Я сука рыжая, с ободранным хвостом. 
Мой ужин снег, мои щенки на дне канала. 
Я горло резала обломанным клыком. 
Я остывающую кровь лакала. 
Меня пинали сотни разных ног. 
Мне в морду тыкали горящие поленья. 
Я пью из луж промасленных дорог. 
Меня не видящего неба отражения. 

Ища тепла, в дыхании сточных вод. 
Безвольно волоча поломанную лапу. 
Я думала о том, когда за мной придет - покой. 
Из мягкой тишины уложит вату. 
Я думала о том, что дети это зло. 
И мир для них лишь бабочка. 
На острие булавки. 
Но я прощала их всегда за то. 
Что иногда они приют давали шавке. 

Я слушала однажды дождь. 
И он сказал мне. 
Что эти капли были влагой моря, 
Согретым солнцем среди дивных скал. 
В нем можно утопить любое горе. 
И я пошла сквозь глубь долгих дней. 
К заветным берегам единственной надежды. 
Но становилось только холодней. 
И море оказалось снежным. 

Я отдала бы все, за то, чтоб только быть. 
Хоть чьей нибудь, на битом дне Вселенной. 
Чтобы в конце концов торжественно остыть. 
В заботливых руках любви обыкновенной. 

Я сука рыжая, с ободранным хвостом
Мой ужин-снег, мои щенки на дне канала

Ночь - лошадь в звёздах
Склонилась над огня колодцем
Пьёт раскалённый пожара воздух
Облаком рваным грива дымная вьётся
На испорченных зеркалах моих глаз
Танцует пламени беспощадность
Джаз
Импровизаций нескладность
Стою на вершине холма
Прошлое корчится у моих ног
Я есть мгла
Всему определяющая свой срок
В вечном сражении с самим собой
Жгу город мною выстроенной мечты
Утром буду любоваться золой
Наслаждаться бескрайностью пустоты

Теперь я само одиночество
В центре пустыни, не имеющей начала
Принц вечности бессмысленное высочество
Смотрящее в будущее с несуществующего причала
И появятся паруса
Через время их будет видно зыбко
Станут казаться слышными голоса
Будто чья-то сверкнёт улыбка
Вернутся ласточки и начнут
Строить сверху вниз нового города этажи
Заполняя меня растут
Пустот бетонные миражи
Взгромоздится над миром железо радуги
Засверкает всеми оттенками серого
Это я самого себя порадовал
В красоты вечность уверовал

Секунд миллионами дожди времени
Наполнят влагой глаз океанов впадины
Может хоть кто-то поверит мне
Смотря в зрачки двух солнц украденные
Может хоть кто-то увидит в них
Последних мгновений хрустальную просьбу
Прости всех их
Повиснут слова ледяной гроздью
Ночь - лошадь в звёздах
Лунный взгляд в облаках прячет
Всегда уже слишком поздно
Сделать всё, что хотел иначе
Можно лишь только начать сначала
Сжигая всё на своём пути
То чего не хватило в золе найти

Не подходи ко мне
Я весь в крови
Будь осторожна
С белым шёлком платья
О, как хочу тебя обнять я
Прижать к истерзанной груди
Не говори со мной
Твои слова - упрёк
И нет моим
Победам оправданья
Я лишь исполнил
Все твои желанья
Но большего
Я совершить не смог
Не оставляй мне
Счастье всё забыть
Всегда напоминай своей улыбкой
Что мы лишь рябь
На глади моря зыбкой
И всем нам
Предназначено не быть
Не покидай
Тепло моей души
Лишь только здесь
Ты в синем небе птица
Лети
А я буду гордиться
Смотреть и не дышать
А ты дыши

И вынесли семь вёдер крови
И поставили пред их очи
И были вёдра полны с краями вровень
И кровь та была цвета ночи
И разлили тёмное в чаше
И стали пить они жадно
И сказали им: «Это кровь детей ваших»
Чьи тела лежат хладно
И не услышали они слово
И наполнили много свои брюха
И каждый пил больше другого
И стало в вёдрах на доньях сухо
И потребовали они ещё для себя
И кричали всей глубиной горел
И никто не стоял скорбя
И никто не дышал горем

И кинули им под ноги костей груду
И стали жевать они хрящами
И повылезало их еще отовсюду
И мерить стали их городов площадями
И обглодали добела они кости
И взяли белые в немощь рук своих
И били друг друга, что есть злости
И обращали в мёртвых живых
И стучал горох голов человечьих
И крови кипящей шумел поток
И каждый каждого изувечил
И горе на каждый пришло порог
И тьма распустилась безликим цветком
И не было ни солнца ни луны ни звёзд
И многие уходили тайком
И многие искали на небеса мост

И стало душно в заоблачных городах
И опустела земля людьми
И всё стало прах
И то, что не стало прахом, жгли
И стал мир пуст
И было так семи дней и одну ночь
И все слова облетели с уст
И всё живое унесло прочь
И был день восьмой
И небо открыло свои глаза
И за первой солнца слезой
Была вторая луны слеза
И те, кто выжил, обратил лица
И смыл с них дождь грязь и пепел
И даже Он в воды те окунул десницу
Но никто Его не узнал, никто не заметил

Тёмно-синий дождь. 
Обгладывает обречённость электрических проводов. 
Замыканий коротких дрожь. 
Оборванный разговор двух будущих вдов. 
Рождённые в воду дни. 
Дышат тёмными жабрами придорожных кафе. 
В них одни. 
Те, кто нигде. 
Солнце пьют. 
В каплях янтарного рома - свет. 
Слёзы льют. 
В ладони случайных знакомых... 
И ни тех ни других нет... 
И те и другие спят. 
В застывшем пространстве между повисших капель дождя. 
Времени медленный яд. 
Впитывая в себя. 

Белой бумаги размякший в красной грязи флаг. 
Чья-то бездумная клятва о возвращении домой. 
Электронный билет из темноты во мрак, 
Выброшенный самостоятельно-правой рукой. 
Ночь - мокрая на лице простыня. 
По стеклянным дорогам катятся золотые глаза рыб. 
Безнадеёжная западня. 
Выстроенная из воды глыб. 
Мёртвые начиная осознавать что мертвы. 
Строят планы на обворожительную для живых вечность. 
За стенами из воды. 
Перебирают путей млечность. 
И я где-то здесь среди них. 
Сердце прячу под придорожный валун. 
Оставьте нас здесь одних. 
В мунсун.

В твоих руках лежит моё письмо
И это значит, что меня нет рядом.
Что я сейчас безумно далеко
И мой корабль разбит метеоритов градом.
Надеюсь, мне удастся дотянуть
До маленькой сверкающей планеты.
Приборы говорят что, там в озёрах ртуть
И светит солнце голубого цвета.
Скорей всего, что этот странный мир
Станет последним из моих воспоминаний.
Сквозь ткани времени с узором чёрных дыр
К тебе летят слова мои прощаний.
Прости меня за то, что я был глуп
И променял любовь на мелочность открытий.
За то, что нежность алую чуть влажных губ
Унёс с собой за горизонт событий.

Как странно быть живым в чернеющем нигде
Среди неспящих глаз звёзд, необыкновенно юных.
Пересекая вечность думать о тебе
Песка галактик огибая дюны.
Как жаль, что рай разбит на облаках Земли
И бог не покидает собственного дома.
Душа моя останется вдали
И будет без конца твоей душой искома.
А может я внутри твоей души
И потому мой путь так бесконечно долог.
В прекрасном веществе сверкающей тиши
Летящий сквозь безвременье осколок.
Прости, корабль меняет курс
Мы входим в плотную густую атмосферу.
Я так тебя люблю, я больше не боюсь
И не надеюсь и не обретаю веру.

Мне не хватило слёз тебя забыть
О, если бы ты знал, как я старалась.
Как сердца своего я распускала нить
Как приручала бешеную старость.
Нет, ты не знаешь, что такое ждать
И быть к земле дождя летящей влагой.
В желании перестать существовать
И быть наполненной предсмертною отвагой.
Забытой вишни белые цветы
На тонкой проволоке чёрных веток.
Я чувствую исчезновение красоты
В буквальном смысле, отмирания клеток.
Я чувствую, что я всегда одна
И даже если есть со мною кто-то рядом.
Мне кажется, что с неба перевёрнутого дна
Ты смотришь на меня, всех звёзд холодным взглядом.
Фарфоровые бьются дни
В руках без помощи усталых.
Жизнь, проведённая в тени
Цветов печали тёмно-алых.
Жизнь как обязанность вдыхать
Тобой покинутой планеты атмосферу.
Прости меня, я так устала ждать
Я больше не хочу я потеряла веру.

Перебирая пальцами золотыми, тонкими. 
В комнате призванной сохранить тишину в темноте. 
Солнце сквозь щель занавешенных окон пинцета иголками. 
Отбирает пылинки для савана те. 
Что улягутся душным пушистым узором тайны. 
На нефритовой маске бывшего чьим-то лица. 
И каждая из миллиардов окажется не случайной. 
В искусном рисунке застенчивого творца. 

Время в засохших соцветиях полыни прошлого. 
Облетают, роняя мгновений несвязных пыль. 
Танцуя над пошлостью труп, торжественно и осторожно. 
Танец бессмертия - космическую кадриль. 
Утопленник в глубине темноты заклинаний. 
Висящий на тонкой натянутой нити луча. 
Безжалостность чьих-то разрозненных воспоминаний. 
Молчаньем своим пробуждает сквозь зубы, крича. 

Всплеск открывшихся в сон дверей. 
Жестокости ламп, электрическая беспощадность. 
Мы входим в с единственным экспонатом в музей. 
Мы чувствует жизни жадность. 
За смазанной акварелью лиц. 
Улыбки прячем. 
Падаем ниц. 
К ногам дохлой клячи. 

Завтрашнего дня искры. 
Шипят в уголках глаз. 
Кажется воздух вдыхаем чистый. 
Пыль оседает в нас. 

Сумерки смотрят в долгое снежное поле. 
Сквозь грохот снежинок слышу о помощи крик. 
И будто откуда-то сверху что-то странно-живое. 
Смотрит мне в душу в этот пронзительный миг. 
Всей очевидно бессмысленно и всё что было. 
И всё что будет не важно и не имеет цены. 
Но почему-то так искренне сердце моей грустило. 
Под черной рубашкой слева от центра груди.

Отрывая от себя куски,
Кормим друг друга собственной плотью.
Бредем через секунд пески,
Опираясь на злобы копья.
Впереди слёз океан,
Печалей многокилометровые пляжи.
Останемся с тобой там,
Солнце меж наших костей ляжет.
Ты только не оборачивайся назад.
Достаточно просто веры
В то, что покинутый нами ад,
Обгладывают лангольеры.
Но вряд ли им по зубам,
Отнять у нас самое дорогое.
Я тебя никому никогда не отдам
И ты всегда владей мною.

Мир закончится вместе с нами,
Он существует лишь в отражении наших глаз,
Он выдуман нашими головами.
Его не станет без нас.
Думаешь обо мне и я существую.
Солнечным светом, горя между облачных строк,
Утром раненым, искренность поцелуя
Я оставляю на тлеющей снежности щек.
С деревьев, сгорающих в ярости нашей осени,
Сыпятся листьев мертвые бабочки,
Стелются душно туманов проседи,
Дымом спирали лопнувшей лампочки.
И наступит зима
Светом белым случится,
Снежинкам давать имена
Будем учиться.

По шелковым путям твоих волос
Бредут мои израненные пальцы,
Ища исток распущенности кос,
Дрожат в ознобе нежности скитальцы. 
Мой взгляд усталой птицы в бездне глаз твоих
Парит над северным бессмертьем моря, 
Как будто в первый и последний раз,
Теперь уже ни с чем не спорит.

Твоё второе сердце пробует стучать,
Густую кровь в себя вбирая жадно, шумно.
Я слушаю его, мне хочется узнать,
Какое имя станет тишиной на камне лунном,
И в чьей груди будет греметь
То сердце молотом, о мира наковальни,
Чьим выдохом пронзительная медь
Вдруг закричит, объятая печалью.

Сквозь небо синие шелка
Взметнулась медной искрой птица,
Чтобы узнать, как глубока небесная река,
И в солнце утопиться.

В тишине тебя вселенных океан,
Слепого будущего сжиженное время,
Звезды сознания вспыхнувший обман,
Счастье неведения, скорая потеря.
Вся прелесть в том, что мы обречены
И каждый миг для нас всегда последний,
Как удивительно, когда проснувшись, ты
Меня толкаешь в день бездонно летний.

Открой глаза, 
Не расплескав последних снов.
Они мои — 
В них бирюза, 
Дыханье моря, крик китов и корабли.
Я здесь живу, на берегу бескрайних слёз,
В тени ресниц. 
Я жду с печальным ядом лунных ос,
Туманных птиц.

Пришла беда.
На алом льду глухих штормов
Стальной гарпун.
Кипит вода —
Аккордом крови рвут китов
Канаты струн.
Весь чёртов мир —
Протяжный страшный вой,
Дрожание век.
Дурной клавир —
Гудит сквозь бурю китобой
И пены снег.

Открой глаза.
Всё та же трещина небес
В стекле окна.
Прошла гроза,
Мой сон стремительно исчез.
Твоих волос копна.
Где я теперь? С какой я стороны листа,
Упавшего в траву? 
Поверь, я сон тобой убитого кита.
Сон наяву.