогущий царь вселенной! Прости меня, раба твоего глупого, за столь дерзкий поступок. Как смел я, шелудивый пес, шакал смердящий приблизиться к тебе, о, лучезарный!
- Послушай, как тебя зовут? – спросил инопланетянин.
- Мой народ называет меня Моше, с твоего величайшего разрешения…
- Очень хорошо. Послушай, Моше, чего ты хочешь?
- О, как смею я, презренный раб твой, о великий царь, просить тебя о чем либо?!
- Я могу выполнить любое твое желание. Если только оно не пойдет во вред тебе и всем остальным.
Внезапно Моше замолчал. В его глазах на миг загорелся огонь стяжательства, но вскоре погас и сменился страхом. Видимо, он боялся, что Ийе читает его мысли.
- А что ты хочешь взамен? – спросил он пришельца.
- Ничего, - ответил тот.
- Как так?
- Ну, подумай сам, что ты мне можешь предложить?
Моше опять бросился ему под ноги, желая дотронуться до его обуви, но снова наткнулся на силовое поле. Из его уст опять посыпались самоуничижительные славословия. Ийе это уже начало порядком раздражать.
- Послушай! Мне это все надоело. Ты что же думаешь, я глупее тебя и не знаю цену всем твоим словам?
Вождь чуть не потерял сознания со страху.
- Если я что-то кому-то делаю, то не требую взамен ничего, - сказал инопланетянин. - Мне не нужен ответный подарок или благодарность. Я получаю удовольствие от того, что могу кому-то помочь. Больше мне ничего не нужно. Ты меня понял?
- Да, владыка!
- Я не владыка.
- А кто ты?
- Я Ийе.
- О! – воскликнул землянин и упал без чувств.
- Чего это с ним? – спросил сам себя пришелец.
Он потряс Моше за плечо. Тот очнулся.
- Прости меня, о вла… Ийе!
- Ничего, бывает.
- Скажи, а ты только Ийе, или Хове тоже?
Космонавт засмеялся. Он понял реакцию старика. На языке землян его имя звучало как слово «будет». А «хове» на их языке означает «есть» или «быть».
- Вообще, меня зовут Ийе, но если ты хочешь, можешь звать Ийехове. Если тебе так удобней.
- Ийехове, а почему ты стоишь ко мне спиной? – вдруг спросил Моше.
- Спиной? – переспросил пришелец. – Я стою к тебе лицом. Просто я в скафандре, ну в такой защитной оболочке, поэтому моего лица не видно. Понятно?
- Понятно… - сказал Моше, хотя не понял ровным счетом ничего.
- Скажи, Ийехове, а ты и вправду можешь все?
Инопланетянин задумался.
- Ну, в твоем понимании этого слова – да. Я могу все.
- Тогда сделай меня вечным!
- Это глупо. Через пару сотен лет тебе жизнь так надоест, что ты сам запросишь смерти. К тому же, главное, не сколько жить, а как жить.
- Воистину! ...Тогда сделай мой род самым многочисленным на земле.
- И это лишнее. Главное - не количество, а качество.
- Воистину! …Тогда подари мне такое знание, которое сделало бы мой народ самым сильным, самым мудрым! Чтобы все другие народы учились у него, а ты, великий Ийехове, был бы горд за него и сохранил, тем самым, на века.
- Вот это другое дело! – воскликнул инопланетянин. Идея вождя ему очень понравилась. – Вот тебе закон, по которому живу я, и подобные мне…
Ийе вырезал бластером из скалы две небольшие пластины и отдал распоряжение переводчику. Робот стал писать лазером надписи на арамейском:
«Заповедь первая: Не убий.
Заповедь вторая: Не кради.
Заповедь третья…»
12.07.2000
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#73 | Суббота, 20.01.2018, 19:51
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Евгений Добрушин
Свидание со Смертью
Я шагнул в пустоту
Из проклятья огня.
Смерть стоит на посту,
Дожидаясь меня.
Я смотрю ей в глаза,
Улыбаясь слегка.
Не вернуться назад,
Путь один - в облака.
Подношу я к губам
Моей спутницы кисть.
Мы летим к облакам,
То ли вниз, то ли ввысь.
А рука у нее,
Словно лед, холодна,
И дыханье мое
Замерзает у рта.
Ее ласковый взгляд
Перламутровых глаз
Окунает меня
То ли в свет, то ли в газ.
Мы молчим, пусть глаза
Нам заменят уста.
Как волшебный бальзам
Нас пьянит высота.
Белый купол поет,
Словно ангелов сонм,
И планета плывет
Сквозь предутренний сон.
Но подходит к концу
Наш чудесный полет.
Ветер бьет по лицу,
Стропы тонкие рвет.
На заснеженный склон
Я спускаюсь с небес.
Обрывается сон,
Обретается вес.
И, свернув парашют,
Я иду на восток.
Там тепло и уют,
Там прибрежный песок,
Моря синяя гладь,
Смех и щебет детей.
Я вернулся опять
На планету людей.
Смерти шлемом махнув,
Я ушел без забот
И услышал в ответ:
- До свиданья, пилот!
21.3.91
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Вериока
|
#74 | Суббота, 20.01.2018, 19:54
|
эвкалиптовая соня
Постоянные пациенты
Юзер-бар +
Евгрид, хорошее начало! 
Путь в тысячу ли начинается с первого шага. 千里之行,始于足下 Наш арт-журнал "Ковчег"
|
Статус: нет меня
|
|
|
|
Евгрид
|
#75 | Суббота, 20.01.2018, 20:37
|
Автор темы
Бунтующий
На вязках
Юзер-бар +
Цитата Вериока ( ) Евгрид, хорошее начало!
Спасибо! Эти стихи можно даже петь на музыку Макаревича (песня "Музыка под снегом").
Я сегодня не умру -
Я на сайте психи.ру!
|
Статус: нет меня
|
|
|
